Жизнь и удивительные приключения Арчибальда Керра, английского дипломата - Виктор Владимирович Королев

поглядел секунду в мою сторону и кинулся в кусты, – продолжала читать тётя Маргарет. – Почти бегом пустился я за ним по тропинке, размахивая красной тряпкой, которая нашлась у меня в кармане. Увидев, что я один, без всякого оружия, он остановился. Я медленно приблизился к дикарю, молча подал ему красную тряпку, он принял её с удовольствием и повязал себе на голову…»

Утром всё молодое племя бегало с красными лентами на головах…

Кого благодарить за счастливое детство? Почему детство кончается быстро, но в памяти человека остаётся до последнего дня? Почему в старости не можешь вспомнить имени соседа, а детские прозвища помнятся вечно? Странно всё в этой жизни. Странно, что так рано умер Николас Миклухо-Маклай, а тётя Маргарет снова осталась вдовой. Странно, что в школе оказалось совсем не интересно, не так, как в доме у деда. Именно там Арчи нашёл ответ на вопрос «Кем быть?» Он хочет побывать в разных странах.

Мечта стать путешественником не нашла поддержки у матери Арчи. Она считала себя матроной, достойной высокого положения в лондонском свете. Не век же им жить в Австралии рядом с пьяными скотоводами! Это ж со стыда можно сойти – крестить ребёнка на улице, под старым фиговым деревом!

Сэр Джон Робертсон был уже не так свиреп и страшен, состарился. Незадолго до его смерти мать и отец Арчибальда объявили о своём решении вернуться в Англию. Ни ругаться, ни перечить дед уже не мог.

В Британии родители купили дом. Арчи, следом за братом Робином, пошёл в местный колледж.

Шли годы. Перед окончанием учёбы мать спросила, не хотел бы он стать дипломатом, они ведь тоже много ездят по миру. Он с готовностью и с полной серьёзностью ответил:

– Там очень сложные экзамены, но, думаю, что я смог бы подготовиться. Потребуется ни один год, но вам с папой не будет стыдно за меня. Обещаю работать изо всех сил, чтобы моя статуя появилась на Трафальгарской площади!

Глава 2

Две секретарши и третий секретарь

Решено: он будет дипломатом! Понятно, что одного колледжа недостаточно – надо учиться, учиться и ещё раз учиться. Желающие служить Соединённому Королевству в сфере внешней политики должны сдать весьма не простые вступительные экзамены. Одних иностранных языков нужно знать в совершенстве минимум четыре, да плюс другие предметы.

Керру понадобятся долгие шесть лет, чтобы получить эти знания. Год он провёл во Франции, ещё год в частном колледже в Лондоне, куда семья переехала, чтобы поддержать его в выбранной профессии, а затем годы обучения в Германии, Италии, Испании и снова во Франции.

Поддержать сына – это значит оплачивать его учёбу. Денег репетиторы и тогда стоили немалых. И даже если бы он успешно выдержал конкурс на вступительных экзаменах, родителям пришлось бы внести ещё четыреста фунтов стерлингов – залог того, что выбор юноши и его родителей твёрд, как и их кошелёк.

А если примут, то первое время зарплаты ему вообще не видать. Только с должности третьего секретаря дипломату положены двести фунтов в год. Двести в год, по полфунта в день. Как хочешь, так и крутись. Такие правила, давно и не нами установлены…

Даже во время летних отпусков Керр не забывал о зубрёжке, удивляя серьёзностью всех родственников. Родовой дом в Инверчепеле, невысокие шотландские горы, озера, леса – это великолепные места для весёлых игр, рыбалки и охоты. А он не расстаётся с книгами.

«Сегодня я немец». И всё, что юноша видел перед собой, он описывал вслух на немецком, весь мир укладывал в тяжёлые рамочные конструкции. Повторяя сложные правила предпрошедшего времени, думал только о своем светлом будущем. Думал, естественно, тоже по-немецки.

Назавтра он уже француз. Бродил среди скал и слушал, как эхо отвечает ему, раскатисто картавя. На третий день брал лодку и на середине озера во всё горло пел неаполитанские песни – под возмущённые крики чаек. И так день за днём, по кругу. Ему всего двадцать, но в выбранном пути он не сомневался. Ни тогда, ни потом, в течение следующих сорока лет.

Наконец Арчи решил, что готов бороться за место в дипломатической службе. В начале 1905 года он участвует во вступительных экзаменах, победителям которых будет предложена работа в Форин офис. Провалился… Точнее, не добрал баллов. Не вошёл даже в пятёрку лучших. Обидно было до слёз.

– Ничего, Арчи, – успокаивала его мать. – Ты всё делаешь правильно, и обязательно победишь.

На следующий год мест было четыре. Керр вошёл в первую тройку. В марте, прямо к его дню рождения, почтальон принёс в их дом долгожданный конверт из министерства иностранных дел. Дважды почтальону стучать не пришлось.

«Вау!» Это было первое слово, которое прошептал Арчибальд, войдя в главное здание Форин офис на улице Короля Чарльза. Было от чего ахнуть. Потолок вестибюля – этот шедевр архитектуры, удивительно похожий на творение великого Микеланджело в Ватикане, – эти фрески, лепнина, колонны, люстры… Нет, великая честь – быть на службе Его Величества короля Эдуарда VII, представлять Британию в заграничных миссиях. Впрочем, до заграничных миссий было ещё далеко. По крайней мере, полгода – обязательный срок до первой зарубежной командировки.

Обязанности младших клерков были на удивление лёгкими. Рабочий день с одиннадцати до часу, потом с пяти до семи. Большая часть времени уходила на второстепенные дела: регистрацию и сортировку телеграмм, отправку писем в кабинет министров на Уайтхолл, копирование документов, набор текстов и прочее «принеси-подай».

Письма конфиденциального характера поступали в специальных зеленых конвертах, их запрещено вскрывать, клерки отвечали только за их регистрацию. Простые секретарские обязанности, тут главное – быть внимательным, не ошибаться. А когда в департаменте появились две молоденькие секретарши, делать вообще стало нечего.

Керр первым пошёл с ними знакомиться. Обе милашки-милашки, Мария – блондинка, Элизабет – черненькая. Вопреки викторианскому этикету, Арчибальд сам представился им. Даже пошутил про шотландское происхождение и предложил помощь. Девушки ответили хором:

– Если вы хоть в чём-то поможете, у нас самих не останется работы!

Контакт был установлен.

– Милые леди, доброе утро! – так он теперь начинал свой рабочий день, заглядывая прежде в секретариат. Вёл с девушками короткие лёгкие беседы, подшучивал над собой и над ними, угощал конфетами. Милашки с огромным удовольствием кокетничали с ним. В глазах обеих по очереди Арчи читал шальную надежду на нечто большее, не очень этикетное. И то правильно – сезон бальных знакомств в Лондоне всегда начинался в апреле.

Как-то днём он проходил мимо секретариата и, разумеется, заглянул. Приёмная была пуста. «Обедают», –