Серена - Рон Рэш

нож, она отнесла его на кухню, где, смочив полотенце, обтерла им лезвие. С чистым и уже сухим ножом она вернулась в спальню.

– Завтра же раздобуду точильный камень и займусь им, – пообещала она, возвращая нож на прикроватный столик. – Это оружие достойно таких мужчин, как ты, и будет верно служить на протяжении всей жизни.

– Попутно спасая эту самую жизнь, – добавил Пембертон, – что блестяще доказано совсем недавно.

– Этот раз может оказаться не последним, так что не теряй нож.

– Буду хранить у себя в конторе, – пообещал Пембертон.

Серена присела на стоявший напротив кровати стул с реечной спинкой и стянула с себя джодпуры. Раздеваясь, она не смотрела на предметы своего туалета, которые расстегивала и роняла на пол: ее взгляд был прикован к мужу. Сняв нижнее белье, она встала прямо перед ним. Все женщины, которых Пембертон знал прежде, стеснялись своего тела; они дожидались, пока в комнате не станет темно, или закутывались в простыни, – однако Серена вела себя иначе.

За исключением глаз и волос, внешность его жены отступала от общепринятых стандартов красоты: грудь была маловата, бедра слишком узкие, а ноги слишком длинные. Узкие плечи, тонкий нос и высокие скулы придавали ее угловатому облику суровую строгость. Впрочем, ступни у Серены были маленькие и на фоне остального сложения выглядели на удивление хрупкими и уязвимыми. Гибкая и стройная фигура Серены отлично подходила к его более крупному и мускулистому телосложению, обеспечивая идеальное сочетание во время близости. Иногда по ночам они с такой силой раскачивали матрас, что кровать трещала, прогибаясь. Слыша учащенное дыхание, Пембертон зачастую не понимал, кому из них двоих оно принадлежит. «Нечто вроде взаимного уничтожения» – так отозвалась Серена об их соитии, и пусть самому Пембертону никогда бы не пришло в голову так охарактеризовать занятие любовью, он сразу понял, что эти слова точно описывают суть.

Серена не спешила к нему приблизиться, и Пембертона охватила чувственная истома. Он смотрел на тело жены и прямо ей в глаза, которые еще с первой встречи заворожили его радужками цвета полированного олова. Подобно тому же олову, они были твердыми и плотными, с золотистыми искорками по поверхности. Во время страстных объятий Серена не закрывала глаз, и ее взгляд втягивал в себя Пембертона с не меньшей силой, чем ее тело.

Серена раздвинула шторы, и на кровать хлынул мягкий поток лунного света. Отвернувшись от окна, она еще раз огляделась по сторонам, будто запамятовала на миг, как оказалась в этой комнате.

– Вполне подойдет, – наконец заключила она и вновь устремила взгляд на Пембертона, делая первый шаг к их брачному ложу.

Глава 2

Наутро Пембертон представил свою молодую жену сотне работников лагеря. Пока он говорил, Серена стояла рядом, в черных сапогах с джодпурами и в синей рубашке из грубого хлопка. В отличие от вчерашнего наряда, обувь и брюки были европейской работы; изношенная кожа джодпур потерлась, серебро, оправляющее носки сапог, потускнело. В руке Серена держала поводья арабского скакуна, чья шкура отличалась такой белизной, что в лучах утреннего солнца казалась полупрозрачной. Седло на спине мерина, выделанное из немецкой кожи, с плиссированными шерстяными лентами в качестве подкладки, по стоимости превышало годовой заработок простого лесоруба. Несколько рабочих уже успели негромко высказать недоумение насчет стремян, которые не были спущены по левому боку лошади, как у обычного дамского седла.

Уилки и Бьюкенен стояли на крыльце с чашками кофе в руках. Оба были в костюмах и при галстуках; единственную уступку полевым условиям лагеря лесозаготовителей представляли брюки, во избежание случайных загрязнений заправленные в высокие кожаные сапоги. Столь официальный стиль, по мнению Пембертона, чьи серые шевиотовые штаны и клетчатая рубаха мало чем отличались от одежды рабочих, выглядел нелепо в походной обстановке и тем более смехотворно смотрелся на фоне наряда Серены.

– Отец моей супруги владел в Колорадо лесозаготовительной компанией «Вулкан», – поведал Пембертон рабочим. – Свои умения он передал дочери. Она ни в чем не уступит любому мужику в этом лагере, в чем вы и сами скоро убедитесь. Ее распоряжения следует исполнять так же, как и мои.

Среди собравшихся лесорубов присутствовал и густобородый бригадир по фамилии Билдед. Громко отхаркнув, он смачно сплюнул на землю сгусток желтой мокроты. При росте под два метра и весе за девяносто кило Билдед относился к немногим мужчинам в лагере, кто смог бы помериться с Пембертоном шириной плеч.

Открыв седельную сумку, Серена достала перьевую ручку «Уотерман» и блокнот в кожаном переплете. Шепнула что-то своему мерину, затем передала поводья Пембертону и, подойдя к Билдеду, встала точно там, куда он только что сплюнул. Протянув руку, указала на росший рядом со строением конторы ясень, который топоры щадили ради отбрасываемой им тени.

– Заключим пари, – предложила великану Серена. – Мы оба прикинем на глаз, на сколько досковых футов[5] потянет этот ясень. Каждый напишет свою оценку на листе бумаги, а потом поглядим, чья окажется вернее.

Билдед еще несколько мгновений таращился на Серену, затем перевел взгляд на дерево, словно уже измеряя его в высоту и в ширину. И, продолжая осматривать ствол, заговорил:

– Как мы узнаем, кто выиграл?

– Я велю срубить ясень и отвезти на лесопилку, – ответил ему Пембертон. – Уже к вечеру будет известно, кто из вас победил.

Доктор Чейни тоже вышел на крыльцо посмотреть. Он провел спичкой по перилам, чтобы раскурить первую после завтрака сигару, и звук оказался достаточно громким, чтобы несколько рабочих обернулись, пытаясь обнаружить его источник. Поглядев назад вместе с ними, Пембертон отметил, как утренний свет подчеркивает нездоровую бледность доктора, чье тяжелое лицо казалось сейчас серым и рыхлым, подобным сырому хлебному тесту. Этот оптический эффект усиливали шея в складках и обвисшие пухлые щеки.

– И сколько мы ставим? – поинтересовался Билдед.

– Двухнедельное жалованье.

Названная сумма заставила бригадира помедлить.

– Никакого подвоха? Выиграв пари, я получу премию в виде заработка за две недели?

– Так и есть, – подтвердила Серена. – Но если проиграешь, две недели отработаешь бесплатно.

Она протянула Билдеду блокнот и ручку, но тот не шевельнулся, чтобы взять их. Кто-то из стоявших за ним рабочих хихикнул.

– Может, предпочтешь, чтобы я оценивала первой? – спросила Серена.

– Да, – несколько мгновений спустя уронил Билдед.

Серена повернулась к дереву и целую минуту изучала его, прежде чем занесла над блокнотом левую руку с перьевой ручкой и вывела некое число. Затем вырвала страницу и сложила ее вдвое, пряча свой результат.

– Твоя очередь, – объявила она и передала Билдеду ручку с блокнотом.

Бригадир подошел к ясеню, чтобы лучше оценить обхват ствола, вернулся на