Фаина Гримберг - Хей, Осман!

А видели вы степь весною? Видели вы это море травы, среди которого ярко пестреют жёлтые и красные тюльпаны, белые лилии, ирисы - яркие цветы - гонцы степной весны... А за ними идут множеством ещё и ещё цветы, одевающие степь в пёстрый узорчатый наряд. Но лето знойное высушит и погубит зелень. А там придёт сырая осень с проливными дождями. А там уж и снежная зима. По зимам в степи свирепо задувают грозные ветры - бураны, бушуют по несколько дней кряду, взрывают тучами снег, кружат над равнинами и много бед причиняют кочевникам, губя табуны конские.

Но весною... О, весною степь манит сочным кормом многое множество живых существ. Множество озёр и болот поят их водою, служат местами для гнездовий и логовищ... Выплывая и вылетая из густых камышовых зарослей, ярко и гибко оказывают себя на воде и вкруг неё, распускают крылья, изгибают шеи, наклоняют клювы - утки, гуси, лебеди, чайки, журавли и цапли. Раздолье птичье. Но орлы, коршуны, ястребы налетают, полошат мирное пернатое дружество, уносят жертву... И тут же близ воды держатся вовсе сухопутные птички - пеночки, скворцы, синицы... Вспархивает из густой травы вальдшнеп, проносится кулик, подымается с земли стайка степных курочек, гнездящихся прямо на земле...

А в самые жаркие дни, когда пересыхают болота, остаются здесь лишь выносливые ящерицы, змеи, жабы, полевые мыши, кроты, суслики, тушканчики да куланы.

Суслики - с крысу величиной - тесно обживают степь норками, взрыхляя обширные пространства земли.

После захода солнца выпрыгивают тушканчики. Днём ведь готовы поохотиться на них и орлы, и лисицы, и волки степные.

А куланы - дикие степные ослы - передвигаются небольшими стадами. Во главе каждого стада - сильный вождь-самец, он и защитник, и вожак в пору перекочёвок. Под охраной своих главарей идут куланы, будто люди - кочевники степей. А быть может, это люди идут, как будто куланы, теснясь вкруг сильного своего вождя...

Утончённые и учёные Хань - китайцы рассказывают о кочевниках-тюрках плохую сказку. Будто бы четыре вора, страшась кары закона, бежали в привольную безлюдную степь. Там, в степи, они повстречали двух нищих женщин, изгнанных из своего рода. Воры и нищенки сдружились, а после и поженились, и на каждую женщину пришлось по два мужа. Позорный, противный врём божеским и человеческим правилам союз! И от этого союза народились племена, заполонившие степную ширь. Дети воров и нищих сами сделались разбойниками... Так рассказывается в предании ханьском. Но сами кочевники-тюрки не думают, конечно, о себе так! Они полагают себя самыми славными и прекрасными людьми на земле! Они почитают своими прародителями самых сильных и храбрых зверей и птиц - волка, барса, беркута, орла!

Переходят кочевые тюрки с места на место по степи бескрайней, перенося свои кочевые жилища. А жилища их - юрты - не тяжелы, легко складываются и вновь разбираются. Внутри юрты тепло, и даже и просторно. За время совсем недолгое возможно собрать жилище кочевника, а разобрать это жилище возможно ещё быстрее! Плотным войлоком обтянуты деревянные решётки юрты. А жилище вождя увешано коврами грубыми и пёстрыми завесами.

Войлок обшивают узорами, выстилают «пол» камышовыми циновками.

А чем заняты кочевники? Они - скотоводы, держат лошадей, овец, когда и верблюдов. Землю они не обрабатывают, не пашут и не сеют.

Лошади и стада овец - вот богатство кочевое! Этим богатством будешь и сыт, и одет, и обут!

Пасутся кони на степной свободе, держатся малыми табунками в несколько десятков голов. Овцы в степи крупные, крепкие, курдюки жирные. Разводят кочевники и коз, густошёрстных, с загнутыми назад рогами.

Степь сделала кочевников скотоводами. Простор лугов, сочная трава...

Но переменчива степь. По зимам приходится искать места, защищённые хоть немного от холодных ветров; и чтобы вода была не так далеко. Зато весною снимаются люди с места зимней стоянки и пускаются странствовать по степи вслед за стадами. Первыми идут сильные мужчины в сопровождении верных сторожей - собак. А там женщины и дети разбирают юрты, навьючивают домашний скарб на верблюдов, садятся, прижимая к груди малых детишек, на ездовых лошадок и пускаются следом за отцами, братьями, мужьями. Спустя день-другой приходят на пастбище. Останавливаются. Но привал не долог. Скотина подъедает траву. И тогда - новый путь - на новые пастбища.

А весна идёт меж тем к концу, степь выгорает. Всё выше и выше поднимаются кочевники - в горы, к прохладе и сочной горной траве. А когда наступают холода, снова идут люди в долины, где всё же теплее, чем в горной высоте, и ветры не так сильно буйствуют.

Всю свою жизнь странствует кочевник-тюрок, и одна лишь смерть кладёт конец его скитаниям.

Порою вспыхивают меж племенами, родами стычки, столкновения из-за пастбищ, а то из-за угона скота. Но больших войн и битв не происходит. Степные вожди давно создали свои законы и стараются жить по своей справедливости.

А работы хватает всем. Мужчины - пастухи. Женщины доят овец и кобылиц, готовят еду, творог и масло. Кобылье молоко сквашивают, выдерживают в больших кожаных мехах-бурдюках. Это кобылье молоко зовётся кумысом; оно спасает кочевников от многих недугов.

Неприхотливы в пище кочевые тюрки. Хлеба почти не едят, а бараниной и кониной лакомятся всласть лишь зимой. С овец, коз и верблюдов настригают отличную шерсть, женщины прядут, ткут, валяют войлок. Из овечьих и козьих шкур шьют одежду тёплую, выделывают бурдюки. Табуны коней гонят на продажу в города учёных Хань. Но тюрки побаиваются китайских городов, таких многоуличных и многоплощадных, таких многодомных и многодворцовых, побаиваются моря загнутых крыш, и повозок и паланкинов, и множества людского. Зато в городских лавках, в обиталищах торговцев возможно купить всё, что только может быть на свете дивного! Серьги, кольца, зарукавья и ожерелья - дочерям. Гребни, скребницы - для коней, уздечки нарядные... Но кочевники плохо понимают, что такое деньги, и потому охотно вешают ханьские, персидские, старые эллинские монеты - на шеи своих дочерей и молодых жён.

Будни сменяются праздниками. Более всего любят кочевники забавляться в праздничные свои дни охотой и скачкой. Скакать наперегонки, вихрем мчаться по степи, даже и без седла; щеголять удалью своей — это любят кочевники. А ещё любят охоту с собаками и приручёнными орлами. Садятся охотники на коней, прихватывают свору борзых собак и выезжают в открытое поле. А на рукавицах больших держат орлов в клобуках. Вот собаки выгнали зайца степного, а то лисицу. Охотник пускает орла вверх! Кидается орёл на зверя и впивается когтями. И уж дождётся хозяина, который и прикончит добычу! А хороший, сильный, выученный орёл справится не только с лисой, но даже и с волком! Такой орёл - драгоценность!..

Кочевые тюрки - люди живые, здоровые; любят жизнь, любят веселье, любят одеваться в яркие одежды, праздники любят! Умрёт кто - и вот уже и поминают умершего играми, скачками, песнями, плясками... Не поймёт сторонний, чужой, что же случилось; то ли смерть, то ли рождение; то ли похороны, то ли свадьба!..

Есть у кочевников свои певцы-сказители. Поют они о подвигах давних богатырей, о любви храбрых девушек и смелых юношей... Жены и дочери кочевников ходят с открытыми лицами, держат голову прямо, глаза не опускают...

Однажды летела песня над землёй. А люди тогда не знали песен, петь не умели. А самая первая на свете песня летела и пела. И где летела низко, там люди перенимали её и учились петь. А над кочевьями тюрок пролетела совсем низко. Оттого они - лучшие во всём мире певцы!..

А степь, она разная. На юге летом жарко, теплынь, будто в самых жарких странах. А зимой - стужа, будто в самых северных землях. Колючим кустарником зарастает к югу степь. Одни лишь неприхотливые, выносливые верблюды могут питаться такими колючими растениями... Ползают большие когтистые ящерицы, ядовитые пауки и скорпионы... А там, дальше, дальше - горы, цепь гор. Небесные горы...

Громоздятся хребты над хребтами всё выше, всё снежнее, всё скалистее. Переваливаешь хребет, а за ним - высокая степь. А за другим хребтом - снова степь. А ещё выше, на самой выси, вровень с вершинами снеговыми - высочайшая степь!

А все хребты сходятся к самой великой горе. Тянется и тянется её вершина - длинное снеговое поле, усеянное крутыми остроконечными пиками. Но эта огромная, многозубчатая вершина, она есть подошва самой высокой, великой вершины, подошва горы Хан-Тенгри. Здесь обитает недоступное человеческому взгляду языческое божество всех тюрок - Небо, Тангра, Тенгри, Танри... По-разному произносят его имя... Но имя это - одно, имя тюркского Бога, Иеговы[64] тюрок...

Недоступна обитель Неба. До вечных снегов надо подняться, чтобы увидеть очертания великой горы. И то, не всегда удаётся увидеть: облака лепятся по ледниковым ущельям, сторожат великую гору...