Александр Антонов - Велиная княгиня. Анна Романовна

Он был в опочивальне. В оконце, которое смотрело на Днепр, светила полная луна. Ночь стояла душная, где-то за Днепром Перун погромыхивал гранитными валунами, зарницы играли. Святославу не спалось на ложе. Он встал, подошел к оконцу, открыл его, вдохнул свежий воздух да сразу и отпрянул от оконца: летела прямо на него белая орлица. Села она на притвор, осмотрелась и плавно опустилась на подлогу[20]. Голову гордо вскинула и на глазах у Святослава девой обернулась. Все проявилось враз: груди с коричневыми сосцами матово округлились, тонкая точеная талия обрисовалась, ноги, тоже точеные и длинные, обнаружились, тут же родимое место в соболиной опушке… В бане сие видел многажды княжич, а не притягивало взор. На сей раз сердце зашлось и поманило рукой огладить. Но дева повела своей рученькой и прикрыла соболиную опушку. Тогда княжич на её лицо посмотрел да в восторг пришел от своего открытия: стояла перед ним ключница Малуша, дочь боярина Малька из Любеча. На себя посетовал, почему прежде у него не было нужды присматриваться к лику юной девы, но все же помнил, что глаза у неё были голубые и в пол-лица, ресницы бросали тени на розовые щеки, брови - крылья ласточки и родинка на левой щеке. И губы её помнил, алые, полные, и шею белую, лебединую. Уж такая она, Малуша, ключница его матушки. Отыскала её матушка Ольга среди многих юных дев, принимаемых в услужение в великокняжеские терема.

Малуша всю себя показала юному князю, при том ласково улыбалась, дабы Святослав ненароком не застыдился. Но княжич стоял перед нею обомлевший, потому как проснулся в нем некто другой, весь в огне пылающий, но ещё сути огня не понимая. Сам княжич в сей миг столбом стоял перед Малушей, а тот, другой, пылающий, руку протянул к деве, грудей коснулся, шёлковую кожу под пальцами ощутил. Левая рука его на стан Малуше легла, вверх-вниз прошлась через крутое бедро, да все ради любознайства.

Ан нет, Малуша стряхнула руки княжича, как перышки, отступила от него, смеясь по-прежнему ласково. Сама плавно рукой повела, и спало с княжича отроческое платье, будто ветерком его сдуло. И сам Святослав предстал перед Малушей в сиянии юношеской стати. Не было рядом лишь шайки с водой, чтобы, как в бане, себя обмывать. Смущение почувствовал княжич от своей наготы, огнем его лицо опалило. Святославу прикрыться захотелось. Но в сей миг Малуша сама достала его руками, по лицу нежно провела, грудь огладила, ниже всего коснулась, будто смывая с него отроческую пелену, превращая в младого мужа. И добилась своего: Святослав руку её поймал, губами пристыл, вкус сандалового масла ощутил, да и привлек к себе, обняв сильными руками. Она же не сопротивлялась, сама приникла к нему, слилась с ним. Её огонь с его огнем свился и разбушевался. Да все только в них бушевало, но не между ними. Торжествовали только их чувства, руки же к запретному не прикоснулись, лишь сердца слились в одно большое и жаркое.

Но долгое молчание меж ними нарушилось, и Святослав услышал шепот Малуши. Её необыкновенные слова наполнили юношу гордостью:

- Я - орлица. Волею Перуна мне дано видеть то, что зрят боги. Слушай и верь тому, что услышишь. Боги говорят: быть тебе великим воином, и никто не обойдет тебя в ратной справе. Ты покоришь все земли, какие дано мне обозреть из поднебесья за многие дни полета. Помни об одном - о чести, она твои щит и слава.

- Но где же ты, Малуша? Будешь ли рядом, как ноне? - спросил Святослав.

- Отныне я твоя, и, как придет новое полнолуние, позовешь меня, и я приду. Одно скажу: здесь ты меня больше не увидишь.

- Но где?

- Ты уйдешь в полночь на гору Хоривицу, там я приду к тебе и на самой вершине сделаю тебя богом. Прощай!

- Не уходи, побудь ещё, Малуша!

- Час пришел, и я улетаю.

Дальше, как помнил Святослав, все так и было. Мановением руки Малуша подняла его ночную рубаху, все тем же плавным движением надела её на князя и отошла к окну, белой орлицей обернулась, встряхнулась, белое перо на подлогу уронила, крыльями помахала, вознеслась на оконце и улетела.

Святослав выставился из оконца по грудь, долго смотрел, как орлица к луне улетала. А как скрылась из глаз, он поднял перо, лег в постель, но не уснул до рассвета, рассматривая и лаская перо. До сих пор князь хранил это перо, дорожа им, как святыней.

Утром в тот день юный князь отправился в покои матушки-княгини Ольги да притаился, чтобы она не увидела его. Сам думал Малушу узреть, спросить её, не приходил ли к ней нынче ночью вещий сон. Малуша не единожды прошла мимо затаившегося княжича, но каждый раз не одна, а в сопровождении пожилой рабыни, которая помогала ей в делах. Так и не удалось Святославу перехватить Малушу одну. И день миновал, и другие проплыли следом, но с глазу на глаз Святослав и Малуша так и не встретились.

Наступил месяц май-травень. Праздник Ладо приблизился.

Сей праздник пришел к людям от бога любви и веселья. Ладо повелел его справлять, чтобы между людьми всегда было согласие и все они жили в благополучии. Праздник Ладо долгий и продлится до той поры, пока не наступит июнь. Веселья на празднике Ладо много. И невинные жертвы будут во имя бога Ладо - так уж повелось у язычников. И брачные ночи пройдут по лугам и куртинам, восславляя торжество жизни. В эти брачные ночи по языческому обычаю жёны и девы доступны не только избранным, но и многим, кто ищет радости. В праздник Ладо славяне до того великодушны, что даже недругам желают благополучия в жизни.

Дождался и князь Святослав желанного праздника. В вечерний час по Боричевой дороге на луга спустился, долго ходил-бродил среди охваченного оживлением юного люда. Там же и Малушу нашел, которая веселилась в кругу молодых дев. Но как только Малуша увидела Святослава, в тот же миг убежала к Днепру, дальше поспешила к горе Хоривице. И князь побежал за ней. Догнал-таки, да Малуша и сама уже ждала его. В глазах её горела отвага и ещё что-то неведомое юному князю, но привораживающее. Она же произнесла:

- Сон мне был вещий в переломную ночь березола-апреля. Ты орлом прилетел, да княжичем обернулся. Ласкал меня, но бережно, ничего не желая. Видела бога Ладо возле тебя. Он и сказал мне, дабы шла к тебе в праздник. Теперь возьми меня, как пожелаешь.

Малуша прижалась к Святославу. Он поцеловал её и прошептал:

- В ту же ночь ты прилетала ко мне орлицей, белое перо оставила. Я хотел сие поведать тебе, да недреманное око тебя стерегло.

- И я что-то обещала тебе?

- Да. Ты сказала, дабы мы сошлись на горе Хори вице, когда наступит полная луна.

- Идем же на гору. Бог Ладо укроет и защитит нас. Они поднялись на гору. Светила полная луна, и в её матовом свете они возникли друг перед другом, как в вещем сне. Они долго кружились, вскинув руки в звездное небо, сходились и расходились, радуясь волшебной легкости бытия. Потом они сблизились, как в сказочном сне. И все было так же и ещё чуть волшебнее, потому как Малуша приняла Святослава и свершилось таинство превращения девы в женщину, юноши - в мужчину. Сие им некогда было понять: их игры были по-язычески неистовы и длились до рассвета. А на рассвете Малуша сказала:

- Я принесу тебе сына, и ты назовешь его Владимиром славным.

Святослав ничего не ответил на эти слова, он лишь млел от душевной зрелости, от жажды сдвинуть гору Хоривицу.

Они не помнили, как вернулись в княжеские терема, но всевидящее око старой рабыни узрело Малушу и Святослава. Утром за трапезой Малуша держала ответ перед суровой и жестокосердной на сей раз княгиней Ольгой.

Малуша ни в чем не повинилась перед княгиней и показалась ей искренней и невинной. Ольга не наказала Малушу. Это случилось спустя несколько месяцев. Однако в те же дни июня княгиня отправила сына в древлянскую землю собирать дань. Он встал во главе дружины. Сама же великая княгиня отправила послов-сватов к венгерскому королю, чтобы уговорил он угорского князя Такшоню выдать замуж свою дочь, княжну Ильдеко, за Святослава. А как вернулся Святослав из похода, так мать и оженила его по древнему языческому обряду. Горевала великая княгиня Ольга, что сын противится христианству, но не уставала говорить ему о добродетелях и благости православной веры, коей наслаждалась её душа с той поры, как она приняла веру греческого обряда.

Святослав хотя и был ещё молод, но характером оказался тверд. Позволив себя безропотно оженить, он остался верен языческому богу Перуну, богам Велесу и Хоросу. Сын повторял:

- Могу ли я, матушка, принять новую веру, ежели дружина смеяться будет надо мною? А мне без дружины не быть.

- Видеть тебя не желаю, поклонник идолищ! - восклицала Ольга в гневе вскоре же после свадьбы сына.

Он же после первых брачных трех недель начал собираться в новый поход и ушел, не запомнив даже имени своей молодой жены, будущей матери его сыновей Олега и Ярополка.

Той порой и Малуша готовилась стать матерью. Первое время она таилась, чтобы княгиня Ольга не уличила её в грехе, не узнала, что её скромница Малуша, ключница и посему рабыня, скоро принесет ей внука. Да как утаишься, ежели живот на нос лезет!