Артуро Перес-Реверте - Тайный меридиан

В десять вечера они достигли 5° западной долготы по Гринвичу. Танжер только изредка поднималась на палубу, и то, как сомнамбула, практически все время она проводила в своей каюте, и Кой, проходя мимо, пару раз видел, как она спит, и замечал, что содержимое пачки биодрамина быстро сокращается. Когда же Танжер не спала, она сидела на корме, неподвижно, в полном молчании, повернувшись лицом к берегу, который проплывал с левого борта. Она едва прикоснулась к еде, которую приготовил Пилото, но согласилась съесть еще немного, когда он сказал ей, что это будет хорошо для желудка. Она ушла спать сразу же, как стемнело, и мужчины в кокпите вдвоем наблюдали, как зажигаются звезды. Всю ночь дул встречный ветер, они шли на моторе. Поэтому они вошли в порт Альмеримар в шесть утра следующего дня, намереваясь пополнить запасы бензина, провизии и немного отдохнуть.

Швартовы они отдали в два часа дня при вполне благоприятном ветре – дул свежий зюйд-зюйд-ост, и, миновав бакен у Пунта-Энтинас, выключили мотор, поставили сначала грот, потом и фок, и шли бейдевинд на вполне приличной скорости. Качало уже меньше, и Танжер чувствовала себя вполне сносно.

В Альмеримаре, когда они стояли, пришвартовавшись рядом со старым рыбацким судном с Балтики, которое экологи превратили в исследовательское и использовали для слежения за китами в море Альборан, она помогала Пилото драить палубу. Казалось, она нашла с ним общий язык, и он относился к ней внимательно и уважительно. Пообедав в морском клубе, они пили кофе в рыбацком баре, и там Танжер стала рассказывать ему все перипетии последнего дня «Деи Глории», которая шла почти тем же курсом, что и они. Пилото заинтересовался мореходными характеристиками «Деи Глории», и она отвечала на все его вопросы с самоуверенностью отличницы.

Умная девочка, шепотом сказал Пилото Кою, когда они возвращались в порт, нагруженные пакетами с едой и бутылками воды. Кой, который смотрел, как она, неся в обеих руках пакеты из супермаркета, идет перед ними по пирсу – в джинсах, майке и спортивных тапочках, тонкая в талии, с растрепанными ветром волосами, – молча кивнул. Может, слишком умная, чуть не сорвалось у него с языка. Но не сорвалось.

Больше морской болезнью она не страдала.

Солнце клонилось к западу, прямо за кормой, и «Карпанта» на всех парусах шла галфвинд, так как ветер перешел на южный, мимо залива Адра со скоростью четыре узла. Подбитый глаз у Коя открылся, и он исполнял роль впередсмотрящего, в кокпите Пилото своими привычными к починке парусов и сетей руками зашивал разорванный в Гибралтаре пиджак Коя, причем не делал ни одного неверного стежка, хотя «Карпанту» и качало. Танжер высунулась из люка и спросила, где они находятся, и Кой ей сказал координаты. Вскоре она поднялась по трапу с морской картой в руках и села рядом с ними. В рубке она развернула ее, и Кой увидел, что это карта № 774 Британского адмиралтейства – от Мотриля до Картахены, включая остров Альборан. На больших расстояниях английские более крупномасштабные карты были удобнее, чем испанские.

– Именно здесь и примерно в это же время на «Деи Глории» заметили корсара, – рассказывала Танжер. – Он шел в кильватере у бригантины, постепенно догоняя ее. Мало ли что это могло быть за судно, но капитан Элескано никому не доверял, ему показалось подозрительным, что шебека стала догонять его, когда они уже прошли Альмерию и дальше по побережью бригантине нигде не удалось бы найти помощи. И он приказал добавить парусов и постоянно следить за шебекой.

Танжер указала на карте примерные координаты «Деи Глории» в тот момент: восемь – десять миль на юго-запад от мыса Гата. Кой легко вообразил эту картину: все сгрудились на корме, капитан, стоя на мостике, в подзорную трубу изучает преследователя, падре Эскобар и падре Толоса смотрят встревоженно, а где-то в каюте заперта на ключ шкатулка с изумрудами. И вдруг капитан приказывает добавить еще парусов, матросы полетели по вантам, фок, перед тем, как наполниться ветром, заполоскался на бушприте; бригантина, почувствовав увеличение площади парусов, раза два дала сильный крен. По воде ровной линией тянется пенный след, и на нем, ближе к горизонту, – белые паруса шебеки «Черги», которая начала преследование в открытую.

– До темноты оставалось мало времени. – Танжер посмотрела на солнце, которое все ниже склонялось к корме «Карпанты». – Примерно как сейчас.

И ветер был южный, а потом перешел на юго-западный.

– Именно это сейчас и происходит, – сказал Пилото, который уже покончил с тужуркой и смотрел на море с барашками и на небо. – Ветер еще перейдет на пару румбов до того, как стемнеет, и за мысом сильно посвежеет.

– Прекрасно, – обрадовалась Танжер.

Ее темно-синие глаза оторвались от карты и с надеждой смотрели на паруса и на море. Кой заметил, что ноздри у нее раздувались и дышала она глубоко, словно видела перед собой паруса «Деи Глории».

– По донесению юнги, – продолжала Танжер, – капитан Элескано колебался, перед тем как отдать приказ поднять все паруса. Бригантину сильно потрепало во время шторма в Атлантике, и верхние мачты были ненадежны.

– Ты имеешь в виду стеньги, – уточнил Кой. – Это называется стеньги. И если, как ты говоришь, они были повреждены, то от лишних парусов они могли сломаться… Если бригантина шла галфвинд, как мы, то она, скорее всего, подняла фок, грот, бизань и нижние стаксели, может быть, даже грот – и фок-марсели, а брамсели ставить не стали, чтобы не рисковать… Во всяком случае, до поры до времени.

Танжер кивнула. Она смотрела за корму, словно видела в кильватере корсара.

– Она, наверное, просто летела. «Деи Глория» была быстроходным судном.

Поглядел назад и Кой.

– Шебека – тоже, судя по всему.

Теперь он перенесся в воображении на палубу корсара. Судя по тому, что рассказывал об этом судне Лусио Гамбоа в Кадисе, «Черги» шла в это время на всех парусах: огромный кливер, закрепленный на бушприте, на грот-мачте – все паруса, на бизань-мачте – бизань и контр-бизань; шебека рассекает волны своим длинным узким корпусом, специально созданным для плавания в Средиземном море, ее орудийные порты закрыты, но орудийная прислуга наготове, этот чертов англичанин, большой сукин сын, капитан Слайн стоит на носу и не сводит глаз с добычи. Погоня обещала быть долгой, бригантина ведь тоже быстроходное судно, и экипажу придется набраться терпения, так как догнать «Деи Глорию», если у нее, конечно, не случится какой-нибудь поломки, они могли не раньше рассвета. Кой постарался представить их себе: отребье, все самое страшное, что есть в портах. Мальтийцы, гибралтарцы, испанцы, североафриканцы. Такие, как они, опасны всюду – в родном доме, в борделе, в кабаке. Корсары и каперы промышляли вроде бы законно, так как имели патенты своих стран на то, чтобы грабить и топить торговые корабли противника, что – конечно, чисто теоретически – должно было спасти их от веревки в случае, если бы они оказались в руках врага.

Буйная, жестокая порода, отчаянные люди, терять им нечего, зато приобрести они могли все под командой своих бессовестных капитанов, которые действовали по патентам мавританских царьков и его британского величества – уж как придется – и имели сообщников во всех портах, где за деньги приобретается что угодно. В Испании тоже были такие – уволенные из Военно-морского флота офицеры, лишенные звания, впавшие в немилость, авантюристы, гонявшиеся за богатством не по земле, а по морям, готовые поступить на службу к любому, кто их возьмет; зачастую это были торговые компании, которые снаряжали корсарские суда, а добытые таким образом товары они преспокойно продавали на бирже. В те времена, подумал Кой с сарказмом, обесчещенный и безработный моряк – такой, как он сам, например, – должен бы кончить именно так.

Хотя море непредсказуемо, но два с половиной века назад он мог бы очутиться в этих же самых водах, в виду мыса Гата, и на шебеке, и на палубе преследуемой бригантины, на всех парусах уходившей от погони.

– Мы никогда не узнаем, была то случайность или нет, – сказала Танжер.

Она задумчиво смотрела на море. То ли корсар вышел в море на авось, в надежде на случайную добычу, то ли им руководила какая-то недобрая воля из Мадрида, откуда последовал приказ перехватить «Деи Глорию», сорвать интригу иезуитов и захватить изумруды. Вполне возможно, что в тайном кабинете кто-то вел двойную игру. Но это, вероятно, одна из тех загадок, которая никогда не будет решена.

– Возможно, шебека шла за ней от самого Гибралтара, – провел Кой пальцем по карте горизонтальную линию.

– Или ждала где-нибудь в засаде, – подхватила она. – В течение нескольких веков в этих местах корсары крутились постоянно… Они подходили к самому берегу, вставали в укромных местах, укрываясь от ветра, запасались водой, ну и конечно, подкарауливали добычу. Вот посмотрите, – она показала пальцем точку между Пунта-де-лос-Фрайлес и Пунта-де-ла-Полакра. – Вот эта бухта, которая сейчас называется Эскульос, еще в начале девятнадцатого века называлась бухтой Предводителя Магомета, а предводителем в те времена назывался и капитан на мавританских кораблях… А вот еще поглядите – остров Мавра. Именно поэтому все населенные пункты строились либо на высотах, либо подальше от берега – чтобы обезопасить себя от пиратских набегов.