Лев Демин - Глеб Белозерский

Глеб не спешил знакомить Файзуллу с пополнением, сытно кормил, возил на охоту на уток, заваливал подарками. Наконец представил ему оставшихся в Белоозере столяра и двух кожевников, даже показал наспех возведенные их избы. Потом свозил Файзуллу в Ухтому и Карголом, где поселились кузнецы из вновь выкупленных ордынских полонян.

- Это, конечно, не все твои новые люди? - спросил Файзулла.

- Нет, конечно. Остальные земледельцы и охотники поселились по рекам Суде и Андоге. Могу свозить тебя туда. Только учти… Осенью этот болотистый край становится непроходимым.

Глеб уговорил Файзулу не ехать на Суду и Андогу, а удовлетвориться его рассказом о новых полонянах, - конечно, он значительно преуменьшил число выкупленных полонян! Не один человек в дороге умер, а целых семеро. Случилась какая-то непонятная эпидемия. А доброму десятку не понравилось Белоозеро, и они ушли на север, на Онегу, в новгородские владения. Где их теперь сыщешь.

Глеб Василькович хитрил, изворачивался, делал все, чтобы убавить возможные поборы с княжества, которые баскак Фатулла грозился увеличить в связи с появлением на Белоозере новых выкупленных в Орде полонян.

Как только Файзулла покинул Белоозеро и отплыл в Ростов, к Глебу Васильковичу явился с докладом его управляющий Григорий Меркурьев.

- Вот ведь какая история получается, княже… - начал пространно рассуждать Григорий.

- Что там у тебя получается? - прервал его Глеб.

- Волостные тиуны докладывают. Людишки бегут в твое Белоозеро и поодиночке, и целыми ватагами.

- Откуда бегут?

- Из Ярославской, Костромской, Нижегородской земли. Даже из Рязанской. Еще и из Ростовского княжества.

- Отчего бегут?

- Известно отчего. От бесчинств баскачьих, от набегов шаек ордынцев. А чем свой боярин лучше алчного баскака? Ярославские родные княгини Марьи Васильевны тому пример. Прибрали к своим рукам лучшие села и волости на Волге. Ханскую десятину давай, ханскому человеку дай, боярину, владельцу села или волости, тоже дай. Что же земледельцу или рыбаку остается? С гулькин нос. Самая малая толика от урожая или добычи.

- Считаешь, что по этой причине бегут к нам на Белоозеро?

- Не токмо на Белоозеро. Бегут в Вятскую землю, в верховье Ветлуги, Унжи, на север, подальше от боярских вотчин и баскаков.

- Много ли беженцев осело в нашем княжестве?

- По донесениям тиунов, более двух десятков. А еще много не выявленных. Некоторые беженцы задерживаются на белозерской земле временно, чтобы потом уйти далее на север, на Онегу, Вагу, Двину.

- Как полагаешь, Гриша, почему так привлекает Белозерская земля?

- Не трудно объяснить. Белоозеро лежит в стороне от больших проезжих дорог и набегам ордынцев не подвергалась. Боярское племя у нас пока не расплодилось, как в Ростовской или Ярославской земле.

- Не любишь ты свое боярское племя, боярин Меркурьев.

- Не того я рода-племени… Белозерский мужик.

- Ну, ну… не прибедняйся, боярин. Что еще скажешь?

- С некоторыми беглыми я толковал. Нарастает в народе великий гнев и против ордынцев, и против бояр. Не дай-то Бог, коли дело дойдет до побоища. Полетят головы. А это вызовет ответ ордынцев. Опять польется кровь, запылают города и села.

- Типун тебе на язык.

- Люди предвидят такие страсти. Неспокойно в Ростовской земле. Брат твой, небось, об этом помалкивает?

- Приведи-ка ко мне, Гриша, пару беглых. Хотелось бы побеседовать с ними.

- Не советую этого делать, княже.

- Это почему же?

- Люди зело напуганы. Узнают, что князь повелел явиться к нему, перепугаются еще более. Подумают, что ты решил силком возвратить их на прежние местожительства, и скроются на севере. Нужно ли это? Всякий рост населения княжества приносит свою выгоду. Хотя бы за счет беглых.

- Ты прав, Гришенька. Согласен с тобой. Что посоветуешь?

- Лучше самому появиться невзначай в том селении, где обитают беглые. Два брата, выходцы из Ростовской земли, поселились на берегу Кубены. Не выдержали тяжкой опеки со стороны Антипа Евлампиева.

- Знаю такого. Сынок Евлампия Неофитова.

- Евлампий приказал долго жить. Теперь Антип - правая рука у князя Бориса. Не токмо главный воевода, но и ближайший советник.

После беседы с Григорием Меркурьевым Глеб Васильевич в сопровождении небольшой охраны отправился к западному побережью Кубенского озера. Здесь в одном из селений он отыскал местного тиуна и приказал провести к месту жительства братьев, выходцев из Ростовской земли. Оказалось, что братья поселились не в волостном селе, а на выселке, в убогих, наспех срубленных избах.

Братья, Варлаам и Евлогий были встревожены появлением Белозерского князя, сопровождаемого тиуном и воинами. Ожидали подвоха или выдворения обратно на Ростовскую землю.

- Решил проведать, как живете-можете на новом месте, - сказал миролюбиво Глеб.

- Живем, - неопределенно ответил старший Варлаам.

- Семья-то велика ли?

- У меня семеро деток. У брата, младшего, пока двое.

- Дай Бог им всем здоровья. Оставайтесь на новом месте, коли берег Кубены вам по душе. В этом году освобождаю вас от всяких сборов. Слышишь, тиун? А дальше посмотрим. Что заставило покинуть Ростовскую землю?

- Жить стало невмоготу, - сдержанно ответил Варлаам. - Хану плати, ханским людям плати, боярину нашему плати. Не выплатишь - отберут скот, последние запасы из амбара. А детишек полон дом. Чем их кормить.

- Всю скотину забирал изверг боярин, - добавил Евлогий. Последнее время питались только рыбой да грибами. Да иногда удавалось утку подстрелить. Хорошо, Волга-кормилица была рядом. Не выдержали мы такой жизни…

- Старший-то кто у тебя? Сын или дочка? - спросил, подумав, Глеб у Варлаама.

- Сынок. Пятнадцать годиков ему.

- Грамотен?

- Не умудрил Господь.

- Отдай в монастырскую школу. Пусть грамоту осваивает, Священное Писание учит. Игумен Ириней хороший наставник. Выучит парня и сделает из него хорошего пастыря.

Потом Глеб Василькович обратился к обоим братьям:

- Есть у вас какие-нибудь нужды?

- Есть, конечно, - ответил Варлаам. - Детишкам малым молоко нужно. А последнюю корову боярин забрал.

Глеб протянул полотняный мешочек с монетами.

- Вот вам, братцы, детишкам на молочишко. Здесь достаточно, чтобы каждый из вас купил по корове. Это не подаяние, а пособие. Летом отработаете на волоке и тем самым погасите долг. Бревенчатый настил там совсем обветшал, почините. Надо его обновлять.

Князь Глеб встречался также с другими беглецами. Один из них с семьей поселился вблизи села Ухтома на восточном берегу Белого озера. Он был выходцем из-под Рязани. Двое других - выходцы из-под Костромы - поселились у озера Воже к северо-востоку от Белоозера. Остальных переселенцев Глеб не сумел посетить и знакомился с их судьбами по словам Григория Мерькурьева. Это были судьбы обиженных, ограбленных, запуганных людей, устремившихся на север в поисках лучшей доли.

Глава 14. СНОВА ДЕЛА РОСТОВСКИЕ

В Ростове умер после продолжительной болезни престарелый епископ Кирилл II.

Князь Глеб Василькович узнал об этом от гонца, прискакавшего по скованному льдом зимнику, по рекам Волге и Шексне.

От гонца же белозерский князь узнал подробности. В последние месяцы владыка совсем не вставал с постели - отнялись ноги. Умер он спокойно: уснул и не проснулся. Во сне остановилось, перестало биться сердце.

- Хорошая смерть. Дай Бог каждому так уйти в мир иной, - изрек архимандрит Игнатий, заменявший больного владыку.

Он постоянно напоминал, что покойный епископ возглавлял кафедру в течение тридцати лет - срок по тем временам немалый.

Игнатий, мечтавший занять освободившуюся кафедру, и ростовский князь Борис энергично взялись за оповещение высоких светских и духовных лиц, приглашая их на похороны. Первым был оповещен митрополит Киевский Кирилл, тезка покойного, глава русской православной церкви. Игнатий распорядился направить в Киев со свитой одного из близких к себе духовных лиц в чине иеромонаха. Князь Борис Василькович позаботился об оповещении князей, чьи владения входили в состав ростовской епархии. Кроме Глеба, князя Белозерского, были приглашены князь угличский Роман Владимирович, княживший в Угличе после бездетного брата Андрея, и князь ярославский Федор Ростиславич. Одним из первых получил известие великий князь владимирский Александр Ярославич Невский.

Глеб Василькович выехал в Ростов в сопровождении игумена Иринея и неизменного Власия Григорьева санным путем. Когда они достигли своей цели, услышали мерные удары большого соборного колокола без праздничного перезвона, возвещавшего о грустном событии.

Кончина владыки была грустным событием для всего города, для всей Ростовской земли и всей епархии. Неутомимый труженик, просветитель, летописец, он был любим паствой. К нему привыкли за его долгие годы управления епархией.