Сергей Цветков - Карл XII. Последний викинг. 1682-1718

Русские произвели залп с 50 метров одновременно всеми четырьмя шеренгами. Послышался шум, который одному русскому офицеру показался похожим на шум рушащейся избы, — это падали тела шведов. Левенгаупт, ехавший на коне в середине строя, диву давался: «Уму человеческому непосильно вообразить было, что хоть одна душа из всей нашей ничем не защищенной пехоты живой выйдет».

Наконец шведы с остервенением ударили в штыки, и часть русских батальонов дрогнула! Только тогда Левенгаупт скомандовал: «Пли!» — но отсыревший порох сделал шведский залп неэффективным. Сам Левенгаупт сравнил треск выстрелов со слабым хлопком о ладонь парой перчаток. С этой минуты на поле боя воцарилась неразбериха. На правом фланге напору шведов поддался Новгородский полк, переодетый в мундиры новобранцев, на который, как и опасался царь, Левенгаупт направил главный удар (согласно шведским источникам, отступили чуть ли не все батальоны Московского, Казанского, Псковского, Новгородского, Сибирского и Бутырского полков, стоявшие в первой линии; но это маловероятно, так как в этом случае в бой должна была вступить вторая линия русских, а она участия в сражении так и не приняла). Первый батальон новгородцев был смят, шведы захватили 15 орудий. Чтобы восстановить линию, Петр лично повел второй батальон в атаку. В схватке одна пуля пробила шляпу царя, другая засела в седле Лизетты.

Для закрепления успеха шведам требовалась кавалерийская атака, а она запаздывала. К тому же удача сопутствовала пехоте только на правом фланге; левый, натолкнувшись на лучшие русские полки — Семеновский, Преображенский, Ингерманландский и Астраханский, — пятился назад.

Теперь судьбу сражения решала стойкость каждой из сторон.

По свидетельству как шведов, так и русских, рукопашная схватка длилась не более получаса. Кавалерия Крейца все-таки атаковала на правом фланге два гренадерских полка русских, которые построились в каре и встретили атаку огнем. Но на левом фланге шведские эскадроны, едва вступив в бой, увидели, что шведская пехота левого фланга бежит, преследуемая русской гвардией! Спустя некоторое время и Крейц обнаружил бегство правого фланга шведской пехоты.

Шведский строй в мгновение ока лопнул, как натянутая струна. По словам Петра, «непобедимые господа шведы скоро хребет показали». Видимо, огромные потери во время сближения, в сочетании с угрозой окружения более вытянутой линией русской пехоты, сыграли свою роль. Левенгаупт пытался предотвратить крах, призывая солдат опомниться, но тщетно. Сражение становилось неподвластным приказам командиров, которых, кстати, у шведов почти не осталось: из 10 батальонных командиров, возглавивших последнюю атаку, в строю находилось только трое, и все они были ранены.

Левенгаупт увидел среди бегущих Спарре и крикнул ему:

— Дорогой брат, ради бога, давай заставим их остановиться!

— Да их сам черт не остановит! — отозвался тот, пришпоривая лошадь.

Шведская кавалерия держалась дольше, но из-за несогласованности действий отдельных полков все ее атаки были отбиты русскими. Об ожесточенности этих атак говорит, например, то, что из 170 всадников одного шведского эскадрона уцелело 70 человек, но и они от ран едва держались в седле. Другие три эскадрона сумели прорубиться сквозь русскую кавалерию, и лишь залпы пехоты остановили их.

В конце концов обратилась в бегство и кавалерия. Вездесущий Левенгаупт пытался остановить и ее.

— Стоять! — кричал он несущимся мимо драгунам.

— Стоять! Стоять! — по привычке подхватывали они приказ и мчались дальше.

На левом фланге шведов русские кавалеристы захватили штандарты Сконского кавалерийского полка. Это заставило Маленького Принца отдать приказ о контрнаступлении. Шведы отбили штандарты, но были окружены русскими, которые, как сказано в шведской реляции, «со всех сторон нахлынули и навалились». К русской кавалерии присоединились казаки и пехота: прорваться сквозь них удалось немногим сконцам во главе с Маленьким Принцем.

Панику увеличивал распространившийся слух о смерти Карла. Король, смотревший на сражение с пригорка, в самом деле несколько раз подвергался нападениям русских кавалерийских отрядов, ведущих преследование, но его охрана всякий раз отбивала нападавших, и те устремлялись дальше на юг, вслед за шведами.

Король не верил своим глазам. Когда к нему с левого фланга примчался Рёншельд со словами: «Что творится, что творится, всемилостивейший государь!.. Наша инфантерия бежит!» — Карл недоверчиво переспросил:

— Бежит?

Но Рёншельд, не вдаваясь в дальнейшие рассуждения, крикнул драбантам: «Берегите государя, ребята!» — и пустил коня в карьер.

Бегство не спасло шведскую пехоту: она оказалась в западне, зажатая между русскими, наседавшими с севера и востока, Будищенским лесом — с запада и своей кавалерией — с юга. Шведские знамена падали на землю одно за другим, батальоны вырезались за считаные минуты. Из Упландского полка, численностью в 700 человек, в живых осталось 14, из 500 солдат Скараборгского батальона — 40. Гвардейский капитан Ларе, лежавший на земле с оторванной ногой, видел, как его солдаты устилали землю «грудой, точно павшие друг на друга или нарочно вместе покиданные, тогда как неприятель пиками, штыками и шпагами вгорячах бил их и что было мочи резал, не разбирая, живые они или мертвые». В официальной русской реляции сказано, что «шведское войско ни единожды потом не остановилось, но без остановки от наших шпагами и байонетами[61] колоты, и даже до… леса, где оные пред баталиею строились, гнаны» и что шведов били «яко скот»[62].

Спаслись лишь те, кому невероятно повезло. Так, 30 шведских солдат с подполковником Синклером засели за изгородью и выговорили себе право на плен, избежав общей резни. Русские не трогали только высших офицеров, и те все охотнее отдавали свои шпаги. Первым сдался генерал-майор Стакельберг, командующий третьей колонной.

Посреди волн всеобщего бегства возвышался один островок, на котором неподвижно толпились люди, — пригорок, где находился Карл со свитой. Наконец королю доложили, что оставаться здесь более нельзя: везде русские. Карл приказал отступать к лесу, усилив свой отряд конногвардейцами, награжденными в 1676 году Карлом XI серебряными литаврами за храбрость, и конницей Крейца.

Русские, не подозревавшие, что это за отряд, не препятствовали его отходу. Только один батальон преградил путь королю. Атака кавалерии Крейца была отбита огнем, потерпели неудачу и конногвардейцы, оставив в руках у русских свои серебряные литавры. Все же Карлу удалось обойти преграду.

Следующая задержка случилась в болоте, на краю леса. Здесь отряд Карла попал под огонь русской артиллерии. Одно ядро угодило в паланкин и убило переднюю лошадь; задняя лошадь и несколько солдат упали, сбитые с ног обломками носилок. На застрявших шведов посыпался град бомб и картечи: из 24 драбантов пал 21, были потери и среди гвардейцев. Вместе с другими погиб Адлерфельд. «Русское ядро поставило точку в его труде о Карле», — говорит Энглунд (другой шведский летописец, Нордберг, попал в плен). Забрызганного чужой кровью короля посадили на лошадь Нильса Фриска, начальника гвардейцев-телохранителей, только что убитого картечной пулей в голову. Не успел Карл проехать нескольких шагов, как одно ядро перебило у его лошади ногу, а другое оторвало круп у лошади ехавшего рядом королевского слуги Хюльтмана.

— Не иначе как Господь Бог хранит его величество! — воскликнул преданный Хюльтман.

Карл скользнул взглядом по оставшимся в живых драбантам.

— Ертта отдаст мне своего коня, — сказал он, указывая на тяжело раненного командира драбантов.

Ертту ссадили с коня и прислонили к дереву (он простоял так довольно долго, пока за ним не вернулись его братья). Король со шпагой в руке, в сапоге со шпорой на одной ноге и окровавленной повязкой на другой сел на его лошадь.

Вперед за помощью был послан драгунский офицер Карл Густав Хорд. Он сразу натолкнулся на Левенгаупта.

— Господин генерал, — окликнул его Хорд, — нет ли возможности остановить бегущих? Они же бросают короля на произвол судьбы.

— Я уже пытался, но не сумел. А где его величество?

— Да тут, рядом только что были.

Левенгаупт именем короля стал останавливать бегущих. Несколько солдат отозвались на его призыв: «Если король тут, мы хотим остаться». Вокруг генерала стали собираться люди, паника мало-помалу улеглась.

Левенгаупт повел солдат в направлении, указанном Хордом. Король вскоре отыскался: он ждал подмогу, положив раненую ногу на холку лошади.

— Вы живы? — удивленно спросил он Левенгаупта.

— Да, ваше величество, к сожалению, жив, — ответил тот.

Королевский отряд разросся до нескольких сот человек, правда, большинство из них были ранены. Офицеров было только двое: Левенгаупт и молодой гвардейский лейтенант. Карл, осмотрев свое воинство, решительно сказал: