Владимир Волкович - Хмель-злодей

— Я сам верный союзник Яна Казимира, и первым доказательством моего расположения к нему будет отступление от города. Постановляйте, какие хотите условия с москвитянами, я их оставляю и иду в своё русское владение.

Гроздецкий писал в Варшаву: «Я удостоверился собственными глазами, что между казаками и москвитянами нет согласия и ладу, сам Хмельницкий мне сказал, что не хочет знать Москвы, она очень груба».

— Батька, только слепой не замечает, как ты относишься к Московии.

Выговский и Хмельницкий удобно расположились в большой зале Чигиринской резиденции гетмана, чтобы обсудить насущные задачи.

— Как они к нам, так и мы к ним, — Богдан удовлетворённо покрутил ус, — разве я не послал, со своей стороны, полковника Антона Ждановича, в следственную комиссию?

— Послать-то послал, — перебил его Выговский, — но то, что там сотворили наши люди, без твоего ведома не сделалось.

— Да кто о том знает.

— Ты, батька, послал чаусского полковника Ивана Нечая в Белоруссию на помощь московским войскам, а он такое учинил… действовал не в пользу Москвы, а в пользу ляхов и твою. В города, не взятые ещё московским войском, посылал грамоты, чтобы они не Москве сдавались, а тебе. В тех же, где уже были гарнизоны московские, приказал оттуда их выбивать и ставить свои, казацкие. И ещё много обид и разорений людям московским нанесли, били их и мучили, и жён ихних. Пришлось воеводе шесть хоругвей солдат вызвать для успокоения казаков, но те не подчинились, и битва между ними серьёзная была.

— То мне ведомо, вот я по просьбе царя — комиссию для расследования учинить — и послал туда Антона.

— Так никого за ту «шкоду» не наказали. Зато московское правительство явно убедилось во враждебном с твоей стороны отношении.

— Это ещё не враждебное отношение, — Богдан плеснул себе в чашку из глиняного кувшина первоклассной горилки, выпил, крякнул и сунул в рот краюху хлеба с солёной рыбой.

— Как же не враждебное, когда казаки на Белой Руси настоящую войну против Москвы ведут? Ты думаешь, царь не знает о твоих переговорах с поляками, о связях с турками и их вассалами, о сношениях со шведами?

— Ну, и что с того, если даже и знает, мы вот объединимся с валахами, молдаванами, господарём семиградским Рагоци, при поддержке султана ляхов завоюем и Москву возьмём и разорим её. Ляхи сейчас ослабли и заключат с нами мир на наших условиях.

— А если царь, заподозрив измену твою, прекратит войну с Речью Посполитой?

— Не думаю, мы-то уже с ляхами перемирие заключили, а Московия пусть воюет. Ляхи ослабнут и сами к нам в руки прибегут. Скажу тебе по секрету: мне всё равно, кто будет королём польским, лишь бы нам из московской протекции выйти. Царь требует от меня повиновения, как будто я холоп ему, как все его подданные, а я шляхетского звания и никому подчиняться не желаю. И ляхи это признают, а Москва… Коли признать не захочет, то мы от неё отойдём и её саму воевать будем.

— Тебе известно, что царь начал войну со шведами, а ты заключил с ними договор о союзе. Это нарочито изменнические действия.

— Мы на польский престол своего короля посадим, Польшу разделим, пусть Москва не вмешивается, а то и её ждёт та же участь.

В октябре между Москвой и Варшавой был заключён Виленский договор о мире. А в начале 1657 года между Швецией, Трансильванией и Хмельницким состоялось подписание соглашения о разделе Польши. Хмельницкому, по этому соглашению, доставались Подолия и Волынь.

Богдан созвал тайное совещание полковников и казачьих старшин. Он хотел знать мнение верхушки своего войска и заручиться поддержкой для измены Москве. Полковники и казацкие старшины проголосовали за измену. Отсюда, от этого совещания, и отсчитываются сотни лет украинских бунтов, измен и предательства государей Российской империи, под чью высокую руку пожелало перейти Войско Запорожское.

Обстановка благоприятствовала Хмельницкому, теперь он в оправдание своих изменнических действий мог ссылаться на Виленский трактат Москвы с Польшей. Предвидя неизбежность войны с Москвой, гетман приказал укреплять пограничные с Московией города и делать разные припасы, а казакам — готовиться к походу. И чтобы в Москве об этом раньше времени не узнали, Богдан издал указ, по которому никто без его ведома, не смел ездить в московское государство.

Несомненно, измену Богдан замыслил ещё во время принятия присяги царю.

В конце января 1657 года трансильванский князь Рагоци перешёл Карпаты и вторгся в Червонную Русь, здесь к нему присоединился казачий корпус Антона Ждановича — 12 тысяч казаков. С другой стороны, с севера в Польшу вторгся шведский король Карл-Густав. Вначале успех союзников был ошеломляющим, они завоевали множество городов, им сдались Краков и Варшава. Ян Казимир, польский король, бежал в Силезию. Его войска под командованием Потоцкого и Чарнецкого избегали открытых сражений. Большая часть Польши сдалась. На этом успехи союзников закончились, а счастье военное повернулось в сторону Казимира. Султан, много раз обманутый Хмельницким, не надеялся уже привлечь его в своё подданство фактически, а не на словах, и решил действовать против него в пользу поляков. Против союзников выступил и австрийский император Леопольд, у которого был договор с Речью Посполитой, он послал на помощь полякам двадцатитысячное войско. Таким образом, все планы на раздел Польши должны были непременно сорваться. Против этого союза теперь были турки и татары, австрияки, московский царь и Дания, которая объявила войну Швеции.

Шведский король Карл-Густав немедленно оставил Польшу и ушёл на защиту своих рубежей. К шведам Хмельницкий питал особую приязнь. О дружбе Богдана Хмельницкого с врагом московского царя шведским королём Карлом-Густавом хорошо знали в Москве. А Богдан и не скрывал это. К гетману в Чигирин явился московский посол Бутурлин и устроил ему выволочку:

— Ныне слышали мы, что соединились вы с неприятелем великого государя — королём шведским. И ты, гетман, оказал пособие войсками королю шведскому без соизволения великого государя, забыл страх Божий и свою присягу перед святым евангелием.

Лицо Богдана побагровело, и отвечал он в сердцах:

— От шведского короля я никогда не буду отлучён, потому что у нас дружба, приязнь и мир давние, тому ныне уже более шести лет, когда мы ещё и в подданстве царского величества не были. Шведы — люди правдивые, всякую дружбу и приязнь додерживают согласно своему слову.

Московский посол потребовал немедленно отозвать казаков — корпус полковника Ждановича, но выполнить это Богдан уже не смог: казаки, узнав, что нужно воевать с поляками против воли царя, взбунтовались и вернулись на Украину.

Получив это известие, Хмельницкий слёг. Появилась несвойственная ему слабость, мысли путались, ужасно болела голова, во рту пересохло, тошнота подступила к горлу.

— Позови лекаря, — еле слышно приказал он вестовому, — нет, подай сначала воды.

Когда подошёл вестовой с чашкой воды, глаза Богдана были закрыты, он потерял сознание. А ночью случился первый удар.

После ухода шведов князь Рагоци получил два неприятных известия: польский военачальник Любомирский вторгся в его княжество и опустошал земли, грабя и убивая население, а австрийский император осадил Краков. Рагоци пошёл, было, на Краков, но, не дойдя до него, повернул назад и двинулся на Червонную Русь, к Львову. Здесь случилась ещё большая беда: запорожские казаки, посланные Богданом на выручку Рагоци, отказались выполнять приказы своих начальников.

Огромная толпа казаков пришла на майдан подле Львова. Шум стоял великий, говорили тысячи людей одновременно. Наконец, какой-то казак выстрелил из самопала и залез на возвышение.

— Прошу тишины, братцы! Хочу сказать вам: гетман умышляет неправду учинить и от государевой милости отступить, да писарь Иван Выговский, а с ними небольшие начальные люди. Когда река Днепр станет, ему, гетману, нужно снаряжение всё перевезти в Переславль, поближе к московской границе. А казакам он велел быть готовыми идти Москву воевать. Только казаки и чёрные люди на такую неправду им не помогают и хотят быть под государевою высокою рукою. Целовали мы крест государю, а владеет нами гетман, и мы вконец от его владения погибаем, да и государю от него добра не будет. Гетман хочет на престол ляшский своего человека поставить, и нашими костями путь ему устилает.

— Не бывать этому! — зашумели казаки, — зрада!..

— Обманул нас гетман, недоброе замыслил, говорил, что посылает нас по государеву указу для оберегания городов наших от татар. Не чаяли мы тот обман, возвертаемся назад, в Украйну.

Гулом одобрения ответили казаки на эту речь, и немедля стали собираться в путь. Но тут Юрий Хмельницкий, которого отец назначил наказным (временным) гетманом, собрал возле своего шатра начальных людей и приказал бить бунтовщиков, чтобы силою заставить их идти в поход. Но Юрию было далеко до своего отца, который в таких случаях разгонял толпу булавою, он был слаб душой и телом.