Михаил Казовский - Топот бронзового коня

    Порученец Лиса с аппетитом доел цыплёнка и, поднявшись в отведённую ему комнату, сполоснув лицо из кувшина над тазиком, рухнул на кровать и мгновенно забылся.

    Встал довольно рано, съел на завтрак яичницу с ветчиной и запил её мандариновым соком, вышел в город и отправился в церковь Санта-Лючии, что располагалась неподалёку от торговых рядов. Отстоял заутреню (в римских храмах тех далёких времён не было ещё различия с православием, и на службах тоже стояли, а не сидели), а затем подошёл к священнику - падре Джулиано, длинноносому, с оттопыренными ушами. Испросил согласия на беседу и, уединившись с ним в задней комнатке, рассказал о себе, как есть, - кто такой и зачем приехал. Тот сложил молитвенно руки и воздел очи к потолку:

    - Пресвятая Дева, Ты услышала наши голоса! Молимся всё время о свержении власти ариан, нечестивых еретиков, попирающих нашу веру! - перевёл глаза на Прокопия и добавил: - С Годой стало легче, он католиков не преследует, и сумели возобновить литургии. Но надолго ли? Все они, вандалы, одним мирро мазаны. Если император нас возьмёт под своё покровительство, это будет счастье!

    - Верно говорят - Года на Сардинии?

    - Может, и на Корсике. В Сиракузах, по крайней мере, его не видно.

    - А наместник?

    Джулиано оскалился:

    - Этот не опасен. Бражник и распутник. - Засмеялся мелко. - И особенно охоч до маленьких мальчиков, Господи, прости!

    - Значит, продовольствие и пресную воду на дорогу можем закупить безбоязненно?

    - Совершенно спокойно. Мы почтём за честь оказать услугу армии императора. Лично побеседую с нашими торговцами, и они предоставят скидки. А крестьяне привезут питьевую воду бесплатно.

    - Вы меня вдохновляете, падре.

    - Это скорое избавление от владычества иноземцев вдохновляет нас на самоотверженный бескорыстный труд!

    После церкви порученец Лиса заглянул в Порто Пикколо, чтобы изучить расположение пристаней и убедиться, смогут ли корабли ромеев загрузить нужные товары и не оказаться запертыми в акватории неприятеля. Здесь, в порту, у причала Санта-Лючии, он и обнаружил Игнатия, семенившего рядом с ужасного вида молодым мужчиной - непричёсанным и опухшим.

    - Кир Прокопий, кир Прокопий! - закричал бывший ученик, размахивая руками. - Провидение само помогло нашей встрече. Вот - нашёл Улиариса.

    Правда, он с похмелья и соображает неважно, но на главные вопросы, думаю, ответит.

    На несчастного моряка было больно смотреть - он стоял нетвёрдо, плохо фокусировал взгляд и, пытаясь улыбнуться, складывал губы трубочкой.

    - Не зайти ли в ближайшую таверну и не полечить ли нашего друга парой-тройкой стаканчиков доброго вина? - предложил учёный.

    Улиарис мгновенно ожил, у него вспыхнули глаза:

    - Да, пойдёмте, господа, мне в таверне сделается лучше.

    Подходящее заведение отыскалось неподалёку - у торговых лавочек на форуме Сиракуз. Жадно выпив спиртное - с чмоканьем, урчаньем и вздохами, - парень окончательно пришёл в форму и осмысленно взглянул на историка:

    - С кем, простите, имею дело? Ах, ну да, ну да. Спрашивайте, кир Прокопий, я готов к беседе.

    Тот поторопился задать вопрос, чтоб не пропустить открывшееся окошко в сознании у матроса - после опохмела и до нового опьянения:

    - Расскажи мне о Карфагене. Как там обстановка? Гелимер не ждёт ли нападения с моря?

    Поразмыслив, моряк заверил:

    - Обстановка чрезвычайно спокойная, никаких приготовлений к военным действиям я не видел. Говорили, будто Гелимер - у себя в имении в Гермионе, а Цазона, брата своего, он отправил отвоёвывать Корсику и Сардинию у мерзавца Годы.

    - Стоп, стоп, стоп, - встрепенулся секретарь Лиса. - По твоим словам, флот вандалов ушёл на Корсику?

    - Ну, по крайней мере, большая его часть.

    - Очень интересно! А устройство порта и подходы к городу мог бы описать?

    Парень закивал:

    - Отчего не мог бы? Опишу, как нечего делать. - Он старательно налил в стаканчик вино, взял довольно твёрдой рукой и с большим вкусом выпил. - Значит, порт…

    Но Прокопий его прервал:

    - Нет, не здесь.

    - Нет? А где?

    - Я хотел бы отвезти тебя к Велисарию, чтобы он услышал из первых уст. Не бесплатно, конечно: если согласишься, заплачу семнадцать номисм.

    - Четверть либра? - выпучил глаза пьяница. - Да за эти деньги я один могу сплавать в Карфаген и доставить вам на блюде голову Гелимера!

    - Нет, благодарю, сами справимся. Все, что от тебя нужно, съездить со мной к Мессине и поведать командирам ромейской армии, как им легче захватить город.

    - Завсегда пожалуйста. А когда поедем?

    - Нынче же и двинемся. Только купим для тебя лошадь.

    - Нет, в седле я сижу нетвёрдо.

    - Ничего, придётся. Не везти же тебя в повозке! А двоих мой рысак не выдержит.

    - Ну, тогда накиньте номисму - это будет плата за риск.

    Тут вступил Игнатий:

    - Я накину две - только отправляйся скорее.

    - Хорошо, но кувшинчик-то допить можно?

    - С лошади не свалишься?

    - Если не допью - точно упаду.

    Покидали Сиракузы во втором часу пополудни и поехали по невероятной августовской жаре. Ветерок с моря не спасал, даже камни плавились под копытами у их скакунов, кровь стучала в висках, а по лицам бежали струйки пота. Моряка из-за этого пекла развезло вконец, он качался в седле и периодически восклицал:

    - Ох, мне плохо, мне плохо, кир Прокопий, всё перед глазами плывёт, и, по-моему, сейчас вырвет!

    Тем не менее оба продержались до вечера и, проделав половину пути, мирно заночевали в деревушке у города Катания. А наутро, славно выспавшись, вновь отправились в дорогу. Велисарий встретил секретаря и матроса радостно, усадил за походный столик и попотчевал жареной свининой, купленной неподалёку в Мессине. А потом, пригласив к себе командира флота Калодима, выслушал Улиариса внимательно. Кое-что записывал на куске папируса и заставил моряка начертить основные контуры Карфагенского порта. Удовлетворённо сказал:

    - Это очень ценные сведения для нас. Отплываем завтра поутру. В Сиракузах пополним наши запасы, обогнём Сицилию с юга и возьмём курс на запад, к берегам Ливии. Чтобы высадиться там на исходе августа. Мы должны успеть расправиться с Гелимером до возврата флота вандалов с Корсики.

    Улиарис после завершения совещания попросил Калодима взять его к себе - хочет поучаствовать в этом предприятии. Тот предупредил:

    - Я возьму, коли пить не станешь. Если надерёшься - выкину за борт.

    Пьяница божился, что ни капли не возьмёт в рот. И ему поверили. Как потом выяснилось - зря.

    По проекту Анфимия, новый храм Святой Софии должен был представлять собой трёхнефную базилику. «Базилика» в переводе на русский означает «царская обитель», а «неус» - корабль. То есть, иными словами, это «дом владыки мира», разделённый колоннами на три части. По символике: храм похож на корабль, обращённый на Восток, в сторону Иерусалима, где обязано случиться Второе Пришествие. Именно в восточной части находится алтарь (от лат. «аlta аrа» - «высокий жертвенник»). В алтаре - престол, возвышение для Святых Даров (превращение хлеба и вина в Тело и Кровь Господни). К северу от алтаря - возвышение, где готовили эти хлеб и вино для евхаристии. С юга - дьяконник, помещение для одежд и сосудов.

    И ещё из символики: храм - олицетворение неба и земли, купол - небо, а колонны, стены и основание - земля. Полукруглая абсида за алтарём - Вифлеемская пещера, где родился Христос. А престол в алтаре четырёхугольный, ибо вера Христова питает все четыре стороны света. Сам престол - это место Гроба Господня.

    Храм не должен быть особо украшен внешне, но зато изнутри призван поражать воображение верующих - блеском, красотой и величием.

    Этим принципам следовал Анфимий. Он, обученный на классических сооружениях древности, исповедовал теорию зодчего Ветрувия, полагавшего, что в основе любого шедевра архитектуры заложены три «П» - Польза, Прочность, Прекрасное.

    Объясняя свой проект императору, выходец из Тралл говорил:

    - Нефы отделены колоннами. И центральный неф состоит из трёх залов; над центральным, круглым - центральный купол, над двумя остальными - полукупола. Крыша - это четверть шара, а над ней - ещё одна, как бы полумесяцем.

    - Погоди, погоди, - уточнял правитель. - Растолкуй, как ты собираешься возвести столь масштабный центральный купол, и не рухнет ли вся конструкция в одночасье?

    Мастер утверждал, что не рухнет. И показывал чертежи с расчётами: купол опирается на отдельно стоящие четыре опоры с помощью парусного свода; камень в центре купола давит на соседние, далее усилие передаётся на другие и в конечном итоге на опоры.