Книга, Театр и Колесо - Карл Шрёдер

Брат Жак ждал, пока Невиль вернется со своей ежедневной выездки. Инквизитор был полон лихорадочной энергии; он постоянно оглядывался по сторонам, а пальцы его то и дело касались висевшего на шее креста.

— Вот и ты!

— Я искал тебя раньше, — сказал Невиль. Он спешился и похлопал жеребца по шее. — Где ты был?

— Видел собственными глазами, что кое-что сказанное нам оказалось правдой.

— Что ты имеешь в виду? — Невиль потянул за поводья и направился к конюшням.

— Тише. — Жак огляделся. Рядом никого не было. — Кое-что, что мы узнали от этого Родриго. Байки о секретном гроте здесь, в поместье. Это казалось слишком фантастическим, чтобы быть правдой, и все же это так! Я только что был там. Невиль, это место дьявола. Мы должны немедленно уходить отсюда.

— Что? О чем ты говоришь?

— В склоне холма есть языческий храм. За ним кто-то приглядывает. Эта леди, нет сомнений. Что бы еще она делала со своими деньгами? Мы должны сейчас же уйти. Мы сами с этим не справимся. Необходимо вызвать надлежащие власти.

— Погоди. — Невиль положил руку ему на плечо. — Я уверен, что леди здесь ни при чем. Мы сможем узнать больше, если останемся добрыми гостями в доме, чем если приведем войска.

Жак странно посмотрел на Невиля.

— Понятно. Ты действительно так думаешь?

— Я думаю, что проблемы этих людей больше связаны с конфликтом с герцогом, чем с церковью. Меня бы совсем не удивило, если бы на холме были какие-то старые языческие руины — леди Романаль сказала мне, что когда-то здесь была вилла римского сенатора. И разве некоторые из самых сокровенных святынь в Риме не построены на вершинах языческих храмов?

— Сэр Невиль, этот храм действующий. — Он поколебался, а потом сказал: — Есть кое-что еще.

Невиль привел свою лошадь в конюшню и начал ухаживать за ней. Этим утром они изрядно пробежались, Невиль и сам чувствовал себя разгоряченным и раздражительным. Помыв лошадь, он почувствует себя лучше, как если бы вымылся сам.

Жак замер снаружи стойла.

— Извини, что не рассказал тебе раньше об этом деле все, — сказал он. — Но богословие не твоя забота. Ты наш защитник, конечно…

— Которому нужно знать, когда защищать. — Невиль вздохнул. — Чего ты еще мне не сказал?

— Одним из свидетелей против Родриго был человек, который утверждал, что участвовал в сатанинском обряде, проводимом Родриго. Мы думаем, что торговцы леди Романаль распространяют такую скверну под видом торговли и при помощи ее альмистра.

Невиль коротко рассмеялся. Лошадь его заржала и фыркнула, словно соглашаясь.

— Злодей-альмистр? Мне трудно поверить, что человек может творить злодейство, раздавая деньги бедным.

Жак подозрительно поглядел на лошадь.

— Они не просто раздают милостыню, Невиль. Они обучали людей. Романаль организовала школы, и ее люди посещали эти школы. Мы считаем, что они проводят там свои обряды. Образование опасно, начнем с этого. Это открытое окно, через которое дьявол может войти в твою душу.

— Может быть.

— Значит, мы должны уйти.

Невиль покачал головой.

— Твоя осмотрительность достойна восхищения, Жак. Но ты, чтобы позволить себе неосмотрительность, прихватил меня. Я не уйду, пока не услышу об этом из уст самой леди.

— Но, Невиль, — прошептал Жак, — мы здесь одни. Изолированы.

Невиль громко расхохотался, оттирая лошадиный бок:

— Не будь трусом, брат Жак.

— Боязнь дьявола — это не трусость, — сказал Жак и ушел.

Поя и кормя лошадь, Невиль несколько успокоился. Все же, когда он отправился на поиски леди, в голове его так и громоздились противоречивые импульсы. С одной стороны, он не сомневался, что Жак нашел именно то, о чем утверждал. С другой стороны, он не мог совместить сказанное со своими впечатлениями от леди Романаль.

Он застал Женевьеву с горничными работающей на ткацком станке. Он поклонился, и она жестом пригласила его садиться рядом с собой.

— Брат Жак выдвигает против вас серьезные обвинения, — сказал он. — Ваша ситуация становится чем дальше, тем хуже.

Она тяжело вздохнула и отпустила своих горничных. Парочка из них, уходя, сердито уставились на Невиля.

— Рассказывайте, — просто сказала она.

— Он говорит, что на холме есть языческий храм. Что он действует.

Женевьева выругалась в не приставших леди выражениях.

— Вы были правы. Мне следовало сразу же признаться, что такое Театр.

— Значит, это правда?

— Нет, совсем нет же! Но… это невозможно объяснить. Ах, что за несчастье.

— Не понимаю.

— Я могу доказать вам, что мы не поклоняемся дьяволу. Сегодня вечером, — сказала она. — Но не приводите брата Жака. Для каждого человеку требуются доказательства подстать его душе. Жак не понял бы того, что мы покажем вам.

— Я не уверен, что мне следует вам доверять.

— Вам не причинят никакого вреда. Утром Жак сможет рассудить, одержимы вы или нет, — сказала она, лукаво улыбаясь. — А завтра вечером мы сможем доказать нашу правоту и ему.

— Почему не обоим сразу? Почему не здесь и сейчас? — спросил он. — Вы принимаете меня за дурака, который полезет в какую-то ловушку?

— Невиль, — серьезно сказала она, — если бы мы хотели что-то вам внушить, мы могли бы это уже сделать — прямо здесь и сейчас. Это трудно объяснить, но вы увидите. Скажем так: брат Жак нашел не храм в холме, он нашел театр. И сегодня вечером мы дадим для вас представление.

Он нехотя кивнул:

— На денек я вам доверюсь. — Он поднялся. — Я должен найти Жака и успокоить его. Как-нибудь. — Он потер начинавший побаливать лоб и повернулся, чтобы идти.

— Сэр Невиль, — сказала она, когда он уже собирался покинуть комнату. — Как вы полагаете, цивилизация — это то, что нам достается, или то, что мы создаем?

Он помедлил.

— Что?

— Что, если бы каждое поколение было бы обязано заново переизобретать свою цивилизацию? Как это повлияло бы на ход вашей жизни?

Озадаченный, он покачал головой.

— Не знаю, — сказал он и