Расколотая корона - Виктория Холт

Когда они прибыли в Бюр, король уже нетерпеливо ждал их. Он тепло обнял их, спросил о здоровье, особенно о здоровье невестки, ибо ему было интересно, не беременна ли она, а затем объявил, что планирует немедленно отплыть в Англию.

Генрих Молодой попросил разрешения поговорить с ним наедине, и разрешение было немедленно дано.

— Отец мой, — сказал он, — я не верю, что вы любите меня так, как моих братьев, и от этого я глубоко несчастен.

— Откуда у тебя такие мысли? Разве ты не мой старший? И если ты восстал против меня, то и твои братья тоже. Я простил вас, и если ты будешь мне хорошим сыном, можешь быть уверен в моей любви. Многие ли отцы простили бы такое предательство, какое вы с братьями выказали по отношению ко мне? А ты еще говоришь, что я тебя не люблю!

— Вы отказались принять мой оммаж.

— Ну, разве это не потому, что я сделал тебя королем?

— Это всего лишь титул.

— Да, но титул! Не может быть двух королей в одном королевстве. Я сделал тебя королем, сын мой, чтобы после моей смерти не было вопросов о том, кто мой преемник. Ты носишь титул, пока не примешь корону, а это ты сможешь сделать, лишь когда меня не будет здесь, чтобы ее носить.

— Я король лишь по имени. Вы — наш верховный господин. И все же вы не принимаете мой оммаж. Я не вижу для этого иной причины, кроме той, что вы меня не любите.

— Дорогой мой сын, если ты хочешь принести мне оммаж и дать клятву верности, то так тому и быть.

— О, отец, значит, вы и вправду меня любите.

Они обнялись, и король с чувством произнес:

— Мне приятно видеть тебя в таком раскаянии.

На щеках Генриха Молодого блестели слезы облегчения. Если отец примет его оммаж, значит, он в безопасности.

— Я распоряжусь, чтобы эта маленькая церемония состоялась без промедления, — сказал король, — ибо я вижу, что, пока этого не случится, ты будешь думать, что я все еще негодую на тебя. С тобой обойдутся так же, как и с твоими братьями, и тогда мы станем добрыми друзьями. Ибо это, сын мой, в наших общих интересах.

Генрих пошел к Маргарите и рассказал ей, что сказал король. Она была довольна.

— Но убедись, что он сдержит свое обещание. Ты знаешь его натуру. Он не всегда считает нужным держать слово.

Однако это обещание король сдержал.

Принесли святые мощи, и, возложив на них руки, Генрих Молодой принес клятву верности своему отцу.

— Я клянусь хранить вам верность перед всеми людьми и, покуда я жив, не помышлять о причинении вреда ни моим людям, ни людям короля, моего отца, что служили на войне, когда мы противостояли друг другу. Я буду следовать вашему совету во всех моих действиях.

Король слушал с нежно-ласковым выражением лица.

Когда клятва была принесена, он обнял сына.

— Отныне мы с тобой — лучшие друзья, и это благая весть для нас и для наших владений.

Вскоре после этого они отплыли в Англию.

Первой прихотью короля по прибытии было навестить Алису. Она уже не была тем ребенком, каким была, когда впервые стала его любовницей, ибо быстро повзрослела. Он все сильнее пленялся ею, ибо открывал в ней все новые глубины чувственности, а она при этом оставалась покорной и нетребовательной. Когда-то он думал, что Розамунда дает ему все, что нужно, но ей не хватало той сладострастной самоотдачи, которая все явственнее проявлялась в Алисе. Алиса была идеальной любовницей. В этом не было никаких сомнений. Он понимал, что Розамунда даже в самые страстные моменты, так сказать, украдкой оглядывалась через плечо, чтобы посмотреть, не присутствует ли при этом ангел-летописец. Такая любовь должна поглощать без остатка; в ней нет места мыслям о расплате. Если та и придет, то пусть придет позже.

Ему хотелось проводить с Алисой больше времени.

— Но теперь, когда я в Англии, — сказал он ей, — мы будем видеться чаще. Ты всегда будешь так же сильно ждать меня?

Она заверила его, что да.

Он не стал говорить ей, что ее нареченный Ричард требует ее к себе. Не в его правилах было портить такие мгновения. Кроме того, его занимали другие дела. Все его мысли занимал сын Генрих, которого он твердо решил держать при себе. И не только потому, что не доверял ему — он искренне хотел обучить его искусству правления. У Генриха Молодого было много хороших качеств. Он был очень красив и весьма обаятелен. Он обладал достоинствами, которых никогда не было у его отца. Но он был легкомыслен, ему не хватало отцовской самоотдачи. Он еще не понимал, что для управления королевством — особенно таким обширным — правитель никогда не должен позволять удовольствиям мешать своему долгу перед короной. Он мимолетно подумал о своей Алисе. Что ж, он поправил себя: почти никогда. А если тайна о том, что он сделал любовницей невесту Ричарда, выйдет наружу, он справится с этой бедой, как справлялся с другими. Он будет настаивать на разводе. Он предложит Людовику брак для его дочери… брак с королем Англии. И ничто не обрадует того больше.

К тому же, когда за плечами годы успешного правления, можно позволить себе риск, на который не пойдет неопытный человек.

Так что этим вопросом со своей восхитительной Алисой он займется, когда придет время.

Одним из его первых долгов в Англии было посетить раку святого Томаса, чтобы почтить святого, который теперь был его добрым другом и радел за него на Небесах. Теперь был новый архиепископ, Ричард, приор Дуврский, который был единогласно избран и занимал свой пост уже почти год. В день его избрания от папы пришла весть, что имя Томаса Бекета внесено в список святых.

Ричард, казалось, не будет смутьяном, и за это король был благодарен. Он мог поздравить себя с тем, что все сложилось как нельзя лучше.

Когда он ехал в Кентербери с Генрихом Молодым подле себя, ему доставили грустную весть от графа Гумберта Морьенского. Его маленькая дочь Алиса, обрученная с принцем Иоанном, скоропостижно скончалась. Король на мгновение был встревожен, но затем ему пришло