Владек Шейбал - Лейла Элораби Салем

Как вы посмели тронуть этого парня? - в гневе прокричала она хрипловатым голосом. - Хотите, чтобы вас расстрелял из-за плохое поведение?

И ни на кого более не глядя, красавица подошла к Владиславу, ласково тронула его за плечо.

Ты как?

Ничего... пройдет... - он привстал на руках, отплевываясь кровью.

Иди за мной, я дам тебе воды.

Молодой человек, опираясь на ее плечо, пошел в другую комнату, расположенную отдельно ото всех. Там стояли добротная кровать, стол и прикроватная тумбочка, на которой в полном беспорядке лежали зеркальце, помада, тушь для ресниц, мыло, шампунь. Женщина налила из графина воды, подала Владиславу. Тот трясущимися руками залпом выпил живительную влагу и капли стекали по его подбородку. Красавица вновь наполнила кружку и второй раз он выпил все до дна. Немного осмелев и придя в себя, Влад спросил:

Кто вы?

Женщина лукаво улыбнулась, ответила:

Меня зовут Альжбета, но для тебя просто Лиза. Я сама родом из Польши, но мне не хочется прозябать в плену, в этой грязи, антисанитарии. Немцам я сразу приглянулась, разве можно упускать такой шанс? Они мне предоставили вот эту комнату, дали запасные ключи от душевой, а за то они получают мою любовь.

А как относятся к тебе поляки?

Что поляки? Большинство из них не дотянут до конца зимы, а мне еще хочется пожить на этом свете, - она приблизилась к молодому человеку, провела рукой по его щеке, добавила, - а ты хорош собою, такие редко встречаются в этом месте. Если тебе я понадоблюсь, приходи сюда, помогу.

Лиза загадочно, сладострастно улыбнулась, в ее больших серых очах прыгали зовуще-влекущие огоньки. Владислав почувствовал жар, но пересилил себя, в нем не осталось больше сил. Сделав глубокий вдох, он проговорил:

Я хочу жить, не хочу умереть здесь.

Если будешь осторожен, выживешь, а теперь возвращайся к себе и помни о моих словах.

Молодой человек воротился на свое место, чувствуя всем телом пристальные ненавистные взгляды других пленников. Позже мимо их лежаков шла Лиза с полотенцем и шампунем в руках. Она специально ходила этим путем, дабы вызвать жгучую ревность в сердцах поляков, которые с задором отпускали ей вслед колкие, пошлые шуточки, и она отвечала им тем же. Один крикнул за ее спиной:

Лизонька, побудь с нами! А то с жидком ходила уединяться, а про нас забыла.

Женщина обернулась и показала ему непристойный жест, в ответ раздались свист и сальные шутки. Душ располагался в подвале под первым этажом - как раз под койкой Владислава. И когда Лиза купалась, он слышал отдаленно плеск воды и, закрывая глаза, представлял ее обнаженной, с распущенными мокрыми волосами, как она растирала свое тело мылом. Падая в блаженные сладострастные мечты, молодой человек ощущал, как горит, как кровь начинает быстрее бежать по жилам, и это казалось незабвенно-прекрасным. Думая о Лизе, упиваясь ее светлой красотой, он засыпал, просыпаясь иной раз посреди ночи от нестерпимого холода, пустого желудка. От грязи и нечистот завелись вши и Влад раздирал кожу головы до крови, с грустью вспоминая о бане неподалеку от Альтварпа и горячей ванне в подвале милой Анны.

Кормили пленников нечасто. Иной раз забывали принести им даже ту свекольную похлебку без хлеба. Многие умирали от голода или сходили с ума, рыская по углам в поисках крысы или мыши, но животные, словно предчувствуя опасность, уходили из злополучных мест.

Однажды днем, шатаясь от бессилия из-за голода, Владислав пришел в комнату Лизы, помня ее обещание помочь. Красавица в это время расчесывала длинные волосы, собираясь идти в штаб к немецким офицерам. Молодой человек постучал в полуоткрытую дверь, испросив разрешения войти. Женщина была приятно удивлена его приходу, с вожделением представляя их вместе, однако спросила:

Тебе что-то нужно, Влад?

Я хочу есть, прошу, помоги мне.

Ты хочешь еду? Но за это надо платить, - Лиза оглядела его с головы до ног, представляя вожделенную плату.

Да, у меня есть ремень с хорошей пряжкой. Это латунь. Но и сам ремень из хорошей кожи, немецкая работа.

Дай мне этот ремень, а я скажу: стоит он что-то или нет.

Молодой человек протянул подарок Анны - то, что осталось от ее сына, память о нем. Владу было жалко менять ремень на еду, но чувство голода стало таким сильным, что более он ни о чем не мог думать. Лиза осмотрела ремень, потрогала пряжку, сказала многозначительно:

За него я могу дать тебе немного масла, буханку хлеба и немного колбасы. Согласен?

Конечно, - тут же ответил Владислав, проглатывая слюну.

Только ешь понемногу и, главное, прячь еду, потому что тебя за это могут убить. Здесь уже нет людей, одни звери.

Несколько дней подряд Влад тайком ото всех съедал по небольшому кусочку хлеба с колбасой. Благослови, Господи, душу сына Анны и дай здоровья самой Анне! Некоторые из пленников видели, как он что-то жевал, но не придавали в том значения: было слишком холодно, слишком голодно, грязно, неприятно, чтобы вообще задумываться о жизни. Многие из них мечтали о смерти как о спасении вопреки желанию Владислава сбежать, вырваться на свободу.

Через неделю томительного существования в этом проклятом месте, где не было ни еды, ни воды, гестаповцы вновь собрали оставшихся в живых пленных - из тех немногих, у кого еще хватало сил идти, и повели их на железнодорожную станцию. Снова в путь, снова дорога. Никто из поляков не догадывался, что поезд направлялся к Згежу, на восток.

Глава двадцать первая

Поезд прибыл на конечную станцию в два часа пополудни. Немцы, размахивая винтовками, согнали пленников на платформу, велели строиться. Владислав окидывал взором родную, но странно-незнакомую позабытую землю. Здесь он родился, здесь провел первые годы жизни до поры их переезда в Кременец. Ныне после стольких лет он вновь в Згеже: начался второй круг жизни. Влад посмотрел на хмурые серые небеса и вдруг сверху стали падать первые снежинки: сначала медленно, постепенно ускоряясь. Снег. Молодой человек подставил ладонь, ощущая легкое холодное прикосновение снежинок, что, попадая на его ладонь, тут же превращались в капельки. Любимые, до боли знакомые воспоминания счастливого детства картина за картиной вставали перед его мысленным взором. Тогда много лет назад он вместе с Янкой и Казимежем, будучи детьми, выбегали со смехом к первому снегу, прятались от пристального взора гувернантки в их укромном месте большого сада, а потом тайком уходили за ворота кататься с горки с соседскими детьми. Строгий Станислав наказывал за побег Янку и Казимежа,