Повесть о самурае - Дмитрий Иванович Богуцкий

Снимали обычно одну комнату на всех – экономно. Ящик не оставляли один – всегда при нем были двое человек. Хотя в приличных гостиницах можно оставить дорогую поклажу в рубленное из дубового бруса хранилище, под охрану дюжих молодцов из служащих гостиницы. Но Ханосукэ буквально не спускал с ящика глаз и спать ложился рядом – добрый служака.

Среди них мне досталась роль молчаливого, но удобного своей необременительностью спутника. Я был старше любого из них, а некоторых даже парно, если сложить их годы вместе. Я давно не бывал в дальней дороге, но очень просто втянулся и даже где-то показал себя более бывалым путешественником. Застал ведь еще былые беззаконные времена.

Доски с объявлением о том, что на дороге орудует банда Белого Ямабуси – горного монаха, мы прочли в первый же день. На досках перечислялись леденящие кровь подвиги Ямабуси, лютые приметы его самого и сообщников, обещания награды. Ханосукэ заметно напрягся.

Я сказал ему, что нам следует беречься странных попутчиков, непонятных женщин на станциях и легких соблазнов за смешные деньги – часто их предлагают наводчики. Он согласился и передал остальным.

Утром, как повелось, еще затемно мы отправились дальше и шли с короткими остановками весь день.

Токайдо здорово переменился с тех пор, как я ходил по нему в последний раз. Стал безопаснее, как-то мягче. Тенистее, точно. Ряды уже больших криптомерий, дельно высаженные еще при предыдущем правлении под девизом «Радости мира», тянулись вдоль солнечных склонов гор, по которым изгибалась дорога. Всякое движение колесных повозок было запрещено, не то что в годы моей юности, когда, бывало, дожди смывали со склонов целые участки дороги, разбитые колесами. А теперь задолго перед станциями дорога была даже замощена.

Мир и покой. Ну и разбойнички где-то на дороге, как же без них? Прямо как в прежние буйные времена. Кровь бурлила.

Токайдо был удивительно многолюден, самый разнообразный люд шел по нему в обе стороны: крестьяне-паломники, бродячие монахи в надвинутых на глаза соломенных шляпах, со звякающими на посохах кольцами, торговцы с коробами товара вразнос, бежали полуголые гонцы с пакетами срочной почты на палках через плечо.

Там же впервые за многие годы я увидел ронина. Воина без господина. Мне не понравилось, как он выглядел, пыльный и уставший, без здорового огонька в глазах. Ножны мечей поцарапанные и облупившиеся. Небритый и отчаявшийся.

Мы молча прошли мимо, не оскорбляя его праздным любопытством. Возможно, он был нам за это благодарен.

Встречались верховые и груженые лошади в поводу, медлительные волы под вязанками дров и стогами сена.

Действительно тяжелые грузы – рис в огромных плетенных из рисовой соломы мешках по одному коку и саке в бочках – в Эдо доставляют морем, большими плоскодонными кораблями, в основном с рисовых бирж Осаки. Плывут корабли и с севера, но что возят оттуда, я не знаю. Море не так уж и далеко отсюда, но пока его не видно, и я не чувствую запаха.

Море мы еще увидим.

Ноги приятно гудели по вечерам. Но делать прижигания под коленями – для бодрости – я не спешил. Рано еще. Временами я уходил вперед, чтобы не отставать, когда буду копаться у обочины в земле у кустов диких цветов или собирать орехи кедра на склонах горы.

Бывало, я сидел на камне у дороги, сортируя и раскладывая собранные семена в ящички шкатулки, предназначенной вообще-то для переноски лекарств, но я не мог упустить такой случай достать семена необычных диких растений для столичного сада – когда еще мне доведется оказаться здесь? А наш отряд наконец появлялся из-за поворота и с шумом приветствовал меня. Когда они проходили, я присоединялся к маршу, чтобы на следующем переходе снова обогнать их.

– У вас страсть к этому делу, –  заметил как-то Ханосукэ, раскуривая трубку.

– Спасибо, –  ответил я. –  Хочется верить, что так. На склонах растет много полезного.

– Присматривайте оттуда за нами, –  засмеялся Ханосукэ.

Я присматривал. Хотя так и не пригодилось.

В последующие дни мы миновали Хамамацу, переправились в большой лодке через знаменитую своей стремительностью реку Тэнрю у Мицукэ, где в туманной дали уже угадывалась между гор далекая, едва различимая снежная вершина Фудзи.

Без остановки прошли Фукурои и горбатый мост через реку Какэ, прошли мимо почтенного святилища на горе Акиба. Днем отдохнули в Ниссака, увидели знаменитый «камень плача» с вырезанной на нем древней сутрой, прошли Каная и остановились на ночь перед речной переправой на станции Симада. До Эдо оставалось еще дней десять пути.

Тогда я и заметил слежку за нами.

Вообще, нет ничего удивительного в том, что путники, двигающиеся в одном направлении, видят примерно одни и те же лица на местах ночевки – все идут пешком примерно с одной скоростью.

Вон та миловидная женщина с сямисэном в багровом платке – бродячая певица, эта крестьянская пара – муж и жена в белых одеждах паломников, старик аптекарь с мальчиком-учеником; я подходил к ним, знакомился с его набором снадобий на продажу. Там было что посмотреть: скрученная из конопли мокса для прижиганий, лепешечки сгущенного макового молочка с заметным своеобразным запахом, китайские пилюли от запоров и тому подобное. Они и еще пара лиц низкого положения примелькались в пути, то появляясь, то отставая, уже не привлекали особого внимания. Они вели себя как положено путникам, уступали дорогу вышестоящим, на станциях занимали приличествующие их низкому статусу места, берегли деньги и еду и совсем нами не интересовались.

Даже мы, старавшиеся опередить основной поток людей, выходя пораньше и останавливаясь попозже, не могли обогнать некоторых неутомимых ходоков. Вот только я видел этого крепкого молодца, с виду разъезжего купеческого приказчика, идущего нам навстречу, парой станций раньше. Так быстро закончил дела и уже возвращается? Или мы и есть его дело? Он снял комнату в гостинице недалеко от нас – какой богатый приказчик, гостиница-то не из дешевых, а комната на одного…

На следующей станции он тоже был с нами. И вот теперь тоже он здесь, на станции Симада. Это не случайно. У меня плохая память на имена и цифры, но людей я запоминаю превосходно.

Я бы выяснил, в чем тут дело. Просто потом мне некоторое время было не до него…

На станции мы расположились сначала у себя, переодеваясь, готовясь идти по очереди в баню.

Пока я возился с поклажей, наша смена уже возвратилась после бани, Ханосукэ позвал меня, и я обещал не опоздать.

Отмывшись и славно помокнув в деревянном бассейне с горячей водой, мы вернулись к себе, переоделись в свежее.

Оставив