Дассария - Абай Тынибеков

завладел несколькими хорошо укреплёнными крепостями в Наутаке, местности, расположенной в северо-восточной части обширной согдийской долины, при этом с огромным усилием сломив ожесточённое сопротивление их защитников. Захватив главный город Мараканд и оставив в нём сильный гарнизон, он двинулся к реке Яксарт с целью покорения сакских земель, но на его пути, постоянно нанося ощутимый урон войскам, встало местное население – горцы Уструшаны, в одном из сражений с которыми он был тяжело ранен. В поселениях, расположенных в окских приречьях, оставленных им в тылу, всё чаще вспыхивали восстания. Но наиболее опасен стал весьма влиятельный согдийский полководец Спитамен, некогда сообщивший ему о местонахождении сатрапа Бесса, теперь же объединивший вокруг себя значительные силы, в том числе и бактрийские, и поведший их против него, осадив для начала гарнизон, оставленный Александром в Мараканде.

При таком неблагоприятном стечении обстоятельств Александр задумал строительство очередного города-крепости, как всегда, названного в его честь Александрией с дополнением к этому имени слова «Эсхата», что означало «крайняя», повелев спешно начать работы по его возведению. Отныне он также искал наиболее приемлемый выход из напряжённого положения, в какое попал, войдя в эти густозаселённые края. Вести боевые действия одновременно с воинственными саками и очень сильным Спитаменом он счёл неверным. И вскоре пришёл к выводу, что ему следует заключить мирный договор с кочевниками и бросить все силы против согдо-бактрийских повстанцев, на чьей территории он находился. Для этого он вывел из сакских земель все свои отряды и повелел одному из опытных полководцев в кратчайшие сроки наладить связь с их правителем и сообщить ему от его царского имени предложение о мире и добрососедстве без каких-либо взаимных притязаний. Более того, ему нужно было срочно пересмотреть и изменить политику своего поведения в захваченных землях, сменить гнев на милость и склонить на свою сторону как можно больше местной знати. Для достижения этой цели везде и всюду, где находились его войска, он приказал провозглашать его решение о том, что он обязуется тем вельможам, которые добровольно перейдут на службу к нему, передать земли и города всех тех власть имущих лиц, которые не покорятся ему. Теперь он пребывал в ожидании ответных действенных мер и от них, не сомневаясь в положительном результате предпринятого им мероприятия, но для пущей уверенности и показательности он задумал нанести последний и сокрушающий удар по Спитамену.

* * *

Полководец Терсит, после гибели военачальника Феспида принявший на себя командование над всем его отрядом, как наиболее сведущий в повадках кочевников и хорошо знающий близлежащие их земли, по личному велению царя Александра был направлен к сакскому правителю с важной миссией. Прибыв в ставку Дассарии, он был сразу принят им и, в ходе беседы немало удивлённый его познаниями в греческом языке, огласил цель своего визита – заключение мира между македонянами и саками. Верховный правитель союза племён массагетов, выдержав подобающую такому важному событию трёхдневную паузу, выразил своё согласие. Только после этого он дал пир в честь высокого гостя. В заключение визита, одарив посла царя Александра золотыми сакскими доспехами, он повелел с почётом проводить его до своих южных рубежей.

* * *

Согдийский сотник Бакриарт по-прежнему находился в удобном горном ущелье, куда отовсюду стекались разрозненные отряды сородичей. Он уже знал о том, что полководец Спитамен осадил Мараканд и ведёт в нём сражение с греческим гарнизоном, пока ещё не сумев разгромить его и одержать победу. Также ему донесли, что из строящейся македонским царём крепости на помощь к осаждённому в Мараканде отряду уже двинулись войска во главе с самим Александром. Собрав вокруг себя за всё время пребывания в горном ущелье около трёх с половиной тысяч воинов, Бакриарт, сторонясь сакских дозоров, выступил на соединение со Спитаменом. Опередив противника на один день, он вступил в город.

Спитамен был рад такому подкреплению. Скупо бросив согдийцу слова благодарности, – он не считал нужным как-то по-особенному выражать своё почтение за оказанную помощь, полагая положение Бакриарта недостойным более высокого внимания, – он приказал ему вместе с людьми незамедлительно перейти в подчинение к полководцу Датаферну, своему ближайшему сподвижнику, тем самым неожиданно нанеся Бакриарту обиду, граничащую с оскорблением. Сдержанный по характеру Бакриарт, сочтя неуместным своё пререкание в такое сложное время, хотя и без особого желания, но подчинился велению, практически передав командование над всеми своими отрядами Датаферну. Верный товарищ и подчинённый сотника Бакриарта десятник Сегосфен, заметив его удручённое состояние, с трудом воздержался и не стал выражать своего мнения относительно неожиданного и несправедливого поступка полководца Спитамена, но в душе был возмущён и негодовал от принятого им решения, полностью разделяя недовольство своего командира, при этом затаил желание отомстить Спитамену за унижение друга.

Прошёл день. Войска царя Александра уже на заре встали на небольшой равнине на подступах к городу, ожидая открытого сражения со Спитаменом. Силы были почти равными. С каждой стороны находилось не меньше двадцати пяти тысяч конных и пеших войск. Битва началась без каких-либо предварительных переговоров.

К полудню уже стало понятно, что Спитамен при всём его старании не способен выдержать дальнейшего натиска врага, но, будучи не сломлен духом, он всё ещё продолжал совершать попытки достойно противостоять врагу и оказывал довольно сильное сопротивление, держась благодаря непреклонной стойкости своих воинов. Ближе к закату он всё же начал отступать, а с наступлением сумерек бросился в бегство, уходя к пустыне. Царь Александр одержал очередную свою победу, столь необходимую ему и очень важную на этом этапе ведомой им войны.

* * *

Оказавшись среди ночи в безлюдном месте всего лишь с горсткой своих сподвижников, среди которых находились раненые Датаферн, Бакриарт и Сегосфен, Спитамен, дабы снять с себя всю ответственность за случившееся, гневно обрушился на них с обвинением в неумелом командовании войсками, в результате чего якобы и случилось непоправимое и позорное поражение. Разъярённый и несдержанный в высказываниях, всё больше распаляясь от своих же слов, он пытался оправдаться в глазах нескольких спасшихся с ними простых воинов, в их присутствии и на их глазах обличая в трусости всех своих подчинённых командиров. Кроме него и Датаферна, все остальные уже спешились. Отпустив лошадей, они замерли, невольно выслушивая полководца. Раздражённый их смиренным молчаливым поведением, Спитамен вдруг тоже спрыгнул с коня, подбежал к Бакриарту, стоявшему ближе всех, и со всего взмаха хлестнул плёткой его по лицу, с яростью вымещая всю накопившуюся за день злость. Не успел он отступить, как сильный удар снёс ему голову. Так и не поняв, что произошло, Спитамен рухнул на землю, оросив её потоком горячей