Альбигойский Крест. Сенешаль Каркассона - Виктор Васильевич Бушмин

Авиньоне. Вы, если не ошибаюсь, не знакомы с этим знатным и родовитым английским сеньором?..

– Нет. Лично с ним не знаком, но прекрасно наслышан о его роде, – грустно вздохнул архиепископ.

– Мессир де Клэр вместе со своими молодыми английскими рыцарями вызвался помочь мне в деле Веры. Его отряд сейчас блокирует Тулузу с юга, отрезав сообщение с мятежными замками и графством Фуа…

– Удивительно. – Покачал головой Арно-Амори. – Даже англичане решили принять Крест…

– Отнюдь, монсеньор. – Поправил его сенешаль. – Я знаю мессира де Клэр еще с нормандской кампании короля Филиппа. Он вызвался помочь исключительно из меркантильных соображений. Его молодые рыцари бедны и надеются мечом получить лены из рук короля Филиппа Французского.

В это время двери зала с грохотом раскрылись, и к ним влетел Бушар де Марли. Он принарядился по случаю прибытия архиепископа, как на свадьбу. Его гамбезон был расшит бархатом и золотым шитьем. Рыцарский пояс Бушара сверкал искрами драгоценных камней, а на шее висела огромная золотая цепь, украшенная родовым орлом де Марли и лилией, врученной ему самим королем Филиппом на поле Бувина. Бархатная шапочка, отороченная беличьим мехом и украшенная рубиновыми крестами, была лихо сдвинута набекрень, придавая лицу Бушара залихватский вид. Чуть не забыл! В довершение к описанию наряда мессира де Марли: три черных орлиных пера были прикреплены к ней огромной драгоценной заколкой.

– Матерь Божья! Чтобы я умер без покаяния! – Заревел Бушар своим трубным голосом. – Арно! Дружище! Ты еще не издох, старый ворчливый потаскун?! Задираешь, небось, юбки у горожанок и монашек, а?!

– Вот, видите, сенешаль! – Испуганно произнес архиепископ, кивая на де Марли. – Годы не могут изменить мессира барона! Он, все такой же, богохульник, как и раньше! Все также непочтительно относится к моему сану и возрасту…

– Зато, монсеньор, наш славный де Марли весьма «почтителен» с еретиками!!! – Засмеялся Ги де Леви.

Бушар, тем временем, захотел обнять архиепископа. Он раскинул свои огромные руки, словно желал задушить в объятьях несчастного и перепуганного Арно-Амори.

– Дайте, я вас расцелую, мой старый ворчун! – Захохотал Бушар, сжимая его в объятиях. – Видит Бог, я давно так не радовался встрече со старым приятелем!..

Он сгреб в охапку Арно-Амори и стал трясти его, радостно приговаривая:

– Старый похотливый кабан! Небось, рад встрече с добряком Бушаром? Покайся нам, как на духу, что ты брюхатишь в своем Нарбонне католических дев?

– О чем вы говорите, мессир де Марли?! Ваши слова, право, непотребны нашему слуху и бросают тень на слугу Божия!

– Ох-ох! Какие мы стали жеманные! Перестаньте краснеть, словно рак в котле! Здесь все свои! Мы же, правда, свои, Ги?..

– Конечно! – Ги продолжал смеяться до слез, видя эту трогательную встречу.

Он позвонил в колокольчик. Вбежали слуги, которые быстро расставили кувшины с вином и большие блюда с жареным мясом, рыбой и дичью.

– Прошу к столу, дорогие мои друзья! – Весело произнес сенешаль. Ему не терпелось поскорее начать застолье, чтобы незаметно уйти и встретиться с Чезаре, встрече с которым он был рад больше, чем с архиепископом.

Но, застолье затянулось. Они долго сидели и беседовали, вспоминая былые годы. Архиепископ горько вздыхал, частенько вытирал слезы и следы поцелуев, которыми его осыпал Бушар. Тот не на шутку разошелся и проявлял поразительную душевную теплоту к Арно-Амори.

Застолье затянулось до темноты, архиепископ и компания так разошлись от вина и бесед, что позабыли про дневную и вечернюю молитвы.

– Плевать! – Сказал захмелевший архиепископ, поднимая очередной кубок с вином. – Успеем еще наслужиться! Дайте-ка лучше выпьем за взятие Безье! Помните, как славно мы там поработали мечами и кострами?!

– Такое не забывается… – ответил пьяный Ги де Леви.

Они поплыли по волнам своих воспоминаний, оставив текущие дела, проблемы и заботы, разом сбросив с десяток лет и почувствовав себя снова моложе, свежее и, пожалуй, даже немного беззаботнее и бесшабашнее. Ведь только бесшабашность и бескомпромиссность их душ, с одной стороны, и безумная самоотдача, самопожертвование и преданность вере и короне, с другой, смогли увлечь этих разных людей в столь трудное и опасное предприятие – покорение Окситании и искоренение катарской ереси…

XIV ГЛАВА.   Чезаре Висконти.

Каркассон. 14 июля 1221 года.

На следующий день, после всеобщего молебна, который с большим трудом после вчерашнего возлияния возглавлял архиепископ Арно-Амори, Ги, пользуясь случаем, незаметно покинул толпу прихожан и рыцарей. Удаляясь от церкви, он приказал своим слугам спешно накрывать на стол, чтобы Арно-Амори и мессир Бушар могли немного «поправить» свое здоровье, а сам незаметно пошел к небольшой дверце, прорубленной в часовне церкви со стороны крепостной стены замка. К маршалу еще во время утренней службы подошел неприметный монах, который передал ему, где он сможет встретиться с Чезаре.

Ги подошел к двери часовни, возле которой, словно часовые, стояли четыре монаха крепкого телосложения, похожие больше на воинов, чем на священнослужителей.

Они молча поклонились ему и приоткрыли дверь часовни, куда Ги де Леви не замедлил войти. Комната за дверью была плохо освещена и находилась в полумраке, тускло освещаемая рассеянными солнечными лучами, которые еле пробивались сквозь единственное окно, украшенное витражами. Разноцветные и рассеянные блики причудливо освещали обстановку комнаты, еле обрисовывая ее контуры, но скрывая углы в полутьме.

– Чезаре… – тихо произнес маршал, – ты здесь?..

– Здесь нет Чезаре, мессир сенешаль, – ответил из темного угла знакомый голос. – Здесь только брат Пьер…

Из темноты появилась фигура Чезаре, одетого в сутану монаха-бенедиктинца. Он подошел к маршалу и молча обнял его. Ги, с трудом сдерживая переполнявшие его эмоции, ответил:

– Здравствуй, мой старый и верный друг…

– Здравствуй и ты, мой благородный де Леви… – ответил Чезаре и пригласил маршала присесть. Когда они сели на деревянную скамью, он добавил. – Зря ты сюда приехал. Вдвойне зря, что взял с собой наследника…

Ги удивился словам Чезаре:

– Но, прости меня, почему?..

– Здесь просто адское пекло, где нет места таким молодым и наивным созданиям, как твой сын Ги-младший…

– Ничего, Чезаре, мы с тобой и не из таких передряг выбирались. Помнишь?..

– Да, помню, только этим и живу. Но, тогда, мы точно знали, где враг, а где друг… – с грустью в голосе ответил Чезаре. – Сейчас же, враги скрываются всюду, даже среди нас…

– Я уже понял, Чезаре. – Маршал всмотрелся в лицо товарища. – Боже мой, как ты постарел. Стал совсем седой, словно лунь…

– Да и ты, сеньор Ги, совсем не похож на того трепетного юношу, который спас нас с братом Лучано в Италии. Время бежит, оно неумолимо, как арабский скакун, и не щадит никого. Только хранит память