Искры на воде (сборник) - Вячеслав Павлович Архипов

— Десять лет уже как построились.

— У нас вашей заимки нет на учёте. Я вам расскажу причину моего приезда к вам, а потом поговорим. В связи со строительством железной дороги, а также по плану заселения Сибири в наши края будет переселяться много народу. В Туманшете мы создали поселенческий участок, там уже неплохая деревня, и на первое время будет где остановиться семьям, которые приедут сюда. Старшим там Игнат Комов. Мы с ним всё обговорили, составили договор. Хороший хозяин, толковый мужик. Он о вас отзывался самыми добрыми словами.

— Спасибо. Я о нём тоже ничего плохого сказать не могу. Он мне помог на первых порах.

— Это хорошо, сладите с ним по-доброму. К вам дело такое. Игнат сказал, что у вас есть небольшая лесопилка.

— Есть. Но я её собирался закрывать.

— Почему? — поинтересовался Ручкин.

— В Суетихе, куда я продавал большую часть материалов, строят большую лесопилку, мне за ней не угнаться.

— И не надо, здесь скоро понадобится много стройматериалов. Кирпич делаете?

— Пока делаем.

— Не прекращайте. Давайте заключим договор: мы вам оплачиваем работу вашу, а вы пилите материал для строительства домов, делаете кирпич. Для поселенцев государством выделены деньги, часть из них будет выдаваться им на руки, а другая часть, чтобы не пропала, будет выплачиваться вам как производителю, а вы будете давать материал по специальной бумаге, которую мы дадим поселенцам. Те бумаги будут пофамильными, по ним два раза не получишь ни денег, ни материалов. И ещё, Егор Петрович, как вы смотрите, чтобы здесь поселить прибывших, рядом с вами? Места здесь хорошие. Рано или поздно, но здесь всё равно поселятся люди, лучше, если это будет организованно, чем как попало.

— Я уже думал, — сказал Егор, — рядом с домом место не очень хорошее для деревни. Одна-две усадьбы — куда ни шло, а для деревни место есть здесь недалеко. Я потом покажу.

— С вами хорошо решать вопросы, — улыбнулся Ручкин. — В договоре так и запишем: для поселения рекомендуется деревня… Камыш- леевка. Вы не против такого названия?

— Нет, не против. — Егор покраснел от неожиданности.

— Я так и запишу в договоре, что в деревне Камышлеевка можно расселить пятьдесят семей с самостоятельным строительством. Помощь и содействие представляет Камышлеев Егор Петрович. Предоставляется лес для строительства домов и прочих построек, а также кирпич, доски, и он же организует доставку гвоздей, стекла и прочего материала. Егор Петрович, я вам под расписку выдам сейчас деньги на заготовку всего этого, а потом, по мере расходования, вы будете отчитываться и получать ещё деньги. Вы, наверное, подумали: почему же мне такая вера? Возьму деньги и сбегу. Есть такие мысли?

— Если пока нет, то завтра могут прийти, — честно сказал Егор.

— Правильно. По крайней мере, честно. И это не те деньги, с которыми можно всю жизнь бегать, а работать с нами у вас есть выгода. И у вас здесь свой дом, построенный не за государственный счёт, а за свои денежки, вот поэтому у меня есть вера в вас. Давайте будем работать, и вы не останетесь в накладе. Я вас убедил? — Илья Ильич опять рассмеялся.

— Если что, мне теперь надо будет ездить в Шиткино?

— Пока да, но скоро мы переберёмся в Конторку или в Тайшет, скорее всего, в Тайшет. Там делают станцию, народу прибавится и работать с ними будет проще по месту прибытия.

— А сюда сразу пятьдесят семей пришлёте?

— Нет, не больше пяти — семи. У вас есть где разместить их на первое время?

— У меня есть дом для рабочих, можно использовать, а потом будет видно, чего и как.

— Весной уже приедут люди, готовьте все, о чём мы договорились. Нанимайте ещё людей для работы, к лету нужен лес на пять домов и всё остальное. Справитесь?

— Как же не справиться. У меня и сейчас лес есть для строительства, немного ещё заготовим, и будет порядок.

— Славно, Егор Петрович, ой как славно. Вообще переселенцы поначалу едут в разведку несколько человек, смотрят на условия, а потом везут семьи. Я же буду сразу рекомендовать вас, без разведки.

— Постараюсь делать всё как положено.

Пока Настя готовила обед, Егор отвёз Ручкина на место, подходящее для строительства деревни. Они переехали небольшую речушку, поднялись немного в гору, и Егор остановил коня.

— Вот, — показал он на ровную поляну, тянувшуюся версты на полторы. — Здесь раскорчевать можно дополнительно лес и под огороды, и под грядки. Место хорошее, сухое, не заливает, я пробовал вырастить здесь немного картошки и разных овощей. Земля родит хорошо, только руки приложи. Раскорчёвывать придётся много, работа трудная, но места другого для деревни поблизости нет.

— И не надо. Здесь место славное. Хороша будет Камышлеевка. Сам-то чего не поселился тут?

— Это место я потом уж нашёл, и одному здесь неуютно, как пень среди дороги. А для деревни в самый раз.

— Потом и сам переселишься сюда?

— Время покажет, — загадочно сказал Егор.

После обеда Егор проводил гостя. Положил в сани мешок с подарками, кроме даров леса положил и связку соболей, на тот случай, что придётся ещё обратиться к казённому человеку. И понравился Егору Илья Ильич, этот весёлый человек, уже в годах, но с молодыми глазами, толковый и умный.

На прощание гость сказал:

— Надеюсь на вас я. На тебя, Егор Петрович, на Комова Игната. Разные люди приедут: и вороватые, и ленивые. Только, я думаю, большинство хороших будет. А ты тут старшим назначаешься, так наказано поселенцам будет. Просьба к тебе: будь всем как отец, не смотри, что некоторые будут старые, каждому по делам его помоги. Гордому спесь сбей, ленивого заставь работать, неумёхе — укажи, трудяге — помоги. Вспомни, как отец тебя учил уму-разуму. И надо иметь в виду, что едут сюда не от хорошей жизни, едут сюда от голодной, беспросветной жизни за лучшей долей своей.

Скрылись в лесу сани, стих шум умчавшейся повозки. Только снег сверкал и искрился на солнце. Егор долго смотрел вслед уехавшему человеку, начиная осознавать, что произошло важное событие. Теперь к нему обращались, как к доброму хозяину, теперь на него имели виды не просто кто-то, а целое государство надеялось на него. Странно было на душе. Иногда он чувствовал себя просто мальчишкой, хотелось вытворить что-нибудь необдуманное. И вот теперь он — Егор Петрович, а