Валерий Замыслов - Каин: Антигерой или герой нашего времени?

Но Каин все же высказал свое сомнение:

— С трудом вериться, что Надей Епифаныч с тридцатью рублевиками на Луку приехал.

— Истинные слова, Василий Егорович. Казна — и немалая — на стане осталась.

— Плохо лихие осмотрели?

— С полным тщанием. Даже каждого работного человека обыскали. А казна-то, можно сказать, у них под носом была — возле избы, на дереве в сосновых лапах висела.

— Ну и Надей Епифаныч! — рассмеялся Каин.

— Да уж не головотяп. Три года на соляных варницах прожил, затем соль и большую часть капитала вновь на храмы и монастыри пожертвовал. Не зря, видно, его Бог любил. Почитай, сто лет прожил.

— А скажи, Терентий Нифонтович, нынешний владелец Самарской Луки такой же боголюбец?

— Граф Орлов-Давыдов? Капитал имеет огромный, но чтобы на храмы жертвовал, того не слыхал. Иного склада человек. Балы, кутежи, карты. Далек он от Бога, Василий Егорович.

Рассчитавшись с Каином и отобедав с ним в столовой комнате, Светешников осведомился:

— Новость слышал?

— ?

Воеводе Павлову и полицмейстеру Кашинцеву по шапке дали.

— Каким образом?

— Вначале приезжал какой-то человек от московского губернатора и все их злодеяния вскрыл. Воевода и полицмейстер устрашились, и прекратили в городе бесчинства, но через два месяца они вновь взялись за старые дела. Помышляли даже фабриканта Затрапезнова к ногтю прижать, но тот человек-кремень, съездил в Петербург и сумел пробиться к самой императрице, после чего обоих мздоимцев увезли в столицу и предали суду.

— Молодцом Затрапезнов. Таких паршивых людей свалил, — откровенно порадовался Иван. — Дай Бог новым властям бесчинств не творить.

— Пока в городе тихо, но надолго ли? Начальных чинов без мздоимсв не бывает. Может, новая императрица Елизавета Петровна наведет в городах порядок.

— Поживем — увидим, — неопределенно отозвался Каин.

— Теперь, небось, в Москву матушку, Василий Егорович? В родные пенаты?

— В Москву, — приврал Каин.

— Доброго пути. Будешь в Ярославле, мой дом для тебя всегда открыт.

— Всенепременно воспользуюсь, Терентий Нифонтович, коль нужда приведет. Благодарствую за хлеб-соль…

Глава 2

Михаил заря

Струг, который удалось закупить Каину, пришелся ему по душе. Был он парусный, с отвесными бортами и заостренными оконечностями, а главное двухъярусный и с каютой на корме; хорошо просмоленный, крепкий и довольно вместительный. Может поднять двенадцать пудов клади. Длиной — восемнадцать сажен и шириной более десяти. Дно судна было составлено из пятидесяти толстых дубовых досок, которым не страшны были даже соленые воды, ибо, как рассказывал продавец судна, оно побывало в Хвалынском море[112].

Каин был очень рад приобретению. Струг (вместе с кормчим) разместил три десятка повольников.

Собрав в каюте ближайших сподвижников, Иван Каин сказал:

— Надумал, я, братцы, сходить к Самарской луке. Небось, все слышали об этом славном месте?

— Как не слышать, атаман? Луку даже сам Стенька Разин облюбовал.

Каин кинул на Кувая признательный взгляд.

— Золотые слова, есаул. Самое удачное место на Волге для нападения на купеческие суда. Можем хорошие деньги сорвать. Даете ли добро, братцы?

— Мы-то согласны, Иван, но полезут ли с баграми и крючьями бурлаки?

— Не зря же я каждого, как через рез сито просеивал. По пути проверим, кровью повяжем. Полезут!

Твердые слова Каина вселяли уверенность, и они были московским ворам остро необходимы, ибо впервые они должны были заняться грабежом на непривычных для них водных набегах, пиратским путем, о коих были только наслышаны из рассказов потомков морских разбойников, чьи предки были корсарами Ивана Грозного. Ныне же самим придется брать купеческие суда на абордаж.

— В Старом Макаре[113], - продолжал Каин пополним запасы продовольствия, закупим порох, свинец и ружья, кои завозят сибирские купцы, а уж потом и к Жигулям.

В Старом Макаре состоялась любопытная встреча.

Каин, зайдя со своими товарищами в кабак, увидел, что он полон разбойными людьми, вооруженными ружьями. Среди них выделялся крупный, плечистый человек в красном кафтане и с саблей в золоченых ножнах.

Мест в питейном заведении не оказалось, но не тот Каин человек, чтобы смиренно уйти. Подошел к одному столу и сказал:

— Вы, как я погляжу, попили, поели, дайте и другим стопку выпить.

Но бражники и с места не сдвинулись, напротив ощерились:

— Где это видано, чтобы орлы воробью место уступали? Гуляй, паря!

Каин, не терпевший оскорблений, приподнял бражника со скамьи за ворот ситцевой рубахи.

— Сам погуляй, да с посвистом. Быстро!

И что тут началось! Застолица вскочила, выхватила из-за голенищ сапог ножи, но тут же раздался резкий, повелительный голос человека в красном кафтане:

— Сидеть!

Бражники, повинуясь повелительному окрику, вновь опустились на скамьи, а их вожак, устремив на Ивана властные глаза, спросил:

— Ты кто такой?

— Кто я такой? Не перед тобой мне ответ держать.

Лихие загалдели, но вожак вновь их осадил коротким, но звучным окриком:

— Ша!

Вожак поднялся и вразвалочку ступил к Ивану:

— В последний раз спрашиваю: кто такой?

— А ты угадай, — насмешливо отозвался Каин. — На реке на Клязьме два борова увязли: пришел спас да ткнул в Николин глаз.

Вожак, положив на эфес сабли тяжелую руку, хмыкнул.

— А если не угадаю?

— Освободишь кабак.

В третий раз взорвалось питейное заведение. Сторонники главаря, только и ждали его сигнала, чтобы прикончить с вызывающим человеком.

Но не дремали и повольники: их ножи и кистени тотчас могли пойти в ход. Правда, их было вдвое меньше, но наметанный глаз вожака безошибочно определил: много крови прольется, чтобы выйти победителем, а это в его планы не входило, а посему он вновь утихомирил свою ватагу, на минуту призадумался и ответил:

— Пробой и замок.

— Другое дело, мерекаешь.… Иван Каин.

Замер кабак, а затем тишина прервалась словами вожака:

— Дерзкий же ты человек, Иван Каин… Наслышан. Но и я не из последних людишек. Михаил Заря.

Теперь уже пришел черед удивляться Ивану, ибо имя атамана Михаила Зари гремело по всему Поволжью.

— Весьма рад тебя видеть, атаман. Чаял, что ты в понизовье Волги, а судьба здесь свела.

— Белый свет не клином сошелся. Идем за мой стол, потолкуем.

Сидели, пили вино и продолжали пытливо присматриваться друг к другу.

— Лихо ты под Ярославлем купчишек тряхнул, — наконец произнес Иван. — И как тебе удалось так вольно на суда нападать?

— А сметка на что, Каин?

— Не только сметка, но и золотишко, которое ты всучил воеводе Павлову.

— И об этом знаешь? — хмыкнул Заря.

— Слухом земля полнится, Миша.

— Ну и ну, — протянул Заря, но вдаваться в подробности не стал. — Далеко собрался, Иван?

— Если Бог даст — до Хвалынского.

— Далече. Купчишек зорить?

Иван молча кивнул.

— А я вот помышляю винокуренный завод взять. Бочонками вина запастись, да и хозяина на деньгу тряхнуть. Правда, хозяин имеет немало караульных людей с ружьями. Начеку. Никак прослышал, что Заря к Старому Макару нагрянул… Может, собьемся в одну ватагу и захватим завод?

Иван ответил без колебаний, ибо ему очень хотелось «поработать» с самим Михаилом Зарей.

— Собьемся.

— Похвально, Каин… Но есть к тебе щекотливый вопрос. Человек ты не только дерзкий, но и гордый. В есаулы пойдешь?

Болезненный для Ивана подкинул Заря вопрос. Привыкнув к безоговорочному единоначалию, честолюбивый Каин уже вообразить себе не мог, что сможет ходить на второстепенных ролях, а посему не сразу ответил знаменитому волжскому атаману. Однако разум, его необычайная сообразительность нашли верный ответ:

— Двум саблям в одних ножнах не ужиться, а посему и двум атаманам в одном воинстве не бывать. Согласен быть твоим есаулом Заря.

Михаил протянул Ивану руку.

— Повоюем, друже…

Добрая сотня разбойников остановилась неподалеку от винокуренного завода.

— Федька! Разводи огонь, будем кашу варить! — крикнул Заря.

Каша, разумеется, предлог: надо было осмотреться, прикинуть, как без большой крови завладеть заводом.

— А что, есаул, не послать ли нам на завод огневщика?[114]

— Дело сказываешь, Михаил. Не худо бы запалить завод, дабы началась паника.

— Добро бы.

Но хозяин завода, Илья Коробейников, не зря держал вооруженных людей на чеку.

— Взять и привязать к столбу, — приказал он, когда огневщик вошел в ворота.

— Что за люди сделали привал подле моего завода? Лихие?