За кулисами театра военных действий I - Виктор Владимирович Королев

…Когда отец погиб в сражении при Ипре, Райан Дженикс ходил в первый класс. Детство и юность его прошли всё в том же доме. Жили они вдвоём с матерью. Пистис трудилась на заводе, вдову солдата не уволили даже в двадцатые годы, когда безработными оказалась половина горожан.

Жили очень бедно, считали каждый пенни. И в шестнадцать лет Райан бросил школу, тоже пошёл на завод. Когда он принёс первую зарплату, мать расплакалась.

— Райан, сынок, ты просто спас нас от нищеты!

Работали посменно оба по двенадцать часов. Так что все четыре года Великой депрессии у них было самое главное — стабильная зарплата и крыша над головой. А в 1935 году заказов стало ещё больше: Великобритания подписала морское соглашение с Германией и вложилась в строительство её флота. Версальскому договору пришёл конец. Начиналась подготовка к новому европейскому пожару.

Завод, где трудились мать и сын Джениксы, стал выпускать танки. Конечно, это были не те громоздкие «консервные банки», про которые писал с фронта отец. Райан залезал в танковую башню и понимал, что во время боя экипажу приходится ох как не сладко. Прав отец: в пехоте лучше. Но у Райана была бронь, а желание воевать отсутствовало полностью. У неженатых так бывает даже чаще, чем у женатиков.

А война пришла нешуточная. Вроде и не нужна никому — подумаешь, не поделили маленькая Польша и задиристая Германия дорогу к Данцигу. Вчерашние друзья, они сами разберутся. И вдруг — по чьей указке, по чьему приказу? — новый британский король объявил войну новому немецкому режиму.

В августе сорокового года самолёты с крестами начали регулярно бомбить Лондон и прочие английские города. Бомбёжки не прекратились и в следующем году, когда нацисты напали на Советский Союз. Британцы и русские снова стали союзниками.

На заводе готовили первую партию танков «Матильда» и «Валентайн» — по ленд-лизу для СССР. Назначили сопровождающих до пункта назначения, в эту команду попал и Райан Дженикс. Он не стал возражать, потому что командировка получалась длительная, зарплата шла двойная. Путь неблизкий — через Исландию до Мурманска. Это по морю, а куда дальше, не говорят.

Райан успел Рождество встретить с мамой, и в новогоднюю ночь арктический караван из девяти торговых судов под эскортом двух эсминцев и нескольких вооруженных траулеров отошёл от исландского берега. За две недели раз пять самолёты с крестами кружили над конвоем, но зенитчики эсминцев не дали им отбомбиться.

В порту Мурманска к Райану подошёл мужчина в белом тулупе, представился по-английски:

— Я ваш переводчик, буду вам везде помогать.

Тут же повёл англичанина в здание, где помог переодеться в такой же тулуп. Дал рукавицы, меховую шапку, принёс огромные серые валенки.

— Это вам от советских людей подарок! Он спасёт вас от холода!

Когда разгрузка закончилась, все сопровождающие поехали в гостиницу, а Райану предложили следовать дальше вместе с танками — до самого полигона, где их будут доукомплектовывать и опробовать британские и советские военные.

— Только с согласия моих начальников! — гордо заявил Райан.

— Разумеется.

Утром пришла телеграмма: завод продлил ему командировку. Вечером того же дня Дженикс с переводчиком сидели в штабном купе литерного поезда, который вёз на открытых платформах четыре «Матильды» и десять лёгких пехотных «Валентаймов». Остался позади разбомбленный немцами Мурманск, мелькали за окном обгоревшие остовы пристанционных зданий — всё Заполярье стало широкой линией фронта.

Ехали двое суток. От переводчика Райан узнал, что немцы под Новый год были разбиты под Москвой, план блицкрига провалился. Они даже выпили немного русской водки за победу.

— Обратно мы с вами полетим на самолёте, — сказал переводчик. — Вы нужны на заводе, а нам нужны новые танки.

Полигон был на самом берегу Волги. Город Куйбышев видно без бинокля. Туда переехало из Москвы правительство СССР. Осознавать, что он участвует в охране советского правительства, почему-то было лестно и приятно Райану.

А с русскими рабочими и солдатами общался с легкостью, даже без переводчика. Райану они показались весёлыми и спокойными людьми. Но больше всего его поразила их полная уверенность в победе.

Английскими танками интересовались все. Когда первый «Валентайн» завёлся, хлопали Райана по плечу:

— Молодец, Френд! Вери гуд!

Они так и знали его — Френдом.

Только один, с обожжённым лицом, однажды сердито высказал:

— Горят ваши «Валентайны», как спички. Нам приходится на траки дополнительные шипы наваривать, а то с вашими плоскими гусеницами только на парадах ездить!..

Жили все в бараках. Райану с переводчиком выделили целую комнату. И однажды утром взревела сирена, совсем как в Доркинге, когда авианалёт был.

— Скорей! Скорей в укрытие! — торопил англичанина переводчик. — Это наши зенитчики немцев от Куйбышева отогнали, сейчас они нас бомбить будут…

Им двоим не суждено было добежать от укрытия. Когда бомба взорвалась, переводчик успел закрыть собой Дженикса, все осколки принял на себя, но и в Райана попало. До медсанбата его четыре человека несли бегом на тулупе вместо носилок, но спасти его не удалось…

Автор (из-за кулис): Отец Уильяма Дженикса умер от ран, полученных на войне, врачи не смогли его спасти. Сам Уильям погиб вместе с другими пассажирами лайнера «Лузитания», потопленного немецкой подлодкой. Его сын Родни пал в бою под Ипром за год до окончания Первой мировой. У него остался сын Райан. Его убила немецкая бомба на берегу Волги в сорок втором. У Райана не было семьи и детей, родовая ниточка фамилии Дженикс на нём оборвалась. Рядовая британская семья. Вся её родословная за сто лет. Четыре поколения, четверо мужчин. Всех их убила война. Никого не пожалела, не спасла. Им это надо было? А Британии и другим странам надо?

Действие пятое

Россия: «Не трогайте только Сербию!»

«Я попытался доказать, что мы сами не имеем абсолютно никакой причины воевать с Россией и что у нас нет в восточном вопросе никаких интересов, которые оправдывали бы такую войну или хотя бы необходимость принести в жертву наши давние дружеские отношения к России. Всякая победоносная война против России при нашем — её соседа — участии вызовет постоянное стремление России к реваншу за нападение на неё. Я не видел никаких оснований ставить под угрозу наши давнишние мирные взаимоотношения ради каких бы то ни было непрусских интересов. А раз наши собственные интересы не только отнюдь не требуют разрыва с Россией, но скорее даже говорят против этого, то, напав на постоянного соседа, до сих пор являющегося нашим другом, мы лишь покажем свой страх и смирение перед западными