Король холопов - Юзеф Игнаций Крашевский

Якса покраснел и живо воскликнул:

— Простите! Но мы, которые при нем находимся, мы его любим!

— Ну, так и на здоровье! — насмешливо сказал Неоржа, и лицо его залилось румянцем.

Якса не мог больше сдерживаться и, поднявшись со скамейки, прибавил:

— Да, мы, которые ему служим, должны его любить, потому что он добр, справедлив и нам добра желает, но он несчастный человек.

— Он! — заворчал Неоржа — он! Чем же он несчастен? Сокровищница, бывшая пустой при старике отце, при нем наполнилась, ему не представило затруднений отсчитать немцам двадцать тысяч гривен; драгоценных камней и серебра у него без счета… Чего же ему еще нужно?

— Милый мой пан, — начал Якса ласково, — я не знаю, дает ли это счастье… У него нет потомка.

— Почему же он не живет с женой?

Якса промолчал.

Неоржа выведенный из терпения этим маленьким отпором, уж больше не хотел глядеть на будущего зятя.

Обиженный гость, заметив это, слегка кивнул головой и удалился. Неоржа, окинув взглядом удалившегося, присел к столу рядом с Грохом, в единомыслии которого он был уверен.

— Как вы полагаете, судья, — тихо спросил он, — следует ли нам его переносить?

— Кого? — спросил гость немножко удивленный.

— Да, короля! — промолвил Неоржа. — Когда-то дворяне сами выбирали себе королей, и если они им приходились не по душе, то их свергали с престола.

— Но ведь это коронованный король! — робко прошептал Грох.

— Э, — возразил хозяин, размахивая рукой, — что нам в его короне! Я знаю, что здесь, в Кракове, мы ему ничего не сделаем, но нужно начать с другого конца. В Великопольше, в Познани найдутся такие, которые восстанут; потому что они совсем не довольны тем, что король не живет в Гнезне и что их столицу превратили в маленькое местечко. Там каждому наместнику мерещится, что он, подобно Поморью, отделится и освободится из-под власти короля. Там одни радовались бы бранденбургцам, другие силезцам. Там…

Говоря эти слова, он взглянул на своего собеседника и вдруг запнулся. Грох, хотя и жаловался на короля, но таких дерзких речей не мог похвалить. Он многозначительно сдвинул брови, и Неоржа спохватился, что сболтнул много лишнего. Стараясь исправить свою ошибку, он сконфуженно улыбался.

— Вот я болтаю, — произнес он, — вот, болтаю! Это потому что я не могу простить ему за лошадей! Они в Величке хорошо откормились бы!

Грох не дал себя ввести в обман этой переменой фронта.

— Напрасно вы о таких вещах говорите и вспоминаете об обиде, — проворчал он. — О чем велькополяне думают — это Господь их ведает, но подобно тому как Винч из Шамотуль, будучи недоволен старым королем Локтем, должен был раскаяться в этом и впоследствии был наказан дворянами, так может случиться и с теми, которые попробуют восстать против Казимира, если они на это осмелятся.

Неоржа стоял, задумавшись.

— Разве он такой же сильный, как его покойный отец, — начал он, успокоившись, — воевать-то он не особенно способен… Ему бы только строить и все переделывать… Он женщин любит, на охоту ездит, турниры устраивает…

— В том-то и дело, что вы его не знаете, — произнес Грох, качая головой. — Все это правда, но вся беда в том, что у него такая же железная воля, как и у отца, да ум у него более хитрый и изворотливость большая.

Неоржа был очень удивлен, слушая эти слова и недоумевая, что он может сделать против человека, характер которого ему не удалось определить; он пожимал плечами.

— Каково это нам будет, когда он все перевернет вверх дном и захочет по-своему переделать, — сказал Грох, — это еще неизвестно, но он настоит на своем, — со вздохом добавил судья, встревоженный слухами о своде законов. — Нам придется плохо, — продолжал он. — Какое значение будет иметь тогда судья? Вероятно, он урежет нам наши доходы… потому что он больше заботится о мужике, о поселенце, о бедном темном люде, чем о нас и о дворянах… Но что он решил, то… и докажет! Я его знаю! А то, что вы говорите о велькополянах… то на это не особенно можно надеяться. Хотя рыцарство и не особенно пожелает, но найдется какой-нибудь услужливый воин в Венгрии…

Грох вздохнул, а Неоржа задумался.

— Если он захочет, то у него вскоре будет много русского люда, — закончил судья.

Все, о чем он говорил, сильно подействовало на хозяина, который печально молчал.

Так как все пиво уже было выпито, а хозяин хранил молчание, то гость решил уйти.

Они довольно холодно расстались.

Неоржа взглянул вслед уходившему.

— Брешет! — произнес он про себя. — Дворяне что-нибудь да значат! Посмотрим! Я ему этого не прощу и отомщу за стыд и за прогнанных лошадей.

Самое великое дело, которое должно было прославить его царствование, Казимир хотел совершить в Вислице, для того чтобы почтить память своего отца, имя которого было связано с этим городом.

Покойный король два раза отбивал Вислицу от врага, там он молился и оттуда он, едва подкрепив свои силы, предпринимал походы для приобретения новых владений. Это место служило Локтю гнездом и приютом в тяжелые минуты жизни, и он им очень дорожил, а потому нет сомнения в том, что король руководился мыслями и воспоминаниями об отце, принявшись первым делом за устройство этого города.

Он окружил его каменными стенами и начал строить здания из кирпича и камня. Построили новый костел из теса на том же самом месте, где Владислав молился во время своих бедствий.

Это был старый городок, у устья реки Ниды, выделявшийся как остров на возвышенности, кругом окруженный лугами, которые весною затапливались водой. Топи и трясины с незапамятных времен были царством жаб, лягушек, змей, ужей, кишевших там десятками тысяч.

Старое предание гласило, что, когда ксендз служил обедню в маленьком костеле, находившемся в предместье, и лягушки своим кваканьем ему мешали, он проклял их во имя Божие, и они с тех пор начали вести себя тише.

Хотя Вислица, благодаря стараниям Казимира, была украшена новыми каменными зданиями, которым большая часть городов могла бы позавидовать, в ней все-таки было очень много старинного, оставшегося с незапамятных времен, о происхождении которого старожилы не помнили.

Еще во времена язычества на этом холме поселились рыцари, окопались, и там