Адмиралы Грейги: оклеветанные и забытые - Наталья Колева

Ашхабада. В июне 1941 года ушел добровольцем на фронт, служил в 68-й горно-стрелковой дивизии, которая дислоцировалась в Иране. В 1943 году за выполнение разведзадания, старший лейтенант Дмитрий Ухтомский был направлен в комендатуру города Кисловодска. Что было это за задание, даже сейчас в архиве Министерства обороны узнать нельзя. Дмитрий получил медаль «За победу над Германией», но что-то мне подсказывает, что это не единственная его награда. Потом была война с Японией.

В Кисловодске Дмитрий женился на Лилии Исааковне Черкасской, а 20 июня 1945 года у них родилась дочь Наталья. В 1970–72 г. Наталья работала в Физико-химическом институте им. Л. Я. Карпова; 1973–1993 г. в журнале «Природа» заведовала отделом физики, с 1991 года стала там же членом редколлегии. Наталья Дмитриевна – автор многих статей и книг по астрономии, астрофизики, проблемах космоса; с 1986 года – член Союза Журналистов. За книгу о Сахарове, в 1991 году Н. Д. Ухтомская получила премию Союза Журналистов. Замужем Наталья Дмитриевна была за профессором, доктором физико-математических наук, Леонидом Леонидовичем Морозовым.

Это последняя фотография Дмитрия Диевича, сделанная 20 сентября 1990 года на открытии в Рыбинске Дома-музея нашего родственника академика-физиолога Алексея Алексеевича Ухтомского. Через три года Дмитрия Диевича не стало. А совсем недавно выяснилось, что Дмитрий Диевич был последним, кто делал фотографии Юрия Алексеевича Гагарина. Группа приехала 24 марта 1968 года взять интервью. Портрет, сделанный в тот день, был дан на обложку журнала, четыре страницы номера посвящены репортажу, а вот заключительный кадр в номер не попал. Как писал Дмитрий Диевич: «кому-то он показался «мистическим», через чур драматичным, как будто что-то могло быть более драматичным, чем то, что произошло три дня спустя после съёмки». 27 марта 1968 года Гагарин трагически погиб. Вот этот не вошедший кадр. Уходящий Ю. А. Гагарин.

ЛЕОНИД АЛЕКСЕЕВИЧ УХТОМСКИЙ, старший адъютант Нахимова, вице-адмирал, участник обороны Севастополя и старший брат Эспера Алексеевича Ухтомского. Родился Леонид в октябре 1829 года, в 13 лет был определен в Морской Корпус, 5 августа 1845 года произведен в гардемарины, в 1847 году стал мичманом 44-го флотского экипажа. В начале Крымской кампании Леонид служил на фрегате «Коварна». В 1855 году был назначен старшим адъютантом при адмирале Нахимове, сражался на Малаховом кургане. Леонид Алексеевич оставил множество воспоминаний и описаний Крымской войны, о героях этой войны: Нахимове, Корнилове, Истомине, Лазареве. 21 мая 1855 года Леонид Алексеевич был награжден орденом Св. Анны 3 степени с бантом за храбрость и мужество.

Леонид Алексеевич Ухтомский (фото от 17 августа 1855 года)

Леонид Алексеевич был награжден орденом Св. Владимира 4-й степени с бантом за отличную распорядительность, серебряной медалью на Георгиевской ленте, золотой саблей с надписью – «За храбрость». Из иностранных наград: персидский орден Льва и Солнца 2 степени и шведский орден Св. Олафа Командорского Креста. В 1867 году князь Л. А. Ухтомский был удостоен особого Монаршего благоволения за освобождение двух пленных матросов. Потом Леонид Алексеевич был переведен на Балтику, служил в Петербурге, затем назначен командиром Архангельского порта. В 1875 г. являлся директором маяков, в 1885 году на Юге – директором маяков и лоций Каспийского моря, командиром Бакинского порта. В октябре 1889 года Леонид Алексеевич выходит в отставку в звании вице-адмирала с мундиром и пенсией в 5 тысяч рублей. Сотрудничал Л. А. Ухтомский с «Морским сборником», опубликовал множество статей и очерков. Еще в 1883 году им было выпущено объемное сочинение «Новая Земля». Женат Леонид Алексеевич был трижды. От первого брака – сын; от второго – дочь и от брака с дочерью губернатора Кониара – сын и две дочери. Последние годы жизни провел в Смоленске. Умер в 1909 году, похоронен на Тихвинском кладбище, могила не сохранилась.

«О милых спутниках, которые наш свет

Своим сопутствием для нас животворили,

Не говори с тоской: их нет,

Но с благодарностию: были.»

1821 г. А. В. Жуковский

Глава V. «Никогда не позволяйте правде стоять на пути красивой истории»

(По книге В. В. Шигина «Неизвестная война императора Николая I»).

«Залетела ворона в царские хоромы: почету много, а полету нет!»

А теперь мне придется выполнить тяжелую, неприятную, но необходимую работу: познакомить Вас с людьми, которые оклеветали, оскорбили Грейгов. Возможно, кто-то из клеветников встал на этот путь только ради того, чтобы прослыть «великим исследователем, много лет просидевшем в архивах и нашедшем «уникальные» документы и свидетельства, которые никто не видел, а также показать «истинную роль в них исторических личностей». Я не собираюсь спекулировать и играть на эмоциях, я просто отделяю симулякр от эйдоса (если проще – мух от котлет). Кто-то очень правильно заметил: «Право на личное мнение надо подкреплять солидными доводами. Если их нет, то хорошо бы сделать своё мнение личным достоянием». Евгений Васильевич Старостин, профессор, историк-архивист, эксперт ЮНЕСКО в одном выступлении сказал: «…Любая история должна писаться на базе архивных документов, и чем глубже исследователь войдет в архивный мир, чем шире будет охват источников, чем совершеннее будет методика, тем ближе он окажется к правде. Я не классический позитивист, просто стараюсь для начала придерживаться принципа: «нет источника нет истории…». Поэтому, только факты и документы. Всё, что написано выше, всего лишь предыстория. Что об этом думать – решать вам. Когда в архиве выдают тебе документ для просмотра, то ты фамилию вписываешь на первую страницу; и после прочтения, просмотра и сдачи документа, обязан расписаться. Ни в одном прочитанном мною архивном документе фамилии Шигин нет. Шигин, сознавая недостаточность используемой им фактографии, пишет: «…по свидетельству некоторых исследователей, очевидцев…», но при этом пишет так, что можно подумать, что до него, Шигина, все были в полном неведении относительно личности адмирала Грейга, но вот на «исторической сцене» появился он, – «Великий разоблачитель», и просветил всех. Откуда же такие глубокие познания о деятельности адмирала Грейга и его личной жизни? Настолько ли они глубоки, как уверяет нас Шигин? Понятно, что вопросы риторические, но из книги следует, что: – никто, кроме Шигина личности Грейга так и не понял. Про Лазарева и говорить нечего, этот вообще непонятый и неоцененный, и лишь Шигин оказался свободным от мифов и штампов, и просветил всех. Мало того, в книге, где-то напористо, где-то ненавязчиво, проскальзывает модель объяснения причины наличия у Лазарева стольких врагов – всё от