Сестра самозванца - Владимир Александрович Андриенко

забыл о фамильной чести, воевода?

– Бориса собор избрал в цари! Не нам с тобой про то рассуждать. Надобно хватать изменников. Надо изловить всех посланцев самозванца.

Князь Шаховской пробовал урезонить воеводу.

– То дело опасное. И нам от того ничего хорошего ждать не приходится.

– Сие приказ царя! – сказал воевода.

– Царь далеко, – многозначительно сказал Шаховской.

Татеев внимательно посмотрел на товарища.

– Ты что молвил, князь?

– Токмо то, про что говорят в крепости все! Только ты того не слышишь, князь-воевода! Али не видишь, что никто не станет воевать противу войска самозванца? Наши стрельцы его за подлинного царевича почитают.

– Надобно говорить с народом! Надобно прочитать царскую грамоту, где сказано, кто есть Гришка Отрепьев! Монах беглый за царевича выдает себя!

– Да не поверит никто царской грамоте! – вскричал Шаховской. – Все холопы верят, что он есть царевич истинный!

– Ты мне измену предлагаешь?

– Не измену! Какая там измена! Кому изменять станем? Бориске Годунову? Да кто его царем сделал? Али достоин он занимать царское место? Сам помысли, князь-воевода! Коли не будет приказа отворить ворота воинству вора, сие сами стрельцы и казаки наши сделают. И что с нами будет?

Татеев задумался. Он и сам понимал, что Шаховской говорит дело. Но в окончательный успех самозванца он не верил и потому выгадывал, как поступить лучше…

***

Чернигов: Нильский и Елена.

Ян добрался до двери, за которой была его женщина. Он и сам пока не поверил, что это удалось ему столь легко. Все же этот город-крепость принадлежал Московскому государству, и его воевода поставлен на должность царем Борисом Годуновым, против которого Нильский выступил в войске царевича Димитрия.

«Вот она удивится моему появлению. Если хочешь завоевать женщину, её стоит поразить. Сейчас я это и сделаю».

Шляхтич постучал в двери.

Послышался голос:

– Кто там?

– С весточкой к панне, – ответил Ян.

Двери открылись. Елена даже вскрикнула, когда увидела Нильского.

– Пан Ян?!

– Я у ног моей панны.

– Но откуда пан здесь? Пан сошел с ума?

– Я прибыл вслед за панной. Проникнуть в город было не так и сложно, моя панна.

– Пан не знает, чем он рискует!

– Но и панна рискует не менее моего.

Она затащила его в свою комнату и закрыла крепкую дверь на засов.

– Ян, ты совсем потерял голову!

– И есть отчего!

Он взял её за плечи и поцеловал.

– Погоди! Ты знаешь, что в городе всюду ищут лазутчиков Димитрия Ивановича?

– Знаю.

– И знаешь, что тебя ждет, если тебя схватят? Ты думаешь, что они станут шутить?

– Но ты же здесь, Елена. Я пришел к тебе, не думая про опасности. И я ожидал, что ты наградишь меня.

Она больше не противилась ему…

***

Велимир Бучинский встретил конницу Мнишека на пути к городу и сказал:

– Царевич ждет пана воеводу в своем лагере. Его милость недовольна той медлительностью, что проявляет пан воевода.

Мнишек поморщился и ответил:

– У меня тяжелая кавалерия, пан Бучинский. Одна хоругвь с трудом пробилась через лес. Пришлось ждать.

– Мы идем к Чернигову. Часть наших казаков уже там.

– Город отворит ворота? – спросил Мнишек.

– Уверен – ворота будут открыты без боя.

– Жаль.

Бучинский не понял воеводу.

– Что пан сказал?

– Я сказал жаль, что не будет хоть малой стычки. Моим солдатам нужна добыча. А где она?

– Но мы продвигаемся по вражеской территории без потерь. И это хорошо, пан воевода.

– У меня уже гусары начали роптать. Им не разрешили грабить. Они пришли сюда за добычей. А её нет.

– Добыча будет в Москве. Там наш государь наградит верных.

Воевода Мнишек хохотнул в ответ.

– Пан и правда не понимает, про что я говорил? Не все верят, что мы окажемся в Москве. И потому думают о добыче сейчас.

– И пан воевода не верит? – спросил Бучинский.

– Причем здесь моя вера, пан кавалер? Я говорю о солдатах. Мои гусары мечтают о больших деньгах. Но пока золото им лишь обещали. Поход начался, а они не получили и монеты! Небольшая добыча могла бы снять сие напряжение.

– Его милость царевич запретил грабеж!

Мнишек это знал и сам.

Стройные ряды панцирной кавалерии двигались вперед. На ветру развевались знамена и флажки на пиках гусар, шелестели перья на крыльях…

***

Елена услышала ночью шум на улице и спрыгнула с кровати. Она выглянула из окна.

– Что там? – спросил Ян.

– Народ шумит. Толпа с факелами собирается. Они кричат за царевича.

– Вернись ко мне.

Его поражало, как свободно она держится. Никакой стыдливости. Елена знала о совершенстве своего тела и выставляла его напоказ. Иная бы завернулась в простыню, подойдя к окну. Эта нет. Она стояла обнаженная в красных отсветах этой бурной ночи.

– Елена!

Она вернулась.

– Я не такая как все женщины, Ян. Я похожа на Марину Мнишек.

– Нет, Елена, ты гораздо красивее панны Мнишек.

– Я не о красоте говорю, Ян.

– Панна Мнишек горда тем, что родилась в семье сенатора и думает, что сам бог определил ей высокий жребий. Но ты другая. Мнишек не смогла бы сделать того, что сделала ты.

– Я похожа на Мнишек в ином. Она также как и я мечтает о власти!

– Она мечтает стать царицей, Елена. Но ты? В чем твоя цель? – спросил Нильский.

– Мой брат станет государем, Ян. Мой родной брат! Сын простого боярского сына Отрепьева примерит на свою голову Шапку Мономаха!

– Но он не сможет тогда признать тебя сестрой.

– И что с того? Зачем мне его признание? Ведь это я в первый раз дала ему совет назваться именем Димитрия!

– Ты? – удивился Нильский.

– Именно я. Тогда ему было очень плохо. Он сбежал из монастыря. Я сбежала из отцовского дома. Меня хотели отдать замуж, Ян.

– Замуж?

– Отец и дядя нашли мне жениха. Сын дворянский сделал мне честь и решил взять меня в жены. Владелец большого поместья посчитал, что этого достаточно. Отец был доволен! Но не я!

– Ты воспротивилась?

– Я решительно отказалась, и отец отстегал меня плетью. Смотри на рубцы на моей спине.

Нильский потрогал едва заметные полоски на коже красавицы.

– Он бил не сильно. Не хотел портить моей кожи. Я ведь не больше чем товар.

– Тебе не нравился жених?

– Я его даже не видела. Но он гораздо старше меня. Он почти ровесник моему отцу. Дворянин Лукьян Одоевский. И я сбежала из дома, Ян. Пошла наперекор отцу.

– И что? Как ты добралась до Литвы?

– Мой брат Юрий, в монашестве, Григорий, также бежал. И я предложила ему наречь себя именем Димитрия…

***

В тёплой хижине в лесу они переждали беду.

Юрий вернулся и сказал Елене, что теперь погони можно не опасаться.

–Твой жених Одоевский с десятком оружных холопей22 всю округу прочесал. Даже награду объявил за тебя. Видать крепко прижало сердешного.

– А сюда он не сунется?

– Нет, – успокоил сестру Отрепьев. – Про сию сторожку никто не ведает, окромя отца Охрима. Но тот не продаст.

– Уверен? – с тревогой спросила она.

– Уверен. Но вот что далее станем делать?

– Бежать! В Литву.

– Но что там, сестра? Много ли денег у тебя?

– Серебром больше пяти рублей. Да два перстенька и серьги золотые. Продать можно будет.

– И у меня есть десять рублев. Надолго