Ода на рассвете - Вирсавия Мельник

стену избы. Он отыскал в кармане скомканный лист, где-то ещё отрыл уже сырые спички. После нескольких попыток Леониду удалось поджечь бумагу. Медленно горит: намокшая. Под слабым пламенем исчезают буквы, слова, строки. О, если бы точно также исчезали мысли и память.

— Дядя Лёня, что вы делаете?

Командир оглянулся. Из-за угла выглядывала светлая голова.

— Саша, это ты?

— Я.

— Почему не спишь?

— Лиза с няней. Рома уснул, а мне не спится, — объяснил мальчик, подходя к Садовскому.

Леонид вгляделся в Сашу.

“Поразительно! Белые, слегка волнистые волосы, светлые глаза… Это… это дано свыше! “

Командир криво улыбнулся:

— Вот как.

— Да. А вы что здесь делаете?

— Прохлаждаюсь.

— Я думал, что вы закаливаетесь. Папенька мне говорил, что так легче проходит болезнь.

— Можно и так сказать. Сколько тебе лет говоришь?

— Мне девять будет.

— Гм… — задумался Садовский.

— Что такое?

— Значит тебе девять, да?

— Да.

— Грамоту знаешь?

— Лиза меня учит.

— А вырасти большим хочешь?

— Хочу.

— Тогда, спать. Бегом! — прикрикнул по-командирски Садовский. — Не будешь спать, станешь коротышкой. Вопросы есть? Вопросов нет! Тогда: кругом! Шагом марш!

VI

С наступлением утра пришел в деревню праздник. По крайней мере, так объявили партийные. К шести часам вечера было приказано всем явиться в их кантору (в прошлом дом Моховых), где намечалось следующее: общее собрание (продвижение идей и целей социалистической партии, внедрение и построение колхозов), а затем развлекательная программа (танцы и песни).

Подготовка к празднеству шла весь день. В бывшей гостиной на всю стену был установлен портрет Вождя. В самой комнате- кафедра и лавки. Организовали место для отдыха молодёжи. Подготавливали план мероприятия и еще многое, и многое другое, чего суть да дела простым людям не дано было знать.

Время текло быстро и близился назначенный час.

Незамеченным оно стало и для Марьи Петровны. Она была всецело поглощена своим внуком. Юра настолько ее занимал, что женщина даже не обратила особого внимания на то, что Леонида с полуночи нет дома, что он опять куда-то запропастился.

Мальчик оказался весьма общительным и открытым. Он быстро вошёл в доверие и к бабушкиным подопечным: Роме, Лизе, Саше. Жизнь в деревне, приволье и забота Марьи Петровны ему пришлись по вкусу.

— Ох! Какой шустрый мальчишка! — сказала, запыхавшись, Марья Петровна и вошла на кухню, где стряпала Лиза. Бабушка только что уложила внука на обед.

— Вам с ним, действительно, весело! — отметила Елизавета.

— Ой, и не говори! Я ещё не отошла от того диву, что он у меня вообще есть! — рассмеялась няня.

— Как? Разве вы не знали, что у вас есть внук?

— Нет. Только позавчера мне об этом сын сказал. Он меня особо в свою жизнь не впускал, а мне не хотелось и вмешиваться, — охнула Садовская. — Ну, ничего! И Слава Богу! Я так рада! … Ладно, иду я постираю что ль.

Лиза осталась одна. Она продолжала свой труд, но мысли ее были не с работой, а с Богом. Она просила о помощи, об охране, о Его присутствии и наставлении. Проснувшись, Елизавета прочла 17 Псалом, и всё время думала о словах, написанных там: "Возлюблю тебя, Господи, крепость моя! Господь — твердыня моя и прибежище мое, Избавитель мой, Бог мой, — скала моя; на Него я уповаю; щит мой, рог спасения моего и убежище мое. … С милостивым Ты поступаешь милостиво, с мужем искренним — искренно, с чистым — чисто, а с лукавым — по лукавству его, ибо Ты людей, угнетенных спасаешь, а очи надменные унижаешь. … Бог! — Непорочен путь Его, чисто слово Господа; щит Он для всех, уповающих на Него." 6

«О, мой Господь, — молилась она, — я очень волнуюсь. О, утешь меня, Отче! Неужели мы впустили волка в овечьей шкуре? Неужели среди нас такие могут быть? Что будет дальше с нами? Что будет дальше? Я этого не знаю, но я знаю, что об этом ведаешь Ты. Ты не допустишь, чтобы без Твоей воли упал хоть один волос с наших голов. Вверяюсь Тебе! Веди нас по Твоему пути.

Об одном прошу. Укажи какова Твоя Воля на нас. Пускай тот, кто первым войдет в эти сени и принесёт с собой какую-либо весточку или слово, что бы это ни было, я приму как Твоё благоволение и последую ему. Я всецело доверяю Тебе.»

Прошло полчаса. Лиза окончила готовку.

Прошёл час. Она убралась на кухне и стала ждать. Юра проснулся, отведал Лизиной каши и вышел к бабушке. Солнце начало краснеть над горизонтом.

Возле дверей послышались шаги. Елизавета вскочила на ноги. Сердце застучало.

«Кто же это? Кто мне принесёт желанное? Марья Петровна? Роман? Сашенька? А может дядя Вася или Дуня?»

Дверь распахнулась и в сенях появился Леонид. Лиза побелела и свалилась на скамью.

«Неужели это он?»

Следом за ним вошла няня с Юрой.

— Мать, где все? Зови их всех сюда. И срочно.

Марья Петровна тут же выскочила на улицу и буквально через минуту здесь же, в сенях, очутились Роман и Сашка.

— Значит так, — начал Садовский, — объясняю один раз без переспросов. У меня секретное задание, с целью выполнения которого все мы уезжаем отсюда.

— На совсем? — удивился Саша.

Садовский строго и напряженно на него поглядел:

— Не известно.

— Ох, батюшки! — схватилась за сердце Марья Петровна.

— Прошу не перебивать, — повысив голос, продолжал командир. — Мы уезжаем на север. Как я сказал: это всё секретно, и дальше вас распространяться не должно.

Ещё: вас, как таковых, запомните, больше нет, — Леонид достал целую стопку бумаг и начал читать и объяснять. — С этого момента я- Тихон Иванович Беленкин. Простой деревенский мужик, хорошо послуживший нынешней власти. Продал свиней и корову, решил поехать со всей семьей к своим родственникам на север. Мая мать- Беленкина Марфа Павловна. Мой младший брат, в прошлом Мохов Роман, а сейчас- Беленкин Степан Иванович. Мой старший сын от первого брака, в прошлом Александр Мохов, теперь- Беленкин Вячеслав Тихонович. Потом в доме случился пожар. Моя первая жена, якобы погибла, и я женился второй раз. Моя нынешняя жена, раньше Елизавета Мохова, сейчас- Вера Родионовна Беленкина, в девичестве Углова. Во втором браке у меня родился сын- Юрий Тихонович, — Садовский окончил чтение новых паспортов. — Итак, имена и факты попрошу запомнить. Все документы прошлые и настоящие у меня, — тон командира становился всё напряженнее. — Что? Что? Что вы на меня так смотрите? Это всё чисто фор-маль-но. Документы действуют пока мы не придём к назначенному месту. Это моё задание, и я должен выполнить его с честью