Русский город Севастополь - Сергей Анатольевич Шаповалов

***

Четверо спустились к воде. Их поджидал ялик с косым парусом. Из ялика поднялся кудрявый тонкий юноша.

– Александр? – окликнул его дед Михо.

– Садитесь скорее, – сказал юноша. – Мост уже разводят.

– Мария, ты нас жди здесь, – строго сказал дед Михо, обращаясь к девушке.

– Я не буду вам мешать, – упрямилась девушка.

– Нет! – Наверное, впервые в жизни дед Михо так жёстко разговаривал с внучкой. Она чуть не заплакала.

– Меня возьми. – Из темноты выступила грузная фигура Фёдора Ивановича. Он держал в руках штуцер, за поясом кривой татарский нож. – Я, уж, точно мешать не буду.

– Ты – настоящий грек, – похлопал его по плечу дед Михо. – Залезай.

Ялик отчалил. На берегу замерла одинокая фигура девушки.

***

Павел очнулся от ломоты в спине. Его волокли за плечи. Темень кругом, запах гари. Вдруг он увидел небо, освещённое заревом.

Козлов вытянул его из колодца, осторожно положил на землю. Снял свою фуражку, посунул под голову Павла.

– Насилу вас откопал, – произнёс он, утирая пот со лба.

– Что с батареей? – еле выдавил из себя Павел. Каждое слово, каждый вдох страшной болью отдавался в спине.

– Такой фейерверк устроили! Все на воздух взлетели, вместе с пушками.

Козлов достал из-за голенища сапога нож, вложил в руку Павлу.

– Лежите здесь. Я пойду, поищу кого-нибудь. Если не найду, сам дотащу.

Ефрейтор поднялся, но не прошёл и десяти шагов, как прямо на него вынырнули трое. Павел не мог поднять голову. Он только видел красные мундиры. Один из англичан был офицером, другие двое – солдаты. Они закричали Козлову, чтобы тот поднял руки, грозя заколоть его штыками.

– Да хрен вам! – взревел ефрейтор, быстро поднял булыжник и швырнул одному из солдат в голову. Тот вскрикнул и покатился по откосу. Второй ударил его штыком в грудь. Но Козлов вовремя перехватил ружье, вырвал из рук солдата и прикладом свалил того с ног. Офицер потянулся за саблей….

– Только попробуй! – грозно надвинулся на него ефрейтор, приставив штык к горлу.

Офицер поднял руки. Козлов сорвал с него саблю и отшвырнул в сторону.

– Пойдём, поможешь. Видишь, раненый лежит, – указал он на Павла. – Пойдём.

Козлов повернулся, зашагал к Павлу. Англичанин в ту же секунду вынул из кобуры пистолет и подло выстрелил в спину. Козлов пошатнулся, замер, хотел обернуться, но смерть уложила его на землю. Павел хотел закричать, но только слабо прохрипел.

Офицер спокойно засунул обратно пистолет в кобуру. Победным уверенным шагом подошёл к Козлову, потрогал его носком сапога. Переступил через тело и направился к Павлу. Постоял над ним, раздумывая: пристрелить или так оставить помирать? Наклонился, пощупал грудь Павла. Начал расстёгивать шинель, намереваясь найти что-нибудь за пазухой или в карманах. Павлу показалось это омерзительным: его жадные трясущиеся руки, холёное бритое лицо, дух перегара изо рта. Павел собрал последние силы, покрепче сжал нож и вогнал англичанину в живот.

– Ой! – как-то жалобно, по-детски всхлипнул офицер, вскочил. С удивлением посмотрел на рукоять ножа, торчащего из его живота, и тут же свалился. Голова гулко ударилась о камни.

Павел лежал долго, бессмысленно глядя в небо. Иногда дым немного разрывало ветром, и видны были звезды. Неужели он умрёт? – думал Павел. Сознание туманилось. Какие-то воспоминания всплывали из памяти: детство, училище, мама, отец, братья, Лили….. Юрий, Константинов, Нахимов…. Мария! А как же Мария? Нет, он должен выжать. Надо попробовать встать. Павел сделал попытку поднять голову, но взрыв боли отбросил его в безсознание.

Следующий раз он очнулся от холода. Небо как будто начинало сереть. Почувствовал, что кто-то тихо крадётся. Шаги тихие, осторожные, словно зверь. Голоса, как будто говорили шёпотом. Ему мерещится? Но вдруг он отчётливо услышал:

– Вон, смотрите!

Над ним склонились люди.

– Это он, – сказал дед Михо. – Жив. Слава Богу.

***

По сходням, с парохода на берег снесли последних раненых. Бутаков приказал свистать всех на палубу. Вокруг капитана на баке собралась вся команда.

– В общем, так, – произнес он. – «Владимир» своё дело сделал. Поступил приказ затопить судно. – Он обвёл команду тяжёлым взглядом. – У меня иное соображение. Вон, – указал он на выход из бухты, где на стороже стояли два вражеских пароходофрегата, сияя бортовыми фонарями. – Полным ходом! И со всех орудий! У кого есть причины не умирать – просьба сойти на берег, остальные – по местам!

– Ура! – оглушительно проревел экипаж, и все бросились занимать боевые посты.

Один Александр остался стоять возле капитана.

– А вам что не ясно, мичман Кречен? – спросил у него Бутаков.

– Вы решили не выполнять приказ? – удивился Александр.

– У меня свой главнокомандующий – моя честь!

– Но мы не сможем даже выйти из гавани, как нас тут же потопят.

– Вы хотите сойти на берег? Вас никто не держит, – холодно сказал Бутаков и отправился на мостик.

Александр спустился в машинное отделение. Кочегары кидали в топку уголь. Котёл клокотал. Машина гремела.

– Всем наверх! – скомандовал Александр.

Механики уставились на Александра, не понимая, что он от них требует? Кочегары замерли у топки с лопатами, полными угля.

– Наверх всем! – потребовал Александр и достал кортик. – Живо.

Оставшись один, он сорвал главный клапан. Горячая струя пара ударила в низкий потолок. В машинном отделении стало невыносимо жарко, а Александр, схватил кувалду, которой дробили уголь, и принялся крушить приборы. Вскоре дышать стало невозможно, и он вместе с клубами пара вылез из машинного.

– Вы что сотворили? – встретил его Бутаков гневным окриком.

– Испортил машину, – ответил Павел.

Вновь вся команда сбежалась, теперь уже стояли вокруг Александра.

– Вы ослушались моего приказа! – гневно сказал Бутаков.

– Так точно. Потому что выполнял приказ, спосланный сверху.

– Неправда, вы струсили.

– Вы не имеете права так обо мне говорить!

– А что вы сделаете? Вызовите меня на поединок?

– Поймите. Наша гибель была бы бесполезна. Если мы сойдём на берег, то будем сражаться и вернём город. Какой сейчас смысл в нашей смерти?

Все молчали. Бутаков сверлил Александра недобрым взглядом. Наконец, через минуту произнёс:

– Готовить корабль к затоплению.

Команда нехотя разошлась.

– Кречен, простите, что назвал вас трусом. Сгоряча, – тихо сказал Бутаков, немного остыв. – Но, вы же понимаете, отныне карьера на военном флоте для вас закрыта.

– Понимаю, Григорий Иванович.

***

Миколка заколачивал в запальные отверстия мортирок железные ерши. Бил небольшим ядром.

– Ты по самую шляпку не вбивай, – советовал ему одноногий матрос. – Стукни сбоку, чтобы обломать. Тогда ёрш засядет намертво – ничем не вытащишь.

– Знаю, – деловито отвечал мальчик, продолжая колотить ядром по ершу.

– Ну, что, матушка,