Сборник проза и блоги - Макс Акиньшин

Ведь меня вряд ли кто-то любит, даже кошка, которая в один из дней заходила в палату. Все кошки полосатые и мурчат.

А иногда желтый мишка падает на пол. Совершенно неожиданно падает, неуклюже вырывается из рук и прыгает куда-то туда, туда, куда я не могу повернуть голову и увидеть. И тогда все — потолок на несколько долгих часов и тихие шаги по коридору.

Вот кто-то зашел. Я улыбаюсь этому человеку.

Сегодня не повторится никогда

дата публикации:23.01.2024

От грохота массивной двери шлюза у нас закладывает уши. Ворвавшийся внутрь воздух упруго проносится по толпе, цепляясь за одежды. Волной проносится сквозь собравшуюся толпу. Гулко грохает где-то позади.

— Становимся в очередь! В очередь! — женщина с лицом закрытым прозрачной маской, за которой видны злые карие глаза, устало командует нами. Изможденные поездкой туристы вяло огрызаются и медленно проходят мимо нее.

— Вашу руку, госпожа! — велит она. Ее лицо перечеркнутое сеткой из золотых нитей, утопленных в кожу бесстрастно. Улыбнувшись своей самой прекрасной улыбкой, я протягиваю руку, она сверяется со списком, вспыхивающим на стеклянной поверхности перед ней, а потом мажет мою кисть специальным карандашом. Круг, перечеркнутый двумя прямыми. Который я с интересом рассматриваю, маркер слабо выделяется на коже.

— Это знак посетителя из нижних секторов, — поясняет она. — Позволяет вас идентифицировать, госпожа Генриетта Лакс. План экскурсии, правила нахождения в Харидваре и краткая информация о достопримечательностях отправлена на ваш унитестер. Добро пожаловать! Проходите в зал ожидания!

В ответ я киваю. Круг, перечеркнутый двумя прямыми. Знак нижних секторов, что-то вроде клейма которым метят скот у нас на Старой Земле. Довольно практично, если не брать во внимание гнусные аналогии. Есть еще одно обстоятельство, которое привлекает мое внимание: под тонкой тканью на моем запястье видны синие вспышки. Приподняв рукав, я вижу судороги цифр и символов, быстро сменяющих друг друга.

«Хочешь поговорить, коварная дрянь?» — мой вопрос повисает в полном молчании. Штуковина меня не слышит.

— Вашу руку, господин!

За моей спиной движется очередь. Сосед старик слабо возмущается, говорит, что ему душно в наморднике и угрожает снять респиратор и надышать им тут старым добрым воздухом Манапы.

— Снимать респираторы в Харидваре строго запрещено! — монотонно отвечает женщина. — За исключением специально отведенных мест, предназначенных для приема пищи или курения. Они оборудованы всеми необходимыми средствами фильтрации.

На что сварливый старикан требует показать ему закон, по которому он обязан его носить. К месту скандала тут же бросается охрана, и я благоразумно решаю переждать боевые действия в другом месте. Лишние проблемы мне сейчас не нужны. Хотя в какой-то степени я согласна с дедулей: запах моего респиратора наводит на мысли, будто в нем кто-то сдох. А прозрачный пластик маски покрытый царапинами и пожелтевший около фильтров, говорит о годах нещадной эксплуатации.

В зоне ожидания кипит толпа прилетевших на нескольких вертикалках пристыкованных в зоне прилетов. Огромное чистое помещение со сводчатыми потолками, по стенам которого устроен торговый ряд, где продают окаменевшие пирожные самых веселых расцветок химического вида, пару тройку видов сладкой воды, сувениры и совсем никакого алкоголя. Хотя я бы сейчас не отказалась немного покеросинить, чтобы успокоить нервы.

Представь, что я бесконечность! Вот ведь хренотень! Только этого мне не хватает. В моей голове полнейший сумбур. Вся эта ситуация со Штуковиной, которая по факту немного больше, чем я себе представляла, абсолютно выбивает из колеи. Все не так, как хитроумная Беатрикс напланировала. Как тогда на Старой Земле. Когда я по глупости попала в плен одному добряку герцогу, и он оставил меня умирать, замуровав в погребе каких-то развалин на берегу Оранжевой реки.

— Не могу убивать девушек, — лицемерно заявил он, — не смотря на то, что ты, мерзавка, доставила моим воинам много неприятностей, я сохраняю тебе жизнь!

Взглянув на него исподлобья, я беспомощно поблагодарила спесивого придурка за столь ценный дар изящно вытянутым средним пальцем. Держи, козлина! Можешь поделиться моей милостью со своими вонючками. Ну, теми, которые еще живы и на ногах.

Матушка! Как же он вопил! Припомнив, его багровую рожу я хмыкаю. И толкаюсь в толпе, направляясь в курилку из которой льются клубы табачного дыма. Курилку, представляющую собой прозрачную трубу, вроде тех по которым несутся фли, торчащую из небоскреба и прикрепленную к нему только одним концом. Второй свободно парит над безбрежным белоснежным океаном. Я дохожу до самого края, щелкаю застежками респиратора и закуриваю, бессмысленно глядя на режущий фиолетовый свет расчерченный громадинами небоскребов в блестящей паутине транспортной системы. Просто нереальный вид, затянувшись, я чувствую, как в голове расплывается туман. Не могу убивать девушек! Сохраняю тебе жизнь! Сколько таких обещаний я слышала! Тот герцог оказался самым настоящим надутым ничтожеством.

— … оставляю тебе твое гнусное пойло и возможность выбраться!

Возможность выбраться в виде старой столовой ложки! Из ряда вон выходящая наглость! Все-таки он был еще большим козлом, чем я себе представляла в начале знакомства. Одно дело честно драться за мусорные сокровища прекрасной принцессы с зелеными глазами. Весело грызть глотки, разбивать черепа, вспарывать животы, стрелять из посохов. Другое: оскорблять сухое белое, лучшее, из того что я когда-нибудь пила.

Когда сверху грохнулись доски, а потом посыпалась земля я села в уголок собственного места казни и сонно смотрела на дрожащий огонек масляной плошки. Размышляя, сколько же на Старой Земле еще негодяев и мерзавцев. А потом в стельку напилась, выпив все оставленные запасы разом. Потому что решила начинать выкапываться завтра, все равно времени у меня было навалом, в гости к смерти еще никто никогда не опаздывал. А колупать столовой ложкой огромные тесаные камни, из которых был сложен погреб, можно было до скончания веков.

Наутро прискакал Ва и аннулировал половину герцогского вонючего воинства, а вторую разогнал. А потом выкопал меня и в свойственной манере заботливо закудахтал.

— Я думал, я тебя потерял, Трикси!

— Я жжжва Ва! — икнула я и помахала ему рукой.

Мой милый дракончик! Я затягиваюсь горьким дымом. Где-то под ребрами растет пустота. Представь, что я бесконечность! Да-да, мы это уже проходили: двадцать кубометров как попало сложенных валунов и старая столовая ложка.

Что