Сестра самозванца - Владимир Александрович Андриенко

как пан царевич подпишет кондиции.

– Кондиции? – спросил Димитрий.

– Конечно, пан царевич. Кондиции или условия, на которых ясновельможный круль и панство Речи Посполитой окажут пану царевичу помощь.

– И что сие за кондиции?

– Они уже составлены, – ответил Мнишек. – Вот на столе лежат бумаги. Сие пункты кондиций, пан Димитрий.

Самозванец взял листы и просмотрел:

– Писано на латыни.

– Я готов прочитать царевичу все пункты кондиций.

Димитрий кивнул в знак согласия. Он и сам мог прочесть, но пусть это сделает Рагноци. Кардинал наверняка знает все пункты наизусть.

Царевич передал листы нунцию.

Рагноци стал читать:

«Сии кондиции, мы, Димитрий, великий князь Угличский, князь Димитровский, князь Городецкий, сын почившего в бозе великого князя Московского и Всея Руси Ивана Васильевича, подписываем как верный союзник его величества короля Сигизмунда Третьего, и даем обещание все подписанное исполнить в точности.

После обретения московской короны, которая моя по праву рождения, мы обязуемся:

Отдать королю Сгизмунду и Речи Посполитой на вечные времена Чернигово-Северскую землю, с городами Черниговом, Путивлем, Новгородом-Северским.

Помня, что оные земли ранее, своим словом, обещали мы воеводе Юрию Ежи Мнишеку, в компенсацию, отдаем ему земли Смоленские, включая замок и город Смоленский, на вечные времена роду его и потомкам.

Помня милость его величества короля Сигизмунда Третьего ко мне, даем обещание жениться на подданной его величества в землях его величества короля».

Мнишек перебил нунция:

– Погодите!

– Что-то не понял, пан воевода? – спросил Рагноци.

– А имя подданной его величества не указано в сем документе?

– Нет, пан воевода.

– Но как же это? Тогда пан царевич, может выбрать любую панну среди подданных короля?

– Помня чувства царевича к панне Мнишек, его величество не стал уточнять сие в документе.

– Но так я не могу! – вскричал воевода.

– Пан не верит королю? – удивился нунций.

– Я верю слову его величества. И я верю принцу Димитрию. Но я знаю, что такое обстоятельства государственного характера, панове. И потому мне нужны строки в документе!

– Хорошо! – согласился Рагноци. – Пусть будет так, как желает пан воевода! Позвать моего писца!

Явился человек нунция с пергаментами и перьями. Он уже ждал за дверью.

Царевич также высказал недовольство:

– Там нет полного титула моего отца, пан нунций. Там сказано «сын почившего в бозе великого князя Московского и Всея Руси Ивана Васильевича». Но надобно указать и его царский титул.

– Но вы знаете, что король Сигизмунд III не признает царского титула великого князя Московского.

– Но я настаиваю на этом титуле! – вскричал Димитрий.

– Но у меня нет таких полномочий, пан царевич!

– Тогда вам следует их сначала получить, пан нунций.

– Но на это уйдут месяцы, пан! – возмутился Рагноци.

Мнишек примирил их:

– Погодите, панове. Все можно разрешить и здесь. Пусть писарь пишет так: «Мы, Димитрий Иванович, царевич Великой Русии, владетель Угличской и Димитровской земель, князь от колена предков моих и всех иных государств Московских государь и дедич».

– На сие я могу согласиться, – сказал нунций. – Что скажет царевич?

– Не унизит ли это моей царственности?

– Надобно начинать поход, Димитрий! – вскричал Мнишек. – Не подпишешь кондиции – походу не быть! Нельзя упускать время!

Самозванец согласился с Мнишеком. Время дорого!

Пункты были переписаны. И теперь указывалось. Что должен принц Димитрий Иванович взять в жены на Москве панну Марину Мнишек, дочь пана сенатора Юрия Ежи Мнишека.

– И пану Димитрию следует мне заплатить миллион злотых для покрытия долгов по подготовке похода и для переезда будущей королевы в Москву.

Самозванец с этим согласился. Писарь записал.

– Далее! – продолжал теперь кардинал Рагноци. – В удел будущей королеве на правах самостоятельного княжества выделяет государь Московский города Новгород и Псков с пригородами и селами, и всеми доходами.

– Как? – вскричал самозванец. – Но сие грабеж, святой отец! Я уже отдал северские и смоленские земли, так еще и новгородские и псковские?

– Но сии земли идут не короне польской, пан царевич! Они идут королеве московской и твоей жене. И останутся вашим наследникам!

Димитрий согласился.

– Пусть так!

Рагноци читал далее:

– Теперь самое главное, ваша вельможность! Вопрос о вере истинной. Отказ от восточной схизмы* (*православного христианства). На то чтобы принять истинную веру пану дается год, после восшествия его на трон!

Продолжил Мнишек:

– И ежели того не станется, то имеет право моя дочь развестись с государем Московским, сохранив при этом все земельные пожалования!

– Но пан! – вскричал самозванец.

– А, пан царевич, разве не намерен выполнить свое слово? Разве, пан царевич, не принял истинную веру? – строго спросил кардинал Рагноци.

Димитрий снова вынужден был согласиться. Он поставил свою подпись под документом: «Demetrius Ioannis».

Дело было сделано…

***

Папский нунций посмотрел на Мнишека, когда царевич покинул палату, и сказал:

– Великое начинание, пан воевода!

– Воистину так, пан кардинал.

– Свет истиной веры покроет дикие земли Московии. Так считает наш святейший отец папа. И церковь христова станет от того много сильнее.

– Это так, – согласился Мнишек. – Но война еще впереди.

– Бог поможет праведному войску, пан воевода. Сей принц станет царем. И совершенно неважно кем он был рожден в действительности. Бог избрал его своим орудием.

Мнишек перекрестился и сказал:

– Мы посадим его на трон Московии!

– Во имя бога!

Кардинал стал шептать молитву…

***

Самозванец велел доложить о своем приходе панне Елене. Та сразу приняла его.

– Что-то случилось? – спросила она. – Ты никогда не приходил ко мне вот так открыто.

– Все равно.

– Что это значит, Юрий?

– Я много раз говорил тебе называть меня Димитрием.

– Но что случилось?

– Я подписал кондиции короля Сигизмунда.

– Кондиции?

– А ты думала, что они поверят мне на слово, сестра? Нет. Они связали меня по рукам и ногам. Мнишек отбыл в лагерь. Там происходят выборы командиров по традиции наемных дружин.

– Это формальный выбор. И так ясно, что они выберут главным воеводой Мнишека. А первыми командирами тех, кто угоден Мнишеку.

– Да мне все равно, Елена. Мне бы только оказаться в пределах Московии. Со мной идет атаман Корела. Он поднимает гарнизоны недовольных! И в моей армии соберутся казаки.

– Но ты не вожак холопского бунта, Юрий.

– Димитрий!

– Хорошо. Ты не вожак холопского бунта, Димитрий.

– Но мне нужна моя собственная армия, а не армия, которая подчиняется Мнишеку. Сейчас я во всём завишу от него. А может наступить такое время, когда Мнишек уже не будет мне нужен.

– Пусть так, но пока он тебе очень нужен. Тебе нужны поначалу победы. Пусть малые, но победы.

– И потому я пришел к тебе, Елена.

– Ты не уверен?

– Нет. Полагаться на наемников Мнишека во всем нельзя. Надобно везде, где можно, решать вопросы миром, и только в самом крайнем случае применять оружие. И здесь сможешь мне помочь только ты.

– Я?

– А кто, Елена? Кому я могу доверять так, как тебе? Мы связаны с тобой узами крови.

– Я поняла тебя. Мне нужно отправиться первой. Еще до выступления армии.

– Это так. Ты поведешь с пределы Московии первой. Ты умна и сможешь проникнуть туда, куда никто проникнуть не сможет.

– Моя цель? – спросила она.

– Чернигов. Тебе стоит прибыть в город и выяснить все. Какие настроения среди горожан, солдат гарнизона и среди командиров.

– Мне ехать в женском костюме?

– Нет. Поначалу поедешь под видом казака и