Владимир Волкович - Хмель-злодей

— Понимаете, это оказались совсем другие воины, нежели те, которых я видел. Они достойно приняли удар, не дрогнули, казацкие головы рубили, как подсолнух. Потом, повинуясь команде, отошли назад, перестроились и ударили по нашему полку. Полк почти весь вырубили, полковник Ганжа погиб, я спасся только благодаря Сивке, — Михаил любовно посмотрел в сторону коня, и тот, услышав своё имя, призывно заржал.

— Хмельницкий бросил против Вишневецкого все свои полки, и князю пришлось отступить, не приняв боя. Это было мудрое решение — сохранить людей.

Михаил замолчал, как бы вновь переживая происшедшее.

— Батька хочет идти на Варшаву. Вот я и приехал посоветоваться, как поступить, — идти ли с ним. Я насобирал уже много ценного, хватит на всех до конца жизни.

Сашка потрогал свою перевязь на груди.

— Из меня пока воин никудышный, — он оглянулся в сторону дома, ища глазами силуэт Леси в окне, но не найдя, только вздохнул.

Давид молчал, буря чувств разрывала его грудь, он оказался между молотом и наковальней. Куда бы ни пошёл, везде плохо. Утром Михаил уехал, а на хуторе ничего не изменилось. Богдан чувствовал, что у него теперь достаточно сил, чтобы дойти до Варшавы и из тронного королевского зала продиктовать сейму условия перемирия. У великой Речи Посполитой не было войск, способных противостоять ему. Но Хмельницкий знал и то, что одно дело восстать против панов, другое — завоевать государство и управлять им. Он прекрасно понимал, что нет у него способностей государственного деятеля такого масштаба, и дальнейший поход в Великопольские пределы погубит его.

Запорожский гетман так и не воспользовался уникальным шансом, предоставленным ему судьбой: прекратить кровопролитную войну, погубившую Польшу и Украйну, и создать независимое Южно-русское государство. Да он и не желал этого. Слишком высоко вознесла его фортуна, «не по Сеньке шапка» оказалась. Он был всего лишь исполнителем королевского плана: ликвидировать богатейших магнатов, не подчиняющихся верховной власти, и получить за это от короля милости и земельные наделы. А в итоге сам стал заложником восставших рабов.

Глава 8. Другие цели

— Ну куда ты сейчас пойдёшь, рана ещё не зажила? Дороги опасные, да и Рут здесь остаётся в положении, надо быть около неё.

Сашка пытался быть убедительным, но все его старания разбивались о твёрдую решимость Давида.

— Вот потому и пойду, из-за Рут тоже. Чтобы детей не убивали.

— И что ты сделаешь один?

— Один много чего может, смог же этот злодей Хмель замутить и поднять народ.

— Хмель-то на народных чаяниях играет, на свободе для всех холопов, на том, что все станут богатыми и свободными, если будут грабить и убивать евреев и поляков. А у тебя совсем другие цели.

— Да, у меня совсем другие…

Давид встал из-за стола, за которым они сидели с Сашкой, показывая, что разговор окончен.

— Пойду собираться, завтра рано утром выеду.

В начале октября грянули ранние заморозки. Люди ходили по узким улочкам, кутаясь в одежду. Четвёртый по величине город Польши — Львов принял несколько десятков тысяч беженцев. Большой город, столица Галиции, готовился к отражению полчищ Хмельницкого. Князь Иеремия Вишневецкий уже оставил позиции и отошёл в Польшу, но жители были полны решимости отстоять свой город. Огромное войско остановилось на поле у Высокого Замка, который находился у стен города снаружи. В Высоком Замке засели польские солдаты, они обстреливали неприятеля из пушек и ружей и нанесли казакам большой урон. Но вскоре защитники замка вынуждены были отступить из него, так как у них кончились запасы воды. Они укрылись в городе.

Казаки захватили Высокий Замок и начали обстреливать из него город. Горожане старались не выходить днём из домов, опасаясь пуль, которыми стреляли казаки из Высокого замка. Все прилегающие к стене города дома были сожжены жителями, чтобы враг не мог укрываться в них.

Давид, который попал во Львов совсем недавно, сумел за какие-то пятнадцать дней организовать отряд еврейской самообороны. В отряде набралось до сотни храбрецов, они были хорошо вооружёны и решительно настроены.

Хмельницкий, видя, что штурмом взять город не удастся, приготовился к правильной осаде. Предварительно он испробовал свою уже известную хитрость — предложить полякам снять осаду, если они выдадут евреев. Но жители в этот раз ответили ему, что евреи такие же подданные короля, и выдавать они их не собираются. Через некоторое время в городе начались эпидемии, не хватало воды и продовольствия. Тысячи беженцев только усугубили положение. От голода и мора умерло во Львове десять тысяч человек.

Хмельницкий приказал казакам засыпать все загородные источники, снабжающие город водой.

«И не стало у народа воды».

Давид напряжённо думал, как спасти слабеющих людей, ведь они воины и должны защищать народ. У евреев не принято есть лошадей, но он, превозмогая тошноту и неприятие, показал, как вкусны поджаренные куски конины. И его люди, глядя на своего командира, тоже стали есть конину.

Ему удалось найти старую женщину, которая лозой определяла: есть ли в каком-нибудь месте вода. И однажды она нашла такое место. Долго, сменяя друг друга, люди из отряда Давида копали землю, пока не дошли до воды, которая была мутноватой, но после процеживания — вполне годной для питья.

Вскоре, когда положение достигло критической точки, Давида пригласили на всеобщий совет города.

— Зачем нам погибать от голода и жажды? Пошлём делегацию к неприятелю, быть может, удастся откупиться от него, отдав ему всё наше добро.

С такой речью обратился к горожанам городской голова. Постановили: послать делегатов к Хмельницкому, которые должны прийти с ним к соглашению, предложив взять золото и серебро как выкуп за жизни горожан.

Делегатами к Богдану Хмельницкому были выбраны польский ксендз, один из знатных польских магнатов и от евреев — львовский штадлан (ходатай) рабби Шимон. Он был профессионалом в этом деле и частенько представлял еврейскую общину перед властями.

Хмельницкому предложение очень понравилось. Он не собирался долго задерживаться под стенами Львова, ожидалось избрание нового короля, да и богатый выкуп, который попадал лично в его руки, а не в руки казаков, грабивших и убивающих горожан, был очень привлекателен.

— Что пользы в том будет, если мы их убьём? — делился он с ближайшими полковниками, — лучше возьмём в выкуп всё их достояние.

Для конкретного соглашения он послал в город полковника Гловацкого, происходившего из польских панов, изменника, переметнувшегося к Хмельницкому. Гетман пообещал ему десятую часть выкупа, который казаки должны были получить от горожан.

Условились, что город, как евреи, так и поляки, должен будет дать выкуп в пятьсот тысяч злотых. Это была огромная сумма, её, конечно, не было в наличии, так как беженцы из других городов были уже ограблены казаками. Нашлось только шестнадцать тысяч. Тогда посреди города, на площади, были поставлены весы и горожане несли золотые и серебряные вещи, которые взвешивались, как медные, и отдавались за бесценок. Так был обобран город Львов.

Но если б город оставался в осаде ещё неделю, все жители погибли бы от голода и жажды.

Вскоре в Польше был выбран новый король, и Хмельницкий договорился с ним о перемирии. По соглашению с новым монархом он увёл свои войска в Приднепровье.

Вечером, в конце декабря, Хмельницкий торжественно въезжал в Киев. В его свите был и Михаил. Одержанные победы, внезапно обретённая неограниченная власть, милости, оказанные королём, вскружили голову запорожскому гетману. Сказывался и буйный, разбойничий, казацкий характер. Ярость, гнев, вспыльчивость, которые он сдерживал раньше, сейчас, когда он почувствовал свою силу и вседозволенность, стали выплёскиваться наружу, на окружающих. Даже в отношениях с ближайшими соратниками появились высокомерие и надменность.

Всю зиму Хмельницкий готовился к войне. Он был бы рад её прекратить, но сам стал заложником хлебопашцев, мещан, ремесленников, которые составляли подавляющее большинство его войска. Никто из них не желал вновь идти в крепостные к польскому помещику, они хотели встать в казацкий реестр на довольствие польской Короны и заниматься тем, чем издавна занимались казаки — разбойничьими набегами, которые приносили им средства для пропитания.

Сейчас эти бывшие рабы представляли собой организованную вооружённую силу, и при малейшей попытке остановить мятеж и превратить их снова в рабов, могли физически уничтожить казацкую верхушку и самого гетмана. Поэтому новая война с Польшей была неизбежной.

«…чернь вооружается, увлекаясь свободою от работ, податей и желая навеки избавиться от панов. Во всех городах и деревнях Хмельницкий набирает в казаки, а не желающих идти хватают насильно, бьют, топят, грабят; гораздо больше половины желает покоя и молят Бога об отмщении Хмельницкому за своеволие. Хмельницкий не надеется долго жить, и действительно, он имеет меж своими приближенными заклятых врагов».[13]