"Княгиня Ольга". Компиляция. Книги 1-19 (СИ) - Дворецкая Елизавета Алексеевна

– И ты будешь помогать в таком деле? – яростно рыкнул Вальгест и снова схватил ее за обе руки.

– Почему бы и нет?

– Но ведь Мстислав…

– Ну и что? – Зная, что он хочет сказать, Альвит высвободила одну руку и ладонью закрыла ему рот. – Я живу там, где это не имеет значения. Если он придет к нам, я встречу его с радостью и почетом, какие он заслужил своей жизнью и смертью.

Вальгест замолчал, и Альвит продолжала:

– Вы найдете их в Келе-боле. Это я обещаю, но больше ничего. И запомни…

Альвит потянулась, обвила рукой шею Вальгеста, почти прижалась губами к его уху и прошептала, будто открывая удивительную тайну:

– Люди – смертны.

Утром Хавстейн снова отправился к Анунду – узнать, что тот надумал делать с Бером. В гриде он застал и самого Бера. За ночь Анунд пришел только к одному решению: ему нужно знать в событиях в Хольмгарде гораздо больше. Утром он велел привести Бера в грид, приглашая его на завтрак, и принялся расспрашивать, едва дав поесть.

– Стало быть, люди в Хольмгарде желали иметь своим конунгом Улеба сына Ингвара, но он был убит сторонниками своего брата Святослава, я верно понял?

– Это верно, Анунд конунг, – терпеливо отвечал Бер.

– Значит, Святослав остался конунгом в Хольмгарде?

– Нет, он ушел на юг, в Киев, где родился и живет.

– Кто же теперь конунг в Хольмгарде?

– Сын Святослава. Вернее, один из трех сыновей.

– Это законный сын?

– М-м, нет, – вынужден был признать Бер.

– Сын рабыни? – удивился Анунд.

– Его мать – свободная женщина. Она была в рабстве у княгини Эльги, но получила свободу еще до того, как родила этого ребенка.

– А какого она рода? Знатного?

– Она нашего рода, – с еще большей досадой ответил Бер. – Она правнучка Сванхейд через ее старшую дочь Мальфрид, которая была за Олегом Предславичем, внуком Хельги Хитрого. Он несколько лет был князем в Киеве, но Ингвар сверг его с престола.

– Внучка Сванхейд была в рабстве? – изумился Анунд. – Как такое могло выйти? Почему ее не выкупили сразу?

– Правнучка. Отцом Мальфрид-младшей был Володислав, князь древлян. Древляне платили дань Киеву, но возмутились и убили Ингвара. Эльга отмстила за него, разорила их землю и взяла в плен семью Володислава. Но его жена, Предслава, – племянница Ингвара. Ее Эльга освободила, но двоих детей оставила в челяди. Это Мальфрид-младшая и ее брат Добронег. Они были законными наследниками Володислава, и Эльга сочла неразумным выпускать их из рук. Когда Мальфрид подросла, Святослав взял ее в жены, но против воли матери. Вскоре ему пришлось с ней расстаться. Она родила сына и растила его в доме Сванхейд, – рассказывал Бер, опуская все лишние подробности этой длинной саги. – После убийства Улеба люди не хотели, чтобы ими правил Святослав, но согласились на этого мальчика.

– Сколько же ему лет?

– Два лета.

– Два? – Анунд чуть не подпрыгнул. – Юман Ава! Конунгом в Хольмгарде стал двухлетний ребенок? Дагни, ты слышишь?

Как раз в это время Дагни и Правена вошли и тихонько сели на женскую скамью.

– Помнится, что-то такое раньше бывало… – задумалась Дагни.

– Наш предок, Рагнар конунг, стал конунгом, когда ему было шесть лет, – вставил Хавстейн.

Бер промолчал. Анунд подумал и задал неизбежный вопрос:

– Кто же теперь правит в Хольмгарде на самом деле?

– В последние… очень много лет, со смерти Олава, а это чуть больше, чем я живу на свете, всеми делами в Хольмгарде и Гардах правит Сванхейд. Так было при жизни Ингвара и после его смерти. Святослав считался конунгом, но с отрочества не бывал в наших краях. Ничего не изменилось.

– Но как же? – Анунд поерзал. – Сколько зим Сванхейд?

– Она должна быть почти в одних годах с нашим отцом, – вставила Дагни.

– Ей около семидесяти. Но разум ее совершенно ясен, можешь мне поверить, и дух крепок.

– Верю тебе. Но когда женщина в таком возрасте, она может в любой день пасть в объятия Хель. И в чьих же руках останется власть?

Бер промолчал: он не знал ответа на этот вопрос.

– В твоих?

– При чем здесь я? – Бер слегка вздрогнул от неожиданности.

– Ты – внук Олава, сын его законного сына. Ты, как я понял, единственный мужчина рода, живущий в Хольмгарде.

– Мой отец жив и крепок, он, пожалуй, моложе тебя. Даже если бы Сванхейд отменила свое решение передать власть только сыновьям Ингвара, конунгом стал бы мой отец, а не я.

– Твой отец собирается туда приехать?

– Нет, сколько я знаю. Он живет в Смолянске.

«Туда поместил его Святослав», – хотел добавил Бер, но воздержался. Сейчас ему уже не представлялось очевидным, что все родичи, даже старшие, должны выполнять волю Святослава. И вздумай Тородд с дружиной бросить Смолянск и предъявить права на Хольмгард, его уж верно предпочтут малому ребенку.

– Пока твой отец не приехал, самым могущественным человеком в Гардах следовало бы считать тебя, – с сомнением продолжал Анунд. – Похоже ли это на правду…

– Не знаю, – несколько растерянно ответил Бер: ему не приходило в голову смотреть на себя как на «самого могущественного человека в Гардах».

– Ты – прямой наследник Олава, ты родич этому ребенку, да?

– Если считать через Святослава, то его сын – мне двоюродный племянник.

– Ага! – воскликнул Анунд, будто сейчас все понял. – Ты его дядя! И ты же будешь его воспитателем, да?

– Нет. Для этого я еще молод и даже не женат.

– На ком же ты думаешь жениться? – вставила Дагни. – К тому времени как ему понадобится воспитатель, ты уж верно найдешь себе жену!

– Я ни с кем не был обручен, когда все это случилось, – ровным голосом ответил Бер. – Ну а теперь, когда я принес обет Одину, я и не могу думать о женитьбе, пока не исполню долг мести. И моя возможность сделать это сейчас зависит от тебя, Анунд конунг.

Анунд подумал, постукивая пальцами по подлокотнику кресла. При этом он бросал взгляды из-под темных бровей – то на Бера, то на Правену.

– Верно ли я понял, – начал он, – что в Хольмгарде сейчас нет… то есть вся власть в нем разделена между Сванхейд и этим ребенком… как, кстати, его зовут?

– Владимир. Вальдимар, если тебе так будет легче запомнить.

– У него славянское имя?

– Да, как и у его отца. И у меня.

– И если все пойдет обычным путем, то Сванхейд умрет гораздо раньше, чем этот ребенок войдет во взрослый разум.

Бер молчал, понимая, как дело выглядит для Анунда: в Гардах, в Хольмгарде, гнезде древнего и могущественного владетельного рода, остались старуха семидесяти лет и ребенок двух лет. В глазах любого постороннего тамошний стол все равно что пуст. А ближайший наследник из числа взрослых мужчин – он, Бер сын Тородда.

– Но если его воспитатель – не ты, Берислейв, – вступил в беседу Хольмар Железный, – тогда кто?

– Сейчас пока никто, но ребенок слишком мал. Однако осенью его мать, Мальфрид, выйдет замуж за одного из самых знатных людей из числа словен. Он и будет воспитывать пасынка.

– Вот он и будет управлять Хольмгардом, так? – спросил Анунд.

– Видимо, так.

– И тамошние люди готовы ему подчиниться?

– Я… не могу сказать. – Бер нахмурился. – Его род пользуется уважением. Но он не королевский. Дедич будет решать дела от имени пасынка…

– Но это может привести к ссорам и раздорам среди мужей, которые не потерпят, чтобы ими управлял равный им по роду, так?

– Ты опытнее меня, Анунд конунг, – с досадой от этого предположения ответил Бер. – Тебе виднее, может ли так быть.

– Обязательно будет именно так! Не позавидуешь краю, где у власти маленький ребенок, а все кугыжи, то есть хёвдинги, грызутся за влияние!

– Если бы Сватислейв жалел людей, он бы позволил брату быть там конунгом, – вставила Дагни. – Да вот хоть тебе!

Бер слегка покачал головой: их со Святославом неприязнь была взаимной, и по своей воле тот ничего ему не даст. А судьба Улеба ясно показала, насколько Святослав «жалеет людей»!