Воскрешение - Денис Валерьевич Соболев

«Она ведь совсем юная, – подумал он. – Может, студентка. Интересно, сколько мужиков в среднем к ней клеится за один рабочий день?» Если остаться подольше, можно было бы попытаться посчитать. Но оставаться для этого ему не хотелось. И все-таки в ней было нечто, не укладывавшееся в привычное, хотя он давно знал, что так не бывает. «В привычное укладывается все, – поправил себя Митя. – Это просто дурманящий ветер залива, запах сосен, желтая колонна дальнего дыма, электричка и дальняя прогулка, – добавил он. – И воспоминания, конечно». Ровный свет ламп отражался на белизне фарфорового блюдца и в гигантском черном зрачке кофе.

– Извините, пожалуйста, – снова обратился он к ней, вставая и подходя к стойке и кассе, у которых стояли еще два официанта, впрочем не обращавшие ни на него, ни на его официантку никакого внимания. – У меня все равно не соединяется. Не могли бы вы взглянуть? Может, я пытаюсь подсоединить не к той сети?

– Хорошо, – равнодушно и устало ответила она. – Сейчас подойду.

– Нет, нет, что вы, – запротестовал Митя, – я принесу вам компьютер.

Официантка удивленно на него взглянула.

– Я сейчас подойду, – повторила она. – Так будет удобнее.

Митя вернулся к своему столу и в ожидании сбил несколько настроек, чтобы усложнить ей задачу. Сделать это следовало раньше, но все получилось как-то неожиданно и импровизированно. Официантка села рядом с ним, и Митя повернул к ней компьютер. Тонкие руки с чуть шероховатой кожей, длинные пальцы, ногти безо всяких следов лака, поразившее его тонкое лицо, светло-коричневые волосы; попытавшись сосредоточиться на экране, она отбросила их за плечи. Разумеется, подсоединиться к вай-фаю ей не удалось; он знал о компьютерах больше ее. Митя заметил, что с усталым раздражением она смотрит на его ноутбук, и решил облегчить ей задачу.

– Наверное, – сказал он, – у меня что-то сломалось в самом компьютере. Так что не тратьте на это, пожалуйста, свое время. В любом случае большое спасибо.

– Но в принципе он подсоединяется?

Митя кивнул:

– Да. Днем все было нормально. Тоже из кафе.

– Тогда, может быть, это у нас сбой, – сказала она. – Все это почему-то слишком сложно устроено. Мне кажется, мир должен быть как-то проще.

– Но ведь это мы его таким сделали, – ответил Митя. – Как вас зовут? Мне очень неловко обращаться к вам без имени.

– Даша, – ответила официантка и легкой рукой указала на маленькую пластиковую табличку «Даша» на правой груди.

– Простите, Даша. Я как-то об этом не подумал. Митя.

На несколько секунд они оба замолчали.

– Вы хотите еще что-то спросить? – спросила она.

– Да, наверное. Мне показалось, что вам грустно. – Он хотел сказать, что у нее вид человека, которому очень одиноко, но в последнюю секунду осекся.

– Почему? – с сомнением спросила Даша.

– Просто, – ответил Митя. – Мне так показалось.

« 3 »

«Я совсем разучился знакомиться с женщинами», – подумал Митя.

– Вы совсем не умеете знакомиться с женщинами, – сказала Даша.

Он удивился тому, как просто она это сказала, без кокетства и насмешки, в такт его мыслям. «Но она права; скоро я и разговаривать-то разучусь».

– Мне кажется, я не собирался знакомиться, – ответил Митя. – Или, может быть, не очень осознанно. Я правда не умею знакомиться. Но я рад, что мы познакомились.

– Хуже бы получилось, пожалуй, только если бы вы мне сказали, что я очень одинока. Савсэм адын.

Митя неловко пожал плечами. Сначала он подумал, что, к своему стыду, именно это он и мог сказать; потом – что она поняла: это именно то, что он собирался сделать. Но все же улыбнулся:

– Простите. Посидите со мной еще немного, пожалуйста. В конце концов, проблема с компьютером могла оказаться сложной, но решаемой.

– Вообще-то починка чужих компьютеров, а также настройка вай-фаев кормящихся в кафе не входит в мои обязанности, – на этот раз с чуть наигранной насмешкой ответила Даша, отодвигая стул и садясь рядом. – Ладно, посижу. Но только на одну минуту. Я могу получить за это выговор.

– Простите, – снова сказал Митя.

– Вы всегда непрерывно извиняетесь? – спросила она с той же неловкой насмешкой. – Вы ведь, наверное, наш, питерский? Сначала я приняла вас за москвича. Вы немного странно одеты. Как бы не по-настоящему. И не по-нашему.

– Вы правы. И наблюдательны. Я действительно уже некоторое время не живу в Питере. Не очень долго. Но на одежду, видимо, влияет. Вам это не мешает?

– Нет, – ответила Даша. – Я так и подумала, что вы, наверное, занимаетесь каким-нибудь бизнесом. Вообще-то мне даже приятно на это смотреть, ну, что вы стесняетесь. А то я привыкла к тому, что почти в любом разговоре из всех именно мне больше всех неловко. Так что хорошо осознавать, что бывает иначе.

Она рассмеялась, и он почувствовал к ней совсем уж неожиданную нежность.

«Как странно она про нас говорит, – подумал Митя. – Смотреть „на это“. Неужели она даже на себя смотрит со стороны?»

Митя снова взглянул на официантку. Ясные глаза, падающие за спину светло-коричневые волосы, высокие скулы, черная футболка с логотипом сети кафе, тонкие руки без загара, пальцы без маникюра и украшений, фирменные джинсы, вероятно подделка, простые туфли, скорее всего купленные на вещевом рынке. Почти все это было безликим и одновременно красноречивым. «Теперь и я говорю „это“», – подумал Митя, и, так же как утром, его на секунду захлестнуло дальним отблеском воспоминаний, смутным чувством узнавания, как будто и эти скулы, и эти туфли он уже где-то видел. Но он был абсолютно уверен, что это не так. Он никогда здесь не был; эту официантку он никогда не видел и видеть не мог. «Только еще не хватает сейчас сказать: девушка, я вас где-то видел», – мысленно добавил Митя, ненамеренно скопировав ее неловкую усмешку. Горящий свет небесно-сосновой весны гас на глазах, а за окном кафе от земли поднимался привычный и оказавшийся неожиданно счастливым ленинградский полумрак.

– Почему вы сказали, что мне грустно? – спросила Даша. – У меня очень депрессивный вид?

– Нет. Совсем нет. Но я думаю, что это так. А еще… – Слова давались ему тяжело, как если бы он читал с листа на чужом языке. – А еще я действительно думаю, что вам одиноко здесь работать. Просто я смотрел на вас и на… на ваших коллег. Но вы бы меня совсем не так поняли, если бы я вам что-нибудь подобное сказал.

– Мне действительно часто бывает грустно, – ответила Даша. – Как будто я иду по краю большой ямы и в ней темно, но мне не страшно, а только очень грустно. У вас тоже такое бывает? Тоже бывают депрессии?

– Может быть, это и не депрессии вовсе.

«Как быстро мы с ней сблизились, – удивленно подумал Митя. – Или, может быть, среди ее поколения так принято».

– Но сейчас я вообще-то работаю, – добавила она. – Приходите как-нибудь снова.

– Можно я подожду вас до конца смены? – неуверенно спросил Митя.

– Еще четыре часа? Будете занимать столик своей чашкой кофе, а я выслушивать комментарии моих, как вы выражаетесь, коллег? Нет уж. Лучше не надо. – Потом запнулась. – Можете вернуться к концу смены проводить меня до дома. Только предупреждаю, будет уже поздно, и холодно, и темно во дворах. И только проводить. Вы где живете? Принести вам счет?

«Как странно все происходит, – думал Митя. – Как странно мы говорим. Я мучаюсь, говорю тяжело