Государи Московские: Святая Русь. Том 2 - Дмитрий Михайлович Балашов
(Ответный поход на булгар, Казань, Жукотин и Кременчуг возглавил брат великого князя, Юрий, тотчас ставший героем на Москве. А его последовавшая вскоре женитьба на дочери изгнанного смоленского князя, Юрия Святославича, была всеми согласно воспринята как прилюдное осуждение Васильевой политики дружбы с Литвой. Не с тех ли еще пор явилась ненависть Софьи к Юрию и его сыновьям, вылившаяся три десятилетия спустя в кровавую резню Шемячичей с Василием Темным?)
Нижний был взят двадцать пятого октября. Об этой беде, прознавши переже прочих, толковали ныне на семейном съезде Акинфичей в тереме Александра Андреевича Остея.
Остеиха в этот день сбилась с ног. В свои пятьдесят изрядно заматеревшая (по крутым-то лестницам бегать ныне и задышливо стало!), вставшая до света, раньше слуг и холопок, не первый ли раз присела на лавку с утра! Ноги уже не держали. Разглаживая обиходный домашний сарафан на тяжелых бедрах, вздыхая во всю грудь, думала: что еще надобно содеять до гостей? Пирог, ставленный с ночи, вот-вот доспеет, мясную уху и укроп варят на поварне, столовые сосуды – оловянники и братины, ковши, уксусницы, перечницы, рассольницы, солоницы, ставцы, блюда, тарели, ложки, ножи, достаканы и кубки – вычищены, сверкают медью и серебром. Выглаженные браные скатерти, фатки и утиральники – было бы чем вытирать руки гостям – прислуга сейчас будет расстилать и раскладывать в столовой повалуше. Кулебяки на три и на четыре угла изготовлены с вечера. Целого кабана, что ныне подадут на стол, сейчас поворачивают на вертеле перед огнем на заднем дворе, повары бают, что как раз доспеет к наезду гостей. Горницы выметены и вымыты с вечера, столы и лавки отскоблены, проверяла сама! Сейчас по лавкам расстилают ковры. В бертьянице разливают по сосудам уксус, огуречный и лимонный рассолы, сливовую приправу и горчицу. Студень, икра и капуста, моченая брусница и тертая редька с медом – все очищено и раскладено по блюдам, до столов. Бочку фряжского открывали при ней. Боярыня сама приложилась: испробовать, не прокисло ли? Вино было доброе, разом горячо ударило в голову. Жонкам пить грех, да уж в ее-то годы и пригубить мочно!
Колыхнулась, вставая. Озорной скоморох XVII столетия, Кирша Данилов, охальничая, сложил такое вот присловье:
Наши жоны-ти идут, словно утушки плывут,
Наши матери идут, словно свиньи бредут.
В самом деле, чем-то – глянуть со стороны – сходничала Остеиха и с раскормленной свиньей (подумать-то такое и то грех!). Мерянская кровь, примешиваясь к славянской, давала на Москве такие вот осанисто-тяжелые, на возрасте, женские телеса и мужескую приземистую, «гостинорядскую» чреватость.
Встала боярыня, выщипанною высокою бровью повела, приметив заметавшуюся холопку. Тяжело пошла в людскую: следовало до столов накормить слуг, ключников, поваров, хлебников, стряпух и горничных холопов хотя щами с кашею – не глотали бы голодной слюны, подавая на столы гостям.
Съезд ожидался немалый, едва ли не всем родом собирались нынче Акинфичи у Алекесандра Остея.
Из восьми сыновей покойного Андрея Иваныча, внука Акинфа Великого, не было только Федора Свибла. Старый возлюбленник покойного Дмитрия, утесненный и ограбленный Василием, забравшим под себя Свибловы селы, редко показывался на люди.
Остей (два года осталось ему до шестидесяти годов), стоя на крыльце, сам встречал братьев, троекратно целуясь с каждым: Ивана Хромого, Ивана Бутурлю, Андрея Слизня – все названные были боярами великого князя. Младшие – Михайло Челядня, Федор Корова и Иван Зеленый (не очень-то и младшие, самому юному было уже за сорок!) – тоже не были обделены чинами и званьями, хоть и не входили еще в государеву Думу. Впрочем, Челядне высокое место было уже обещано.
Приехали и их двоюродники: сын Владимира Иваныча, Иван Замытский, и дети Романа Каменского – Григорий Курица, Иван Черный, Юрий, Дмитрий и Полуект.
Акинфичи вылезали из возков или спускались с седел, опираясь о плечи стремянных, все странно похожие друг на друга, большею частью приземистые, широкие в кости, с литыми бородами, проходили развалистою, неторопливой и властною походкой людей, уверенных в своем достоинстве и нерушимом богатстве.
Приехали их взрослые дети, приехали ближники, Морхинины, сыновья Григория Пушки и Владимира Холопища – всего за тридцать душ одних родичей да с полста стремянных, возничих и дружины.
Весь терем Остея гудел, как роящийся пчельник. Слуги носились стремглав, шестеро холопов уже несли на прогибающихся слегах неподъемную кабанью тушу, иные, вдев в металлические ручки дубовый шест, волокли окутанный паром котел с ухой. Мясные блюда сейчас, до поста, были в изобилии, и печеное и жареное: рябцы и зайцы, тетерева, голуби, цыплята и индюки. Украшением стола явился лебедь в перьях, с красиво изогнутою на серебряной проволоке головой.
И спервоначалу речей особых не велось – ели.
Остей, слегка огладив необъятные бедра своей благоверной, пригласил:
– Садись, мать!
Боярыня опустилась на лавку меж раздавшихся мужиков, толстыми, в дорогих перстнях пальцами взяла крылышко лебедя, ела, опрятно отставляя мизинцы рук и одновременно зорко озирая суетящуюся прислугу – не сблодили б чего? – пригубила кубок с медом, вытерла пальцы фаткой, выслушивая согласные похвалы деверьев, встала опять: хозяйке не пристало сидеть за столами, когда гости-мужики едят и пьют, ее дело следить за поряднею в терему.
– Федор-то Свибло никак недужен ноне? – спрашивал на правах ближнего родича Иван Замытский.
– Лежит! – ворчливо отвечал Остей, обсасывая кусок кабанятины. – Невесть, с болезни али с обиды сердечной!
– Столько годов служил старому князю верой-правдой! – охотно подхватили на той стороне стола.
Слуги уже убирали первую перемену, разливали по мисам уху.
– Дак как, Михайло, дело-то створилось? – отнесся к Челядне Иван Хромой, обтирая усы и бороду фаткой.
– Да как! – Челядня глядел, сощурясь, сосредоточенно пережевывая. Отпил фряжского, крепко поставив достакан на стол. – Наши по три дня отбивали приступы!
– Кто да кто?
– Да Володимер Данилыч с Григорьем Володимирычем, да Иван Лихорь… А после Семен и подступил: «Откройте, мол!» – жители тута набежали… Свой-от князь! Колгота пошла! Воеводы видят уж, што не удержать им города, Володимер Данилыч уперся было: «Не пустим, мол, изомрем на стенах!» А посадским што объяснишь! «Вы-де Москва, а у нас свой князь есь!» Ропот, то, се, кто и побежал в стан к Семену… А князь Семен к тому и роту давал, што погромов не станет творить в городе.
– Как у нас, под Москвой!
– Тоже роту давал, собака!
– На кресте клялся!
Раздались сразу несколько голосов:
– Ага!
Уже и за вторым столом утихли, все слушали Челядню, шикали на слуг, ненароком звякнувших посудою.
– Ворота открыли, ну и пошло! Ентяковы татары почали тотчас зорить город, лавки поразбивали в торгу, у жонок аж из ушей серьги выдирали с мясом. Посадские да гости торговые ко князю, а Семен только руками разводит: «Не аз створих лесть, но татарове, а яз не поволен в них, а с них не могу!» Словом, получили своего князя!
– Митрий Саныч Всеволож почто сошел с наместничества? Он бы, поди, Нижний удержал!
– Митрий Саныч недужен зело, поди, уже и не встанет.
– Не удержать было! – отверг Челядня. – Не ждали! Ратных всего горсть. Ну, дрались бы на стенах, а посадские тою порой ворота открыли Семену? Наши бы все и погинули тамо!
– Князь-от Василий о чем думал?! – вопросили сердито, и молодой голос от дальних столов выкрикнул:
– Князь тем часом из Софьюшкиной постели не вылезал!
Старики поглядели значительно, перемолчали. О князе такое прилюдно баять было грех.
– Выходит, – взъерошив бороду, процедил Слизень, – мы и Нова Города не одолели, и Нижний потеряли теперь! Грех молвить, а великому князю помыслить путем допрежь того не мешало бы!
– Семена с Кирдяпою имали, вишь, да утекли в Орду!
– Имали… Дак ить нать было не упустить!
– У тебя-то как? – отнесся хозяин к Ивану Хромому.
Тот перевел плечами, закаменев лицом:
– Да как! Вся Ерга, почитай, разорена! Народишко, што был, поразбежался… Ныне и пашню засеять нечем было! Довоевались наши воеводы, мать их…
– Василий-князь, може, и умен! – начал Иван Бутурля. – Да все срыву, с маху! Разом, вишь, захотел и Новгород Великий, и Нижний под себя
Откройте для себя мир чтения на siteknig.com - месте, где каждая книга оживает прямо в браузере. Здесь вас уже ждёт произведение Государи Московские: Святая Русь. Том 2 - Дмитрий Михайлович Балашов, относящееся к жанру Историческая проза / Исторические приключения. Никаких регистраций, никаких преград - только вы и история, доступная в полном формате. Наш литературный портал создан для тех, кто любит комфорт: хотите читать с телефона - пожалуйста; предпочитаете ноутбук - идеально! Все книги открываются моментально и представлены полностью, без сокращений и скрытых страниц. Каталог жанров поможет вам быстро найти что-то по настроению: увлекательный роман, динамичное фэнтези, глубокую классику или лёгкое чтение перед сном. Мы ежедневно расширяем библиотеку, добавляя новые произведения, чтобы вам всегда было что открыть "на потом". Сегодня на siteknig.com доступно более 200000 книг - и каждая готова стать вашей новой любимой. Просто выбирайте, открывайте и наслаждайтесь чтением там, где вам удобно.
