Молодость может многое - Александр Сергеевич Омельянюк

Но Платон не зарился не только на женские, но и на дачные девичьи телеса, как бы те не старались ему понравиться.

Поэтому во все свои студенческие каникулы дачными вечерами Платон часто избегал поздних вечерних молодёжных прогулок, куда его постоянно зазывали девчонки. Ведь они имели бы для него смысл, если бы в их компании появилась бы хоть одна заинтересовавшая его девушка. А так пока его требовательному взгляду даже не было за кого зацепиться. Их дачные подружки их возраста и младше были на удивление невзрачны, нефигуристы и даже не блистали умом или юмором.

Лишь одна пустая болтовня обо всём и ни о чём, в основном очень говорливой и слишком общительной Наташи Борисовой, была приоритетом их посиделок и бесцельных шатаний по улицам садоводств с редкими ещё пионерскими играми в ручеёк или в другие подвижные игры.

В такие моменты Платон про себя даже саркастически думал:

— Лучше бы сыграли в дочки-матери!?

Даже в студенческом возрасте молодёжь играла в путаницу, когда водящие должны были распутать клубок из замысловато сцепленных руками тел, и в ручейки, иногда прилюдно выказывая свою симпатию.

Поэтому Платон вечерами предпочитал шахматные поединки с отцом. Играли они совершенно на равных. И никто не хотел уступать. Поэтому думали они долго и допоздна успевали сыграть лишь одну партию, как правило, заканчивавшуюся вничью, так как они думали практически одинаково и часто разгадывали замыслы друг друга.

И лишь даже редкая незначительная ошибка или неточность в начале партии позволяла одному из них довести её до победы.

Зато Кочеты всегда были точны в своих математических статистических расчётах. Платон продолжал отслеживать ход чемпионата СССР по футболу, внося результаты в таблицу и анализируя положение команд. В любой момент времени он мог дать любому болельщику справку о положении его команды, тем более он об этом иногда информировал и отца.

Ещё перед победой в кубке и после неё, московский «Спартак» поднялся на 11-ое место, и это тоже стало чуть радовать старшего Кочета.

А в чемпионате СССР к 19 августа киевляне оторвались от ближайших преследователей московского «Динамо» и «Арарата» уже на 10 набранных очков, хотя по потерянным соответственно лишь на 8, включая также «Динамо» (Тбилиси) на 6, и ещё на 7 «Зарю». Кстати, в этот день московские «Динамо» и «Спартаком» сыграли вничью 1:1.

На следующий день 20 августа Алевтина Сергеевна послала письмо младшему брату Евгению, в котором сообщала, что за три с половиной недели его внучатый племянник Василёк вырос до 56 сантиметров, но весит всего 4 килограмма. Что он всё время просит есть, шумлив, пуглив и труслив, «У него пальчики музыканта, а ноги бегуна. Жаль только, что левая нога вывихнута в тазобедренном суставе. Так что мороки с ним всем хватает».

Так же она жаловалась брату, что мать до сих пор не изъявила желания помочь внучке по уходу за младенцем, из-за чего теперь возникает проблема, с кем его оставлять днём, так как Настю обещали восстановить в институте.

А до этого Евгений получил из деревни письмо от матери, в котором она сообщала, что только она, было, собралась ехать в Реутово, как в отпуск старшего сына Юрия его сын Сергей сломал кисть левой руки и теперь лежит в больнице в Ваче. Это явилось новой напастью на их семью. Ведь ещё не успела его младшая дочь Ирина полностью излечить свою ногу от перелома, как теперь за нею последовал брат, а ведь скоро ему на учёбу.

И опять мама приехала на дачу вечером в пятницу, чтобы уже вечером в воскресенье 22 августа вместе с Платоном отвезти домой собранный урожай. Домой в этот раз они собрались не поздно, чтобы Платон успел ещё и подготовить свою одежду для работы.

А там их ждал сюрприз. Из деревни от родителей возвратилась семья соседки Татьяны Кошелевой. Вместе с мужем Александром Ванюковым это теперь был и уже полугодовалый малыш Дима.

— «Во, здорово! Сколько у нас в квартире теперь стало мужиков!? Пятеро! Больше, чем женщин! А то я одно время был один!» — вслух, возможно всех, обрадовал Платон.

— «Да! Здорово! Теперь тебе будет кого учить играть в футбол!?» — с грустинкой и завистью согласился инвалид Александр.

— «Да! Кстати о футболе! Сегодня мои и твои, миром два — два, разошлись в Донецке!» — вступил в разговор и Павел.

— «Но два на два — это не мир, а боевая ничья!» — поправил его Платон.

Теперь воскресная вечерняя нагрузка на их общую ванну возросла.

Хоть Платон и приехал домой заблаговременно, но купание двух малышей и взрослых отодвинула его приём ванной на очень поздний срок.

Зато, принимая её последним, он не спеша насладился комфортом и наличием горячей воды, коей совсем не было на даче.

— Да-а! В очередной раз убеждаюсь, что в любом деле есть свои плюсы и минусы! — млея, раздумывал он, с помощью нового плюса снимая минус в своей сексуальной озабоченности.

И в понедельник 23 августа Платон уже вышел на работу, опять чудесно отдохнув в полном отпуске.

— А правильно всё время говорит отец, что отдыхать надо не пассивно, а активно, со сменой занятий! Вот с каким я сейчас удовольствием и даже с наслаждением примусь за работу!? А через неделю ещё и учёба подойдёт! Как же я хорошо во всё это втянулся?! Получаю удовольствие от любой работы и любых занятий!? Хо-ро-шо! — сладко потянулся Платон, садясь за свой рабочий стол, взглянув на пока пустующее место Андриенко.

Его взгляд перехватила, соскучившаяся по нему и всегда ему симпатизирующая, Зоя Михайловна, прокомментировав его немой вопрос:

— «А Владимир Минович перешёл в другой отдел! Скоро к нам придёт новый сотрудник!».

Но изменения произошли и в их бригаде. Пока Кочет был в отпуске, уволилась Галина Егорова, после чего Геннадий Дьячков пересел на её место, теперь составив тесный треугольник общения с Кочетом и начальником, с которым он по цеховой привычке был на «ты». В отличие от него, Василий Гаврилович ко всем сотрудникам подчёркнуто обращался на вы, но по имени, за исключением Юрия Михайловича Глухова. А на бывшем месте Дьячкова теперь сидела весёлая, миловидная и простоватая русая девушка лет за двадцать пять — Антонина Савельева. По её внешнему виду и простой манере общаться Платон сразу вывел её за скобки своих возможных к ней сексуальных интересов, вмиг переведя её, как и Нину Комарову, в категорию лишь товарищей по работе. И те, видимо с