Молодость может многое - Александр Сергеевич Омельянюк

курсанты и оперативники сдружились. А со старшим лейтенантом Фоминым и старшиной Зайцевым у Михаила сложились вполне доверительные отношения. Но больше всего он обращал внимание на молоденького штатского сотрудника опергруппы НКВД — не по годам эрудированного Рому Кротова.

— «Николай, а как это такой молоденький попал к вам?».

— «Да-а…, в общем, он чей-то протеже. Приказано это чадо учить и беречь! Но он хороший парень, просто чудо! А знает… — ходячая энциклопедия! Можно сказать, всеобщий наш любимец!».

Но вскоре старшему сержанту Сарычеву пришёл приказ со своим взводом отбыть к месту своей дислокации по первоначальному плану. Они тепло распрощались и пожелали друг другу всего доброго. По знакомой дороге доехали до развилки, откуда студебекеры с курсантами повернули направо дальше на юг.

По прибытии на новое место Михаил, как старший, познакомился со старейшинами и, уважая их, наладил с ними нормальные, человеческие и даже доверительные отношения.

Он уже знал о начавшейся 23 февраля 1944 года последней стадии операции «Чечевица» по депортации чеченцев и ингушей.

Тут командир взвода курсантов-пограничников, старший сержант Михаил Наумович Сарычев, как участник войны, проявил себя не только умелым командиром, даже педагогом, но и мудрым политиком.

Воспитанный в духе пролетарского интернационализма, он честно и откровенно рассказал собранным им старейшинам о начавшейся депортации чеченского и ингушского народов, о причинах этого, о ходе этой операции и плане вывоза населения их аула.

— «Уважаемые граждане, аксакалы! Случилось так, что среди вашего народа нашлись люди, сотрудничавшие с врагом! Я не буду сейчас искать этих предателей, терять на это время. Его и так очень мало! — начал он спокойным голосом, оглядывая всех собравшихся миролюбивым взглядом.

— «Сверху получен приказ о выселении вашего народа в Среднюю Азию! И ничто уже не сможет помешать этому. У вас на сборы всего семьдесят два часа! Так что собирайтесь! Мы не будем Вам мешать! Извините!» — закончил он сообщение.

После этого сами местные аксакалы, обсудив между собой создавшуюся ситуацию, говорили друг другу:

— «Конечно, советская власть нам этого не простит: в армии не служим, в колхозах не работаем, фронту не помогаем, налогов не платим, а кругом один разбой и бандитизм! Вон карачаевцев за это выселили. И нас выселят!».

А при отбытии с их родины, в знак уважения за простое человеческое отношения к местным жителям, представитель старейшин этого аула подарил Михаилу Наумовичу чеченский национальный кинжал.

Выселение чеченцев из этого аула прошло без лицемерного митинга, посвящённого годовщине Красной армии 23 февраля, без слёз, криков, стрельбы по собакам, и вообще без какого-либо насилия.

Но не успели курсанты-пограничники сопроводить выселяемых чеченцев до ближайшей железнодорожной станции, как пришёл новый и неожиданный приказ — оказать помощь особому отделу НКВД в расследовании одного происшествия. Для этого выделялось всего пять курсантов во главе со старшим сержантом Сарычевым, грузовик и горное снаряжение.

В условленном месте к ним на своём студебекере присоединились майор Крюков, капитан Степанов и уже знакомый старший лейтенант Фомин с тремя солдатами. Михаил сразу обратил внимание, что все они уже обуты в горные ботинки.

— «Старший сержант! Вы с вашими бойцами включены в специальную команду. Ваша задача — оказать нам техническую помощь в спасательной операции в одном из ущелий! Следуйте за нами!».

— «Есть!» — ответил Сарычев, с улыбкой переводя взгляд на старшего лейтенанта.

— «Сергей, — обратился майор к капитану, вместе с ним садясь в кабину — ты у подполковника Глебова взял все бумаги?».

— «Товарищ майор, а разрешите мне пересесть к старшему сержанту — дорогу показывать?!» — обратился Фомин к Крюкову.

— «Действуйте!» — разрешил тот.

— «Товарищ старший лейтенант, а где остальные ваши?» — сразу спросил Михаил, пропуская в кабину Фомина.

— «Погибли, их студебекер свалился в пропасть. Мы как раз едем их вытаскивать и разбираться».

— «Жалко, особенно старшину и Ромку!».

— «Да-а… старшина мог выполнить любое задание. Отчаянный человек был Игорь Петрович! А Ромку очень жалко! — чуть ли не прослезился Николай — Кстати, а ты ведь имеешь горную подготовку?».

— «Да, и ребята мои тоже!».

— «Михаил, — наклонился он почти к уху старшего сержанта — у меня к тебе будет весьма деликатная просьба».

Сарычев удивился, невольно с осторожностью приближая своё ухо к губам Николая.

— «Понимаешь, — начал тот — я с этим старшиной немного прокололся. Сейчас нет времени подробно обо всём рассказывать. Но наш Зайцев оказался просто подонком, настоящим волком! Это из-за него Ромка погиб! Он и меня хотел пристрелить, но я его опередил. В общем, когда ты туда полезешь, то имей в виду — на рукоятке кинжала, торчащего из его глазницы, есть мои отпечатки. Ты их сотри рукавицей. Сам сразу поймёшь, что всё из-за этого кинжала и произошло. Опереди в этом, пожалуйста, наших офицеров, особенно Крюкова!».

Михаила всего передёрнуло, бросив даже в пот. Но он взял себя в руки, утвердительно помотав головой, но про себя подумав:

— Тут надо быть осторожней, чтоб самому не вляпаться.

— «Хорошо, постараюсь» — формально пообещал он Фомину.

При этом Михаил невольно нащупал лежащий под ним подаренный горцами кинжал. Кстати такими кинжалами, в нарушение инструкции, обзавелись и многие курсанты его взвода, когда население поголовно сдавало оружие перед переселением.

Вскоре прибыли на место происшествия, и Фомин указал валун, к которому они с Зайцевым привязывали верёвку.

— «Здесь должны быть трупы пятерых наших, не считая похороненного Ромки: двух моих штатских оперативников, двух солдат из войск НКВД и… старшины» — понижая голос до шёпота, напоследок Фомин успел рассказать Сарычеву.

— «А гражданских…?» — невольно вырвалось у Михаила.

— «Гражданских доставать не велено! — вмешался в разговор Степанов.

— «Ну, давай, Фомин, рассказывай и показывай, как дело было! А ты, Степанов, веди протокол!» — приказал Крюков.

Старший лейтенант Фомин ещё раз рассказал для всех участников операции, что произошло здесь несколько дней назад днём 23 февраля.

Из его рассказа получалось, что после падения студебекера в ущелье они со старшиной полезли туда в поисках ещё живых, но таковых не обнаружили, за исключением трупа Кротова на глубине длины их верёвки.

А после захоронения Романа на горном выступе, во время подъёма старшины, верёвка соскочила с камня, и он стал падать по склону в пропасть, пытаясь зацепиться за неровности поверхности своим кинжалом, после чего уже не подавал оттуда никаких признаков жизни.

Пока капитан Степанов заполнял протокол, продолжая опрашивать лишь одного старшего лейтенанта Фомина, майор Крюков объяснил задачу для облачавшихся в альпинистское снаряжение курсантов.

— «Старший сержант, а наше участие требуется? А то мы готовы! Мне хочется самому всё осмотреть!» — спросил майор Сарычева.

— «Товарищ майор, вообще-то этот спуск очень сложный для не подготовленных! Давайте сначала я с