Погоня за генералом - Александр Александрович Тамоников

немец, ты и подумать ничего не успел бы, — заметил парнишке подошедший к нему лейтенант Зеленчук. — Тебя бы уже автоматной очередью на травку положили.

— Были бы это немцы, я бы их еще за километр от нашего отряда услышал, — парировал Теткин. — Немцы обычно с собаками по следу идут. А собак издалека слышно. Они хотя и приучены у них не лаять, но прут через кусты, как слоны африканские через джунгли.

— А ты откуда, знаешь, как слоны африканские через джунгли прут? Наблюдал их живьем? — рассмеялся Зеленчук, приобняв подростка за плечи, словно младшего братишку.

— Нет, про слонов, как они через джунгли ходят, я точно не знаю. Сам не видел, потому что в Африке никогда не бывал, только в книжках про слонов и других животных читал. А вот как немецкие собаки за беглецами по лесу гонятся, отлично знаю. Не один раз пришлось быть в таких ситуациях.

— И, как я понимаю, тебе удавалось от них уходить? От собак, я имею в виду, — заметил Зеленчук. — Поделись опытом.

Теткин смутился и покосился на лейтенанта, думая, что тот насмешничает над ним. Но Зеленчук оставался серьезным и с уважением смотрел на мальчика.

— Да всякое бывало… — нехотя отозвался Теткин на просьбу. — Приходилось и через реки переплывать, если таковые попадались по пути, и в придорожных оврагах, и в ямах рядом с мертвяками лежать. Запах мертвых сильнее запаха живых. Я иногда даже себе на ноги привязывал дохлых крыс, чтобы сбить ищеек со следа, — горько усмехнулся он. — В отхожих местах тоже приходилось прятаться, когда облавы в деревнях проходили. Тогда немцы с собаками по дворам ходили, и всех, кто им под руку попадал, сгоняли к дороге, чтобы потом отправлять в Германию… Или просто расстреливать целыми селами. И такое было, — тяжело вздохнул Володя и замолчал.

— Да, видел я такие села. И рвы с телами расстрелянных стариков, баб и детей тоже видел, — вторя ему, вздохнул и Зеленчук.

Так, переговариваясь, они догнали отряд Клименко, который все шагал и шагал, уходя подальше от опасной для них дороги.

Глава шестая

Когда перевалило за полдень и солнце начало неимоверно припекать, прорываясь своими острыми, как жало пчел, лучами даже через густую листву, решили сделать привал.

— Скоро мы дойдем до следующего хутора? — поинтересовался Клименко у Шубина. — Я этой дороги не знаю. Она в стороне от территории, которую наш отряд контролирует.

— Часа два еще идти, — прищурившись на солнце, ответил Глеб. — Но мне бы не хотелось на этот хутор заходить, — добавил он, устало опускаясь на траву под кроной развесистого клена. — Думаю обойти его стороной, не выходя из леса.

Клименко сел с ним рядом.

— Плохие воспоминания? А Герась Швайко, наоборот, уговаривает меня туда зайти. Говорит, что ему надо обязательно на этот хутор завернуть. У него там племянники-сироты остались с бабкой. Но та бабка, по его словам, самая настоящая ведьма. Это ведь она вас отравить хотела?

— Она, — кивнул Шубин, доставая из вещмешка нехитрую снедь и флягу с водой. — А не хочу туда заходить потому, что я мать этих ребятишек от пули не уберег. Как мне им в глаза теперь смотреть, не знаю.

Клименко помолчал, тоже доставая свой паек и воду, а потом сказал:

— Не вини себя, капитан. Война, она сволочь такая — не разбирает, кого убить, а кого живым оставить. Малые дети у нее в расчет не берутся. Если бы было по-иному, разве бы осталось сейчас столько детишек сиротами, и наоборот — матери-сироты, чьих детей убивали? Нет на войне места для справедливости. Если бы сестра Герася осталась жива, тогда ты, может быть, не сидел под этим деревом, а лежал вместо нее в лесу непохороненный. Она ведь вас предать хотела, на растерзание в руки своего муженька-бандита и его брата ваш отряд отдать пыталась. А ты ее жалеешь.

— И ее жалею, и детей, которые остались без матери, — ответил Шубин. — Этим мы, Иван, и отличаемся от фашистов: для нас каждая смерть — будь то смерть женщины, или ребенка, или старика — всегда мучительно больно. Это для оккупантов и их шакалов-националистов нет разницы, кого убивать. Они и есть сама смерть, которая жалости не знает и косит всех подряд. А мы с тобой — жизнь. Потому и умеем жалеть. А раз умеем, то обязаны жалеть даже тех, кто по неразумению и недалекости ума своего готов на предательство или даже убийство.

— Ты еще скажи, что тебе фрицев жалко, — покосился на Шубина Клименко.

— Не скажу, — улыбнулся Глеб. — Этих жалеть не стоит. Они к нам с мечом пришли, от меча и погибнут, как говорил когда-то русский полководец Александр Невский в одноименном фильме. Смотрел такой фильм, Иван?

— Смотрел. Великий был полководец. Правильные слова говорил.

Дальше оба ели молча, занятые своими думами. Затем Глеб вдруг спросил:

— Герась, что же, говорил, что хочет забрать ребятишек у старухи?

— Говорил, — кивнул Клименко. — Потому и хочет заехать на хутор. По его словам, если напрямую через поле и через хутор двигаться, то путь до нашего отряда намного короче будет.

— Прав Герась, так действительно будет ближе, — согласился Глеб и снова задумался.

— Так если ближе, зачем нам тогда время на обход терять и крюк по лесу давать? — не унимался Клименко.

— Тоже правильно, — вздохнул Шубин и, тряхнув головой, решительно добавил: — Ладно. Пойдем через хутор, заберем у старухи детей. Я думаю, что им у вас в отряде будет лучше, чем с полоумной старухой. Лучше под присмотром родного дядьки и… Леси, — добавил он с запинкой.

— От и добре, — улыбнулся Клименко. — У нас им точно лучше будет. Леся у нас хотя сама пока бездетная, но с малышами, что без родителей остались, управляться умеет не хуже опытной мамки.

— У вас в отряде и сироты есть? — удивился Глеб. — Я думал, что все дети при матерях.

— Есть, — горестно покивал головой Клименко. — И их уже по другим семьям разобрали. Герась с Лесей тоже двоих взяли в свою землянку.

— Не знал… — пробормотал Шубин и повернул голову в ту сторону, где, как он заметил, сидели Леся и Герась, поэтому не заметил, с каким интересом посмотрел на него Клименко.

— Она многим нравится, — негромко сказал Иван.

— Что? — задумчиво посмотрел на него Глеб.

— Я говорю, что Леся наша многим нравится. Красивая.

— Да, красивая девушка, — кивнул Глеб и отвел глаза в сторону.

— А ты не женат? — спросил Клименко.

— Нет, — коротко ответил Шубин и, давая понять, что не готов обсуждать и развивать эту тему дальше, встал. — Пойду пройдусь, — сказал он и медленно направился в сторону, противоположную