Сестра самозванца - Владимир Александрович Андриенко

был он доверенным человеком самого Бориса Годунова. И Годунов отправил его на Дон с посланием против самозванца. Но казаки связали царского посланца и переправили его в Польшу. Здесь они передали его Димитрию Ивановичу.

Димитрий обрадовался этому и спросил:

– Где он?

– Дворянин Хрущёв в руках твоих слуг, царевич, – ответил донской наказной атаман.

Царевич посмотрел на секретаря Бучинского. Тот ответил.

– Пан Мнишек отправил его в пыточный подвал!

– Как? – вскричал Димитрий. – Зачем?

– Таков приказ пана Мнишека!

– Но привезли сего дворянина мне, а не пану Мнишеку. Давно он там?

– Один день и ночь, – ответил Бучинский.

– Проводи меня туда, пан Бучинский.

– Как прикажет, ваша вельможность.

Димитрий повернулся к казакам:

– А вам жалую сто золотых! И сегодня пить за мое здравие станете лучшие вина!

– Слава государю! – закричали донцы.

– Я всегда награждаю верных!

Димитрий вместе с Бучинским прошел в подвалы замка, где содержались осужденные воеводским судом преступники.

– Мне сие не нравится, пан Бучинский.

– О чем говорит его вельможность?

– О том, что Мнишек распоряжается моими людьми. Это пленник мой. И не воеводе решать его судьбу.

– Но мы во владениях воеводы, ваша милость. Мне и самому это не нравится.

– Пан Бучинский, я также кое-чего стою в предстоящей большой игре. И пусть пан Мнишек помнит, что без меня у него ничего не выйдет. А он хочет многого.

Они спустились по лестнице. Бучинский сделал знак страже и те открыли двери камеры.

– Прошу ваше высочество пройти!

Царевич вошел. Внутри царил полумрак.

– Факелы сюда! – приказал Димитрий.

Бучинский повторил приказ. Пространство камеры осветилось.

Петра Хрущова еще не пытали. Но с него содрали кафтан, шапку, штаны и сапоги. Он остался в одном исподнем17

Хрущёв был крупным коренастым мужчиной лет сорока, с сильными руками, привычными к сабле и копью. Его круглое лицо обрамляла окладистая черная борода.

Стража пинками подняла Хрущёва с соломенной подстилки.

– Встать!

– Наследник трона перед тобой!

Хрущёв поднялся. Он увидел царевича.

«Неужто, сам передо мной? – подумал дворянин. – Точно! Судя по приметам – он! Самозванец!»

– Я есть Димитрий Иванович, – сказал тот. – И я пришел к тебе, дворянин Хрущёв.

Дворянин, звеня цепями, неуклюже поклонился царевичу.

– Ты, как мне сказали, верный слуга Годунова?

– Я служу Руси, ваша милость. И коли Русь доверила корону Борису, то я его слуга.

– Хорошие слова, Петр Хрущев. Я уважаю смелых людей. И не хочу тебя мытарить в подвалах.

– Но я в железах, – Хрущев поднял руки.

– Но ты пока мой враг, Хрущев, и служишь узурпатору моего трона. И я могу предложить тебе присягнуть мне. Тогда отношение к тебе изменится.

– Ваша милость предлагает мне службу?

– Ты русский, а я сын Ивана Василевича. Я твой законный государь. Станешь мне служить, Хрущев?

Дворянин опустился на колени перед Димитрием.

«С чего мне хранить верность Годунову? Много он дал мне за мои прежние заслуги? И с чего мне отдавать за него голову?»

– Так что скажешь, Хрущев?

– Готов служить моему законному государю! И готов сказать тайное!

Царевич обернулся к сопровождавшим его. Видали? Как он ловко все провернул. Его враг стал сразу его другом, и так будет и на Москве!

Он сказал:

– Говори! Говори, Хрущев.

– На Москве знают, что царевич в Литве собирает войска. Но Годунов не считает сие опасным.

– Вот как? – спросил самозванец.

– Он не верит в твою, государь, силу. И потому гарнизоны западных крепостей Годуновым не усиливались.

– И с чего это Годунов такого низкого мнения обо мне? – голос самозванца дрожал от негодования.

– Дак говорили Борису, что де нет у тебя, государь, осадной артиллерии и не взять тебе ни одной крепости по границам.

Осадной артиллерии у самозванца действительно не было. Но Димитрий и не рассчитывал на штурм крепостей. Его армия для такого слишком мала.

– Я полагаюсь не на пушки, Хрущёв! Моя сила в моих людях! Они окажут мне помощь и без пушек!

– Оно так, мой государь, – склонил голову Хрущев.

– Расковать! Из подвала перевести в крыло для слуг. Содержать под стражей, но с почтением!

– Да, государь! – ответил Бучинский…

***

Секретарь спросил Димитрия:

– Зачем ваша милость его отпустила? Неужели верите ему?

– Дело не в том, пан Велимир. Он человек Годунова и если станет служить мне, то делу моему от того большая польза будет.

– А если он изменит?

– Для того я ему пока полной веры и не дал. Но, думаю, он станет служить мне верно!

– А что скажет пан Мнишек?

– С паном Мнишеком я сам поговорю. И, не стоит забывать, что казаки привезли сего пленника мне, а не пану Мнишеку.

– Как прикажет, мой господин.

– А что новый шляхтич, пан Велимир?

– Нильский?

– Да. Как он устроился в твоей хоругви?

– Он мне не шибко нравится, государь.

– С чего это? Не можешь ему простить его умение рубиться на саблях?

– Это не то, государь. Не думаю, что он добровольно пожелал служить твоему делу.

– Но многие идут ко мне из шляхты совсем не из желания мне помогать. Они хотят почестей и золота. Чем Нильский хуже остальных?

Бучинский пожал плечами. Пусть решает сам царевич…

***

Пан Велимир Бучинский принял Нильского в отряд с большой неохотой.

– С чего, пан поручик, решил присоединиться к нам?

– Пану кавалеру, я не понравился?

– Пан поручик, не ответил на мой вопрос.

– Но я ответил на вопросы царевича.

– Пан станет служить под моей командой. И я хочу знать, что пану здесь понадобилось?

– Хочу помочь принцу занять трон, который ему положен по праву рождения! – ответил Нильский. – Такой ответ пана удовлетворит?

– Но пан более не будет поручиком гусарской хоругви. Нынче пан просто боец моего отряда. Пан это понимает?

– Да.

– Странно, пан. У князя Замойского пан имел положение. Быть поручиком его надворной хоругви весьма почетно. Здесь многие отдадут полжизни за такое положение.

– Готов служить пану Димитрию и на таких условиях.

– Ради Димитрия Ивановича?

– Ради него и ради панны Елены.

Бучинский нахмурился еще больше. Этот шляхтич слишком наглый. Говорит откровенно и ничего не боится.

– Но панна Елена не для вашей милости, пан поручик.

– А для кого она?

– Я давно заприметил панну. И я оказал уже услуги принцу. Он отдаст Елену за меня!

– А что она?

– Я не понял пана.

– Что она сказала на сие? – спросил Нильский.

– А пану до того есть дело? – грубо спросил Бучинский.

– Конечно, есть, если и я имею интерес до панны!

– Пусть пан направит свой интерес в иную сторону. При дворе пана воеводы Мнишека много красавиц.

– Вот как? Так отчего же пану самому не воспользоваться своим советом?

Бучинский зарычал от бешенства.

– Я уже сказал, пану поручику, что имею виды именно на панну Елену.

– Но отчего я не могу иметь виды на панну? Разве панна дала слово вам?

– В том нет нужды! Но я, Велимир Бучинский, потомственный шляхтич имею виды на панну Елену.

– Но и я, Ян Нильский, потомственный шляхтич, имею виды на панну Елену. И готов с ней говорить про это! И пусть панна Елена сделает выбор!

– Выбор уже сделан! – сказал Бучинский.

– Кем? Вами?

– Пан знает, кто есть панна Елена? Она под покровительством пана царевича.

– Но я стал служить царевичу.

– И причина тому – панна?

– А если так? Что скажет, пан?

Бучинский не ответил и только посмотрел