Мария I. Королева печали - Элисон Уэйр

поход для искоренения ереси в нашем королевстве. И вот как его святейшество меня отблагодарил! Что ж, полагаю, пришло время, чтобы Англия присоединилась к Испании в ведении того, что, по моим соображениям, является войной.

Когда она написала Филиппу о своей обиде на Рим, это было именно то, чего он, собственно, больше всего и ждал от жены. В его письмах появилась непривычная теплота, и вскоре секретные агенты начали ежедневно курсировать между ним и Марией. К Рождеству большинство испанских придворных вернулись в Лондон в ожидании приезда своего господина. В приподнятом настроении, хотя и пытаясь отогнать недостойные мысли, что супруг просто использует ее для победы в войне, Мария переехала вместе со всем двором в Гринвич. И по просьбе Филиппа, наступив на свое самолюбие, пригласила Елизавету, которая должна была оставаться при дворе до его возвращения. Теперь в сердце Марии не было места для ревности, и она даже щедро одарила сестру золотой посудой, так как сейчас могла думать только о предстоящем воссоединении с мужем, а ее сердце пело от радости.

Впрочем, других поводов для радости у Марии практически не осталось. В королевстве зрело недовольство. Мария с горечью осознала, что подданные винят во всех своих бедах королеву, популярность которой неуклонно снижалась. Вспоминая о волне народной любви, вознесшей ее на престол, Мария не могла сдержать слез. Ведь она отнюдь не была виновата в трех неурожайных годах кряду и растущей безработице, вызванной огораживанием сельскохозяйственных земель при ее предшественниках. Марию приводило в ужас, что люди умирали от голода и недоедания, а казна пустела. Между тем она делала все, чтобы помочь своим подданным. Однако все считали обрушившиеся на королевство невзгоды Божьей карой, которая настигла Марию, и уже не скрывали, что видят в Елизавете свою спасительницу. «Господь милосердный, – молилась Мария, – ниспошли мне хотя бы одно дитя, лишь одного наследника для Англии, чтобы было кому продолжить мое великое дело, а люди увидели бы, что Ты действительно улыбаешься мне и все принимаемые мной меры – исключительно для общего блага!»

Тем не менее еретики продолжали упорствовать, а костры продолжали пылать. Мария не могла смириться с тем фактом, что для народа они вовсе не стали средством устрашения.

– Проследите за тем, чтобы мои служащие еще более ревностно наказывали преступников, – приказала она членам Совета, старясь не замечать их растерянных лиц.

Глава 38

1557 год

В январе король Франции Генрих II нарушил заключенное с Филиппом соглашение о перемирии и перешел в наступление на принадлежавший Габсбургам город Дуэ. Узнав об этом, Мария срочно созвала Совет и, выполняя свое обещание мужу, потребовала, чтобы Англия присоединилась к Испании в войне против Франции. Лорды пришли в ужас.

– Мадам, это невозможно! – громыхал Паджет. – Мы не можем позволить себе вести войну. Эта ссора нас не касается. Зачем нам разорять государство в интересах иностранных сил?

– Могу я напомнить вашему величеству, что Англия не связана договором об оказании поддержки королю в ведении его войн, – вмешался в разговор Арундел, заработав бурные аплодисменты.

Интересно, а чего они от нее ожидали? Долг жены – поддерживать своего мужа.

Мария приняла окончательное решение, получив письмо от Филиппа, который прозрачно намекнул, что его приезд в Англию будет зависеть от ее обещания объявить войну Франции. Понимая, что это ультиматум и она сама для мужа почти ничего не значит, Мария обещала уговорить Совет согласиться. Они должны согласиться! Это единственный способ заставить Филиппа вернуться. А кроме того, объявление войны было прерогативой королевы.

Когда она сообщила лордам о своем решении, они посмотрели на нее как на сумасшедшую.

– Ваше величество хочет окончательно разорить свое королевство? – спросил Паджет.

– До этого не дойдет, – сказала она. – Я уверена, что Англия и Испания общими усилиями одержат победу. Я считаю, что великая победа поднимет моральный дух в нашей стране.

Она покинула зал заседаний, не став слушать возражения советников. И сразу же отдала приказ строить новые корабли для укрепления флота, но воздержалась от объявления войны, опасаясь зайти слишком далеко перед лицом столь яростной оппозиции.

А затем наконец пришло известие, которого Мария ждала долгих восемнадцать месяцев. Филипп покинул Брюссель. Он уже был на пути в Англию.

* * *

Двенадцать дней спустя, получив сообщение, что корабль короля бросил якорь в Дувре, Мария, которая ждала мужа в Гринвиче, нетерпеливо мерила шагами галерею. Она приложила титанические усилия, чтобы казаться привлекательной: надела самое роскошное платье и даже позволила Сьюзен нанести на щеки немного румян. И в результате выглядела так хорошо, как никогда в жизни. Оставалось только молиться, чтобы у них с Филиппом все наладилось и он вернулся домой навсегда.

Часы пробили пять раз. Он скоро будет здесь!

Когда раздался грохот орудийного салюта, Мария подбежала к окну, чувствуя, как тревожно бьется сердце. К пристани причаливала королевская барка. Подобрав тяжелые юбки, Мария поспешно покинула галерею, сбежала по лестнице, выскочила во двор и прошла между рядами придворных туда, где стоял Филипп, ослепительный в черных бархатных одеждах с золотым шитьем. На глазах у зевак она бросилась мужу на шею и страстно поцеловала, наслаждаясь ощущением крепкого мужского тела, прижатого к ее сердцу. Окружившие суверенов люди приветствовали их ликующими возгласами и радостными криками: «Боже, храни короля и королеву!»

Когда Мария наконец отпустила мужа, тот бросил на нее изумленный взгляд.

– Ну и ну, мадам, я не ожидал столь теплой встречи! – поцеловав ей руку, воскликнул Филипп.

Если супруг и нашел ее непривлекательной, то не подал виду. Рука об руку они направились в сторону дворца. Но когда они подошли к парадному входу и Мария повернулась, чтобы еще раз насладиться овацией толпы, то сразу похолодела, обнаружив, что вслед за Филиппом с барки сошла лишь небольшая свита. Значит, он вовсе не намеревался надолго задерживаться в Англии.

В тот вечер за ужином Филипп раскрыл карты. Он приехал сюда в основном для того, чтобы обсудить совместную стратегию в войне с Францией и заключение брака Елизаветы с герцогом Савойским. Мария напрасно ждала хотя бы слова любви, ласки или благодарности за поддержку. Восхитительные блюда, которые она заказала, чтобы муж мог насладиться их изысканным вкусом, казались ей опилками. Не в силах проглотить ни кусочка, Мария положила нож и вилку. Филиппа явно не волновало, что советники жены были против участия Англии в войне на стороне Испании, и Мария не рискнула сказать ему, что предпочла бы не заниматься устройством бракосочетания Елизаветы с герцогом Савойским.

На следующий день Мария распорядилась, чтобы в ознаменование возвращения короля