Дураки и дороги - Крокрыс У

Павел смотрел на него, не зная, что ответить. Он никогда не слышал столько комплиментов в свою сторону, и слушать такое было приятно. Не то, что обычно приходилось выслушивать о себе. Он снова показал Алексею рукой сесть на скамейку и перестать уже прыгать. Задумался, как сказать спасибо, но само «спасибо» при этом не говорить. Вроде как и «спасибо» не за что, а вроде как и слова грели. На ум ничего не шло. Потому он молча посидел какое-то время рядом с братом, а потом встал и пошёл обратно в палату, оставив Алексея в одиночестве сидеть на лавке.

Глава 5. Сирень и пиявки

Трость бодро стучала по покрывшейся местами ледяной коркой мостовой. Остановилась. Алексей огляделся по сторонам и потёр колено, придерживая локтем тяжёлый свёрток. Этим вечером на Церковной улице было пустынно. Со стороны Константиновского полка доносились еле различимые звуки, производимые людьми и лошадьми, да брехала где-то собака. Идти от офицерского отделения до солдатского было далековато. А приходилось ещё и на гору подниматься. Он перехватил удобнее свёрток. Из-за угла показалась крыша дома, в котором квартировался доктор. Вспомнился утренний приём. Маменька Лизоньки — Анастасия Романовна, настояла, чтобы он показался их домашнему доктору, сопровождавшему их на водах. О своей ноге Алексей ничего нового так и не услышал, но воспользовался шансом узнать, чем угрожает здоровью ночь, проведённая на камнях.

Доктор Овсов, возрастом едва за тридцать, но с уже полученной степенью, заинтересованно поправил пенсне.

— Вы о рядовом Иванове? Слышал про тот случай. Весьма интересная операция была проведена. Да. Говорят, чудом обошлось без резекции, хотя часть зубов пришлось удалить. Так что можете передать, что он везунчик.

— Ночь на камнях говорите? Да-да, самое вероятное ждать ревматизма. Хм, без личного осмотра не скажу, но наверняка должны присутствовать некоторые инфламации.

— Чем грозит? Ну, сами можете представить. Угнетённое состояние, тоска, возможны и попытки избежать. Но тут уже не моя сфера. Да. В тонкости души предпочитаю не вмешиваться, — доктор улыбнулся, сверкнув белыми зубами, словно сказал ему одну понятную остроту.

Алексей не разбирался в медицинских терминах, но сказанное совсем не веселило. Прикинул, хватит ли ему денег. Пришлось бы несколько дней быть на скромном довольствие, но денег должно было хватить.

— Вы бы не отказались осмотреть Иванова? За разумную плату, разумеется?

Доктор посмотрел на Алексея. Задумчиво подобрал полные белые пальцы. Разумеется, он успел наслушаться историй о том, кем приходился Иванов молодому человеку перед ним. Усмехнулся про себя. Молодым людям свойственно играть в благородство, хотя это видимо прошло мимо него.

— Знаете, я даже не возьму с вас большой платы. Довольно любопытный случай, знаете ли, — он снова блеснул зубами, думая про себя развеять накатившую на него скуку чудесным представлением. — А. И пока можете попробовать пиявок. Пиявки ко всему хороши. И хорошо бы шерстяные рейтузы и пояс поносить. Из овечьей шерсти. Главное — обязательно немытой.

Алексей снова перехватил поудобнее свёрток. По левую руку возвышалось здание ресторации. Алексей вздохнул. Ему бы хотелось зайти и может перекинуться парой слов со знакомыми офицерами, обедавшими там, но треть подходила к концу, а жалованья ещё не было. А теперь ему ещё предстояло уговорить брата дать осмотреть себя стороннему доктору. Уверенности в том, что тот согласится, у Алексея не было. Да и как говорил доктор, ему не нравилось. Он, несомненно, хорошо разбирался в своём деле, но… Это «но» не давало покоя. Алексей опёрся на трость, постоял, давая отдых ноге, а потом продолжил подъём. Вот уже показалось и крыльцо солдатского госпиталя. Сейчас войти, пройти по коридору направо, и вот он Павел. Лестница. Алексей плотнее сжал набалдашник трости. Подумалось, что на костылях возможно было бы сподручнее, но выглядеть больным не хотелось. Каждая ступенька далась с трудом вывихнутой ноге. Оставалось надеяться, что он всё же сможет не обидеть брата и уговорить его принять лечение.

Алексей распахнул дверь в палату. Комната была просторной, белой и холодной. Алексей встал на пороге. Доска под ногой громко скрипнула.

Павел заметил его. Высунулся из-под одеяла и с интересом смотрел то на Алексея, то на свёрток. Свёрток выглядел так, что навевал приятные мысли о подношении.

Алексей затоптался у порога:

— Брат, могу я зайти?

— Зхди, — кровать заскрипела, и Павел окончательно выполз из одеяла и сел.

Алексей поспешил последовать приглашению и вошёл. Подошёл к железной кровати, которую, казалось, отлили на века, но пододвинуть табурет и сесть так и не решился. Проверять границы терпения Павла не хотелось, а что ему вряд ли рады, он и не сомневался. Алексей выставил свёрток перед собой, прикрываясь им как щитом, и осторожно начал:

— Здесь довольно прохладные ночи. Да и не только ночи.

Свёрток манил. Интриговал. Павел не удержался и дотронулся до него здоровой рукой. Алексей заметил. Положил его на край кровати рядом с Павлом. Неуклюже застыл рядом, перенеся вес на здоровую ногу. Табуретку взять хотелось, но в том, что его желают видеть сидящим рядом, Алексей не был уверен. Так что приходилось терпеть неудобство. Павел потащил край ткани. Одной рукой не выходило. Он прижал лубками и потащил ещё усерднее.

Алексей поспешил на помощь. Наклонился и одним движением развернул свёрток. Из кипы тёплого белья на узкую койку выкатилась банка. Павел насторожился. Банка остановила вращение, и стало видно, что в ней в прозрачной воде плавают жирные, блестящие, с множеством опоясывающих колец, извивающиеся… Павел сам не заметил, как оказался на полу.

Алексей нахмурил брови и заглянул через кровать:

— Брат?.. Здесь немного тёплой одежды. И медицинские пиявки. Доктор сказал, это самые подходящие твоим заболеваниям.

Павел кинул косой взгляд на Алексея и продолжил неотрывно гипнотизировать банку с пиявками. Банка, к счастью, мирно лежала на одеяле, а не упала и не разбилась при его спешном покидании койки. И даже не просочилась. Павел осторожно взял банку и поставил её на прикроватную тумбу. Сел на кровать и уставился на то, как пиявки неспешно делали круги. Когда в банке неожиданно что-то начало усиленно извиваться, от внезапности стало страшно.

Алексей смотрел удивлённо. Пиявок ему за всю жизнь ставили много и такая реакция была любопытной.

— Им нужно менять воду раз в три дня. И вместо плотной крышки закрыть тканью.

Он с интересом следил за тем, как особо крупная пиявка пыталась присосаться к стеклу. Щёлкнул