Джеймс Клавелл - Тай-Пэн

– Ах, Кулум, дружище, не распаляй себя, – сказал он, не желая спорить с сыном. – Сегодня жаркий день, и мы все на взводе. Сядь и успокойся. Крошка Карен больна, и многие из наших друзей тоже. Я слышал, у Тиллмана лихорадка, и кто знает, у кого еще?

– А мисс Тиллман?

– Нет, у нее, кажется, нет.

– Горт сказал, что они завтра закрывают свою факторию. Он собирается провести лето в Макао. Все Броки туда поедут.

– Мы отправляемся на Гонконг. Наша фактория здесь остается открытой.

– Горт говорит, что летом лучше жить в Макао. У него там дом. Я знаю, у нас тоже есть там собственность, она ведь никуда не делась, правда?

Струан шевельнулся в кресле.

– Правда. Если хочешь, возьми неделю или дней десять отпуска. Можешь провести его в Макао, но потом ты нужен мне в Куинз Тауне. И я снова предупреждаю тебя, смотри в оба. Горт тебе не друг.

– Тогда я должен опять повторить тебе, что, по-моему, все-таки друг.

– Он пытается завоевать твое доверие, чтобы однажды уничтожить тебя.

– Ты ошибаешься. Он понятен мне. Он мне нравится. Мы прекрасно ладим. Я нахожу, что нам есть о чем поговорить, общение с ним доставляет мне удовольствие. Мы оба сознаем, что тебе, как и его отцу, трудно понять вас, но, видишь ли, все это так сложно объяснить.

– Я понимаю Горта даже слишком хорошо, клянусь Господом!

– Давай не будем обсуждать это, – спокойно сказал Кулум.

– А я думаю, что это необходимо. Горт околдовал тебя. Для Струана это гибельно.

– Ты смотришь на Горта другими глазами. Он – мой друг.

Струан открыл коробку, выбрал гаванскую сигару и решил про себя, что момент подходящий.

– Ты думаешь, Брок одобрит твою женитьбу на Тесс?

Кулум вспыхнул и порывисто произнес:

– Не вижу, почему бы нет. Горт – за.

– Ты обсуждал это с Гортом?

– Я не обсуждал этого с тобой. И вообще ни с кем. Так с какой стати я должен говорить об этом с Гортом?

– Тогда откуда ты знаешь о его отношении?

– А я и не знаю. Просто он постоянно говорит, как хорошо, что мисс Брок и я, похоже, сдружились и как ей нравится бывать в моем обществе, поощряет меня писать ей, ну, и все такое.

– Ты полагаешь, я не вправе спрашивать о твоих намерениях относительно Тесс Брок?

– Да нет, конечно же, вправе. Просто… ну да, что ж, я действительно думал о том, чтобы жениться на ней. Но Горту об этом никогда не говорил. – Кулум смущенно замолчал и промокнул лоб платком. Его поразила та неожиданность, с которой Тай-Пэн приступил к тому, что составляло предмет его самых сокровенных раздумий, и хотя ему давно хотелось выговориться, подобная прямота, как он считал, принижала его любовь и претила ему. Черт возьми, я должен был быть готов к такому разговору, думал он, услышав будто со стороны свой голос, торопливо говоривший против его воли: – Однако я не считаю, что моя… моя симпатия к мисс Брок должна заботить кого-то в данный момент. Ничего не было сказано между нами, и нет ничего… В общем, те чувства, которые я испытываю к мисс Брок, – это мое личное дело.

– Я понимаю, что именно так ты и думаешь, – сказал Струан, – но это не означает, что ты прав. Ты когда-нибудь задумывался о том, что тебя могут использовать?

– Кто? Мисс Брок?

– Горт. И Брок.

– А ты не задумывался, что твоя ненависть к ним окрашивает самым определенным образом все твои суждения? – Кулум был вне себя.

– Да. Я принял это в расчет. А ты Кулум? Подумал ли ты, что они, возможно, используют тебя?

– Давай предположим, что ты прав. Допустим, я действительно женился на мисс Брок. Разве это не на пользу твоему делу?

Струан был рад, что они наконец заговорили об этом в открытую.

– Нет. Потому что Горт слопает тебя со всеми потрохами, когда ты станешь Тай-Пэном. Он заберет себе все, что принадлежит нам, и уничтожит тебя – чтобы самому стать «Благородным Домом».

– Почему он должен уничтожать мужа своей сестры? Почему нам не объединить наши компании – Брок и Струан? Я буду вести дела, он займется кораблями.

– И кто же будет Тай-Пэном?

– Мы могли бы поделить это между собой – Горт и я.

– Тай-Пэн может быть только один. Это заложено в самом значении слова. Таков закон.

– Но твой закон – это не обязательно и мой закон. Или закон Горта. У нас есть возможность учиться на чужих ошибках. Слияние двух компаний даст нам гигантские преимущества.

– Так вот что у Горта на уме? – Струан спрашивал себя, уж не ошибся ли он в Кулуме. Его безоглядная увлеченность Тесс и столь же безоглядное доверие к Горту станут залогом гибели «Благородного Дома» и дадут Броку и Горту все, чего они добиваются. Остается всего три месяца, а потом я уезжаю в Англию. Боже всеблагой и милосердный! – А? – настаивал он.

– Мы никогда не заговаривали об этом. Наши беседы касались торговли, кораблей, мореплавания, деятельности компаний и прочих подобных вещей. И того, как помирить вас двоих. Но слияние было бы выгодным для нас шагом, разве нет?

– С тобой и с Гортом – нет. Ты уступаешь ему классом. Пока.

– Но когда-нибудь я с ним сравняюсь?

– Возможно. – Струан закурил сигару. – Ты в самом деле считаешь, что смог бы подчинить себе Горта?

– Может быть, мне и не понадобится подчинять его себе. Не больше, чем ему нужно будет подчинять себе меня. Предположим, я женюсь на мисс Брок. У Горта останется его компания, у нас – наша. По отдельности. Мы можем продолжать конкурировать. Но мирно. Без ненависти. – Его голос стал жестким. – Давай на минуту посмотрим на все глазами Тай-Пэна. У Брока есть любимая дочь. Я влюбляю ее в себя и вкрадываюсь в доверие к Горту. Женившись на ней, я просто смягчу враждебное отношение Брока ко мне и смогу выиграть время, чтобы приобрести необходимый опыт. В качестве наживки постоянно держа у них перед носом идею о слиянии наших компаний. Потом, когда буду готов, я смогу разорить их. Прекрасный и надежный план. Чума на эту девушку. Я просто использую ее – к вящей славе «Благородного Дома».

Струан промолчал.

– Неужели ты не рассмотрел бесстрастно все эти возможности? – продолжал Кулум. – Впрочем, мне и спрашивать не надо: ведь ты слишком умен, чтобы не заметить что я люблю ее.

– Да, – сказал Струан. Он тщательно стряхнул пепел с сигары в серебряную пепельницу. – Я, как ты говоришь, рассмотрел тебя – и Тесс – бесстрастно.

– И каково же твое заключение?

– Что опасности, которые таит для тебя этот брак, перевешивают его преимущества.

– Значит, ты совершенно не одобряешь моей женитьбы на Тесс.

– Я не одобряю того, что ты влюблен в нее. Однако суть дела в том, что ты действительно любишь ее. Или думаешь, что любишь. И следующий вывод столь же очевиден; ты обязательно женишься на ней, если сможешь. – Струан глубоко затянулся сигарой. – Как ты думаешь, Брок даст вам свое благословение?

– Не знаю. Думаю, что нет, да поможет мне Господь.

– А я думаю, что даст, да поможет тебе Господь.

– Но ты – нет?

– Я уже однажды сказал тебе: я единственный человек в целом мире, которому ты можешь доверять полностью. При условии, что ты сознательно не пойдешь против нашего дома.

– А ты считаешь, что этот брак вредит интересам компании?

– Этого я не говорил. Я лишь сказал, что ты не видишь всех опасностей. – Струан затушил сигару и поднялся. – Она несовершеннолетняя. Ты готов ждать ее пять лет?

– Да, – ответил Кулум, внутренне ужасаясь длине этого срока. – Да, клянусь Господом. Ты не представляешь, что она значит для меня. Она… о, она единственная девушка, которую я когда-либо смогу полюбить по-настоящему. Я никогда не передумаю, и ты не понимаешь, не можешь этого понимать. Да, я готов ждать пять лет. Я люблю ее.

– А она тебя любит?

– Не знаю. Она… кажется, я ей нравлюсь. Я молю Создателя, чтобы это было так. О Господи, что же мне делать?

Благодарение Богу, я уже никогда не буду так молод, с теплотой подумал Струан. Теперь я знаю, что любовь – как море: порой спокойное, порой бурное. Она бывает грозной, бывает прекрасной, таит в себе смерть и дарует жизнь. Но она никогда не бывает постоянной, все время меняется. И остается неповторимой лишь на один краткий миг в глазах вечности.

– Тебе ничего не нужно делать, парень. Сегодня вечером я сам поговорю с Броком.

– Нет, – встревоженно запротестовал Кулум. – Это моя жизнь. Я не хочу, чтобы ты…

– То, что ты намерен сделать, заставляет мою жизнь пересекаться с жизнью Брока, – прервал его Струан. – Я поговорю с Броком.

– Значит, ты поможешь мне?

Струан прогнал муху с лица.

– А как быть с двадцатью гинеями, Кулум?

– Что?

– Деньги на мой гроб. Те двадцать монет, которые Брок оставил мне, а ты сохранил. Разве ты забыл?

Кулум открыл было рот, чтобы сказать что-то, но передумал.

– Да, я забыл о них. По крайней мере, сейчас они вылетели у меня из головы. – В глубине его глаз отразилась боль. – Почему мне захотелось солгать тебе? Я едва не солгал. Это ужасно.

– Да, – кивнул Струан, довольный тем, что Кулум прошел еще одно испытание и усвоил еще один урок.