Кремль уголовный. 57 кремлевских убийств - Эдуард Владимирович Тополь

– Или как… – усмехнулся я. – Помоги сесть. Правая рука не фурычит.

Но посадить меня он не успел – воздух наполнился ревом танковых двигателей и гарью солярки, земля задрожала, и стенки нашей воронки опасно потрескались и посыпались комьями.

– Наши! – крикнул мне в ухо Саша. – Танки на Киев!

Судя по оглушающему реву, это шла сотня, если не больше, новеньких Т-97, только сошедших с конвейера Уральского вагонзавода. А не успели мы откашляться вслед этой ушедшей на запад колонне, как с неба послышался гул тяжелых бомбардировщиков. Саша задрал голову и стал вслух считать красавцев Су-34:

– Шесть… двенадцать… восемнадцать… Капец укропам!

Проводив их восхищенным взглядом, он неумело поддел меня за спину обеими руками и помог сесть, прислонившись плечом к стенке воронки. Я левой рукой потер правую и почувствовал слабую игольчатую боль, словно она давно затекла. Это успокоило, да и Саша сказал:

– Я же смотрю – на вас никакой крови! А вы просто контуженный.

– Сам ты контуженный. И физия в копоти. Давно со мной?

– Всего неделю, товарищ капитан. Мне ж восемнадцать только исполнилось, я в Литинститут сдал экзамены, и – шарах! – на фронт!

– И давно мы воюем?

– А вы не помните? С две тыщи четырнадцатого. Ну, не подряд, а с перерывами. Но мы весь Донбасс забрали, Харьковскую область, Черниговскую, Одессу. Но Киев не трогали, думали – все-таки наша древняя столица, не будем бомбить, пусть живут. Но укропам неймется Донбасс обратно оттяпать. И выходит – пока Киев не раздолбаем, они не успокоятся. Вспомнили что-нибудь?

Снова раздался вой подлетающей мины, но уже подальше от нас, на западе.

– Во! – сказал Саша. – Отступают укропы! – и включил свой (или мой?) микрофон: – Я «Маяк», я «Маяк»! Продолжаю репортаж с передней линии фронта в районе Хорола Полтавской области. Взорванные отступающим противником дома и растерзанные артиллерийским обстрелом сады наглядно показывают варварскую суть фашиствующих бандеровцев. Но даже по затихающей канонаде можно понять, что наши войска, отбросив агрессора, перешли в активное наступление и устремились на запад. Мы победно наступаем! До Киева меньше трехсот километров!…»

Итак, еще в 2015 году, за семь лет до нападения России на Украину, я описал танковое наступление путинской армии на Киев и упреждающе сообщил:

«Когда по разбитой танковыми гусеницами дороге мы с Кирилловым вышли из Хорола и пошли на запад догонять ушедшую вперед армию, то постоянно натыкались на надписи, сделанные бурой, похожей на кровь краской на заборах и стенах разрушенных домов: “Мы в Полтаве и Хороле всех укропок отпороли!” и “Только пушки отгремели, мы укропок отымели. Пусть сражаются укропы – мы им тоже вдуем в жопы!”

Над этими «стихами» сидели на заборах голодные кошки, под ними – тощие, грязные собаки, а людей нигде не было видно – ни в чудом уцелевших хатах и мазанках, ни в перекопанных минами огородах. Только в одном яблоневом саду среди поваленных взрывами деревьев бродил гнедой жеребенок и, кося сливовым глазом на труп убитой лошади-матери, подбирал губами и ел опавшие яблоки…

Я где-то читал, что знаменитый Семен Буденный во время своего туркестанского похода и установления советской власти в районах, занятых басмачами, вырезал там всех лиц мужского пола выше оси своей боевой тачанки. Не знаю, куда теперь подевалась местная украинская детвора – никаких общих могил и человеческих трупов мы вокруг, слава богу, не видели, лишь изредка смердели в небо туши разорванных снарядами коров и лошадей. Зато такого количества человеческих экскрементов, а попросту говоря, говна в брошенных домах я не видел никогда и даже не мог себе представить, что люди способны испражняться на стены, в кухонные раковины, на подоконники и – представьте себе – на потолки и люстры! То ли укропы, отступая, специально загадили всё, что не смогли взорвать, то ли наши солдаты съедали тут такое количество гусей, кур, поросят, яиц и сметаны с пивом и горилкой, что потом страдали поносом.

Лето было в разгаре. Мы вышли из Хорола и шли вдоль речки Рудки… вокруг был гоголевский пейзаж – справа дубово-сосновый лес, густой и тенистый, настоящая былинная дубрава, а слева – поля подсолнухов, зелено-желтых, почти блакитных и еще не созревших… звонко звенели цикады и гудели пчелы, и Рудка спокойно катила свою прозрачную воду сквозь дубовую чащу.

– Какой вид! – восхитился Саша. – А как вы думаете, почему я напросился к вам в стажеры?

– Почему?

Ответа я, к сожалению, не услышал – «щирый» гоголевский покой вокруг нас вдруг рассек рев вертолетных двигателей. Это очень низко, на бреющем, шли с востока на запад две тройки боевых Ка-70, оснащенных системой лазерной наводки и прочими средствами уничтожения всего живого.

– Бежим! – испуганно крикнул мне Кириллов.

– Да это ж наши, чудак!

Но он все равно побежал – вниз, с пригорка в сторону дубового леса.

Что торкнуло его ровесника-пилота нажать гашетку? Откуда, из каких компьютерных игр этот молодежный рефлекс стрелять по всему, что движется? Я ощутил, как шальная пуля ожогом навылет прорвала мне голень левой ноги. А Кириллов не успел пробежать и двадцати шагов, как та же пулеметная очередь разрывными пулями рассекла его спину от плеча до бедра, и он на бегу, молча, ткнулся лицом в землю.

А вертолеты, не меняя курса, улетели дальше на запад…»

Историческое преступление Путина не в том, что он и его хунта ограбили Россию, а в том, что они сделали страну членом своей банды. У любой ОПГ есть правило «помазать кровью» нового члена, заставить его совершить убийство. 26 апреля 1937 года бомбежкой испанской Герники Гитлер лизнул испанской крови, а затем опустил Германию в Мировую войну. С тех пор и на веки веков немцы помазаны кровью и пеплом Освенцима и Бухенвальда. 3 сентября 2004 года Путин лизнул крови убийством детей в Беслане, а 24 февраля 2022 года опустил Россию в колониальную войну с Украиной. Весь цивилизованный мир еще в прошлом веке расстался с колониализмом и перешел к глобализму, создав совершенно иные империи – Google, Facebook, Amazon, Alibaba. Но Кремль, оставаясь на уровне прошлых веков, затеял колониальную войну, и теперь Россия на десятилетия, если не на века помазана кровью Бучи и Мариуполя. Как сказал бы сегодня «лучший поэт советской эпохи»: «Мы говорим Буча – подразумеваем Россия, мы говорим Россия – подразумеваем Буча».

«Сегодняшняя Россия соответствует большинству критериев определения фашизма, – написал весной 2022 года в «Нью-Йорк