Ши Най-ань - Речные заводи (том 2)

– Скорее вези меня к берегу!

Но в ответ на это рыбак лишь расхохотался и сказал:

– Над нами темное небо, под нами зеленые воды. Я родился и вырос на реке Сюньянцзян и теперь пришел в Ляншаньбо. Я никогда не скрывал и не скрываю своего имени – зовут меня Ли Цзюнь, по прозвищу «Дракон, будоражащий воды»! Своим упорством и отказом присоединиться к нам вы понапрасну губите свою жизнь, почтенный господин!

Лу Цзюнь-и растерялся, но все же крикнул:

– Один из нас должен погибнуть! – и, схватив свой меч, он выбросил его вперед, нацелившись прямо в сердце Ли Цзюня. Увидев направленный на него меч, Ли Цзюнь крепко ухватился за борт лодки, одним рывком перевернулся и нырнул. Лодка закружилась, а меч пошел ко дну.

Тут из-за кормы вынырнул еще один человек.

– Я – Белая лента в воде – Чжан Шунь! – крикнул он.

И, вцепившись руками в борт лодки, он стал ногами вздымать волны. Затем он схватил лодку за один край и перевернул ее. Лу Цзюнь-и полетел в воду.

Поистине, как говорится:

Сеть готовилась дракону или фениксу. ПопалсяВ эту сеть совсем нежданно необычный человек.

О том, что дальше случилось с Лу-Цзюнь-и, вы, читатель, узнаете из следующей главы.

Глава 61

повествующая о том, как Янь Цин, пустив стрелу, спас своего господина и как Ши Сю прыгнул с балкона на лобное место

Читателю уже известно о том, что Лу Цзюнь-и, несмотря на свои необычайные способности, плавать все же не умел. И вот, когда Чжан Шунь перевернул лодку, Лу Цзюнь-и стал погружаться в воду. Но Чжан Шунь схватил его за талию и поплыл с ним к берегу.

Там они увидели горящие факелы и человек шестьдесят, которые ожидали их и сразу же окружили плотным кольцом. У Лу Цзюнь-и отобрали кинжал, сняли с него мокрую одежду и хотели его связать. Но в этот момент Волшебный скороход – Дай Цзун громко крикнул:

– Не смейте применять к господину Лу Цзюнь-и никакого насилия!

Тут из толпы вышел человек с узлом одежды и подал Лу Цзюнь-и расшитый парчовый кафтан. Затем восемь носильщиков принесли паланкин и усадили в него Лу Цзюнь-и. Наконец, все двинулись в путь. Еще издали они увидели большую толпу людей, освещенных тридцатью парами красных шелковых фонарей с рисунками. Под музыку и барабанный бой толпа шла им навстречу.

Впереди во главе остальных людей шествовали Сун Цзян, У Юн и Гун-Сунь Шэн. Приблизившись, они сошли с коней. Лу Цзюнь-и тоже поспешно вышел из своего паланкина. Тогда Сун Цзян, а вслед за ним и остальные вожди опустились перед ним на колени. Лу Цзюнь-и тоже опустился на колени и обратился к ним с такими словами:

– Я ваш пленник, но об одном только прошу: поскорее покончить со мной.

– Пока суд да дело, уважаемый господин, сядьте, пожалуйста, в ваш паланкин! – ответил ему, смеясь, Сун Цзян.

Все снова сели на своих коней и под звуки музыки и бой барабанов прошли три прохода. Они прибыли прямо к залу Верности и Справедливости, и там спешились. Лу Цзюнь-и пригласили в зал, где множество свечей ярким пламенем освещали все кругом. Сун Цзян выступил вперед и, извиняясь, обратился к Лу Цзюнь-и:

– Я давно уже слышал о вашем славном имени, почтенный господин, и каждый раз оно, подобно грому, поражает мой слух. Я счастлив, что встретил вас сегодня. Наконец-то осуществилось желание всей моей жизни. Наши друзья доставили вам много неприятностей, но будьте великодушны и простите их!

Затем, выступив вперед, заговорил также и У Юн:

– Недавно я получил приказание нашего старшего брата направиться в ваш дом и под видом предсказателя заманить вас, уважаемый господин, в наш лагерь, чтобы вы вместе с нами боролись за справедливость и осуществляли волю неба.

Когда У Юн кончил, Сун Цзян пригласил Лу Цзюнь-и занять самое почетное место. Но Лу Цзюнь-и в ответ лишь рассмеялся и сказал:

– Дома мне не угрожала смерть, а теперь, когда я попал сюда, надеяться мне больше не на что. Раз вы хотите убить меня, так убивайте сразу. Зачем же устраивать какое-то представление?

– Да разве осмелились бы мы шутить с вами? – возразил ему извиняющимся голосом Сун Цзян. – Мы поистине преисполнены всяческого уважения к вашей высокой добродетели, и я лично давно уже стремился засвидетельствовать вам свое глубочайшее уважение. Весь этот план мы придумали для того, чтобы заманить вас сюда. А теперь просим вас быть нашим начальником. Мы же всегда и во всем будем беспрекословно подчиняться вам!

– Замолчите! – крикнул Лу Цзюнь-и. – Смерть ничто в сравнении с тем, что вы мне предлагаете!

– Ну ладно, мы это обсудим завтра, – вставил свое слово У Юн.

В честь Лу Цзюнь-и был устроен пир, и ему пришлось даже выпить несколько бокалов вина, что он молча выполнил. После этого разбойники-слуги отвели его во внутреннее помещение на отдых.

На следующий день Сун Цзян приказал забить коров и лошадей и снова устроить большой пир, на который был приглашен Лу Цзюнь-и. После многих увещеваний он, наконец, согласился занять почетное место за столом. Когда всех обнесли вином по нескольку раз, Сун Цзян поднялся со своего места и, держа в руках чашу, извиняющимся голосом обратился к Лу Цзюнь-и:

– Вчера ночью мы нанесли вам оскорбление, уважаемый господин, но, зная ваше великодушие, надеемся, что вы простите нам это. И хоть лагерь наш место слишком незначительное для такого человека, как вы, и, как говорится: «здесь и коню негде передохнуть», однако для вас, почтенный господин, важнее всего должны быть верность и справедливость. Я охотно уступлю вам свое место в лагере и прошу вас не отказываться от этого.

– Вы ошибаетесь, господин начальник! – отвечал на это Лу Цзюнь-и. – За всю свою жизнь я не совершил никакого греха. У меня есть кое-какое состояние. Сейчас я верный подданный великих Сунов и хочу остаться таким и после своей смерти! Я готов скорее умереть, чем принять ваше предложение!

– Раз вы, почтенный господин, не согласны, то мы не можем силой удерживать вас, – сказал тут У Юн. – Если бы даже мы поступили подобным образом, то смогли бы задержать у себя только ваше тело, а душу все равно не завоевали бы. Ничего не поделаешь, приходится смириться с тем, что нам не удалось уговорить вас присоединиться к нам. Но мы просим вас погостить у нас хотя бы несколько дней, а потом мы доставим вас прямо домой.

– Вы убедились уже в том, что я ни за что не останусь здесь, так почему бы вам не отпустить меня сейчас же? – спросил Лу Цзюнь-и. – Ведь родные, не получая от меня никаких известий, будут беспокоиться.

– Ну, это очень легко уладить, – успокоил его У Юн. – Мы пошлем вперед Ли Гу с подводами, и вам, почтенный господин, ничто не помешает задержаться здесь еще на несколько дней.

– Господин управляющий! – обратился он к Ли Гу, – подводы с товарами у вас в порядке?

– В полном порядке! – отвечал тот.

Тогда Сун Цзян приказал принести два больших слитка серебра и преподнести их Ли Гу. Два слитка поменьше выдали его помощникам, а десяти подводчикам дали по десять лян серебра. Все они низко кланялись и благодарили Суя Цзяна. После этого Лу Цзюнь-и, обращаясь к Ли Гу, сказал:

– Ты знаешь, что пришлось мне претерпеть. Так вот, когда вернешься домой, расскажи обо всем жене. Пусть она не горюет. И если мне не суждено умереть, я вернусь домой.

– Раз уж вы завоевали такую незаслуженную благосклонность со стороны начальников лагеря, господин мой, – сказал Ли Гу, – то с вами ничего не случится, если вы проживете здесь даже два месяца.

Простившись со всеми, Ли Гу покинул зал. Вслед за ним У Юн поднялся и сказал:

– Вы ни о чем не беспокойтесь, уважаемый господин, и оставайтесь здесь. Я сам провожу Ли Гу с горы и тут же вернусь обратно.

И, вскочив на коня, У Юн отправился на мыс в Цзиньшатань, где стал ожидать Ли Гу и сопровождавших его людей. Спустя немного времени показался Ли Гу, который спускался с горы со своими помощниками, подводчиками и караваном. Отряд У Юна в пятьсот человек окружил их с двух сторон, а сам У Юн сел в тени ивы и, подозвав к себе Ли Гу, сказал ему:

– Мы обо всем уже договорились с вашим хозяином. Он будет занимать у нас второе место. Еще до того, как вы попали сюда в горы, я предсказал это в своих мятежных стихах, которые ваш господин написал на стене своего дома. Я могу объяснить вам смысл этих стихов. Там всего двадцать восемь иероглифов. Первая строчка начинается с фамильного знака вашего хозяина «Лу» и значит: «На отмели среди зарослей камыша стоит одинокая лодка». Начальный иероглиф второй строчки – первый знак имени вашего хозяина «Цзюнь», вся строчка гласит: «Герой на рассвете одиноко следует в ней». Начальный иероглиф третьей строчки – это второй знак его имени «И», а строчка целиком заключает в себе следующий смысл: «Справедливый муж держит в руках меч в три чи длиной». И, наконец, четвертая строчка начинается иероглифом «Фань», который значит: «Выступать против», «взбунтоваться», а всю строчку надо понимать так: «В случае возвращения домой, потеряешь голову как изменник». Таким образом, четыре начальных иероглифа значат: «Лу Цзюнь-и – мятежник».