Русский город Севастополь - Сергей Анатольевич Шаповалов

– Леонард Игнатьевич, оставьте, – сказал ему полковник Криденер. – Ему уже не помочь.

– Что с пушками делать? – спросил у полковника Павел. – Заклепать?

– Погодите, – остановил его Криденер. – Попробуем их увести. Прежде, надо редут срыть.

Лафеты орудий были завалены телами. Принялись стаскивать убитых в стороны. Павел спихнул труп турецкого офицера. Он рухнул на землю, лицом вверх. Так, это же тот самый офицер, с которым они ещё вчера торговались. Почему-то вспомнил, что он так хотел полакомиться сыром, а ещё у него большая семья…. Вокруг губ запеклась кровь, отчего рот казался неимоверно большим. Усы вымокли в крови. Глаза широко открыты, остекленевшие. Павел склонился и прикрыл ему веки.

Раскопали двух раненых турок. Один были весь изрезан штыками, мычал, прижимая руки к животу. Второй контуженный осколком гранаты, встал на колени, воздел руки к небу и молил: «Аман! Аман!»

– Я те сейчас дам, аман! – рыкнул сквозь зубы старый солдат. – А вы наших жалеете? Глаза выкалываете раненым, кожу сдираете…. – Он обнажил тесак.

– Оставить, Сидорчук! – строго приказал унтер-офицер. – Не видишь – мальчишка совсем.

– Ладно! – солдат вогнал тесак обратно в ножны. Открыл манерку, налил в крышку воды, протянул испуганному турецкому мальчишке. – На, выпей, успокойся. Никто тебя убивать не будет.

А в это время наша конная артиллерия уже громила второй и третий редуты. Украинский полк быстро взбирался по склону. Защитники сделали залп из пушек и ружей, а затем, не дожидаясь натиска Украинского полка, бросились бежать. Последний четвёртый редут турки покинули без боя, оставив пушки, палатки и боеприпасы.

Английская батарея из шести лёгких полевых орудий лихо подъехала в промежуток между первым и вторым редутом. Англичане принялись разворачиваться, занимая позицию для стрельбы, прямо как на манёврах. Но не тут-то было. Точный выстрел с донской батареи, и у одной из пушек перебило почти всю прислугу. Ещё граната, – и две лошади корчились, обливаясь кровью. Батарея тут же свернулась и дала деру.

В долине, в стороне Кадыкоя выстроилась в две линии шотландская гвардия, красные сюртуки, высокие мохнатые шапки, но наступать не спешила, так и осталась стоять на месте. Правее показалась английская кавалерия, готовая прикрыть свой лагерь.

Генерал Семякин подскакал к редуту. Он был без головного убора. По виску стекла кровь.

– Молодцы! – крикнул он.

– Рады стараться! – ответили солдаты.

– У вас кровь! – заметил ему полковник Криденер.

– Ерунда, – отмахнулся генерал. – Закрепляйтесь на позиции. Артиллерию выдвигайте вперёд. Как пойдут в атаку, – громите ко всем чертям!

Из редута выносили тела. Мёртвых складывали в ров, раненых отправляли в тыл, к Чёрной речке. На взмыленном коне, в окружении адъютантов подлетел Липранди. Казаки, бывшие в разведке, доложили командующему дивизией, что в Балаклаве подняли тревогу. Срочно все грузят на корабли. Пароходы выводят торговые суда из гавани.

– Семякин, перевяжите голову, – приказал Липранди. Достал подзорную трубу, посмотрел, как внизу, в долине, на небольшой возвышенности стоит шотландский гвардейский полк. К ним пристроились турки, бежавшие с редутов. Морской батальон спешил от Балаклавы. Фронт составил больше тысячи человек в две шеренги, готовые открыть ружейный огонь. В промежутках появились легкие полевые пушки. Строй сделал несколько шагов вперёд и остановился перед канавой, промытой дождями. Канава представляла серьёзное препятствие даже для кавалерии.

– Сокрушим? – спросил генерал Семякин, указывая вниз. – Один натиск, и мы в Балаклаве.

– Открыто хотите повести солдат в атаку? – с сомнением произнес Липранде. – Положим половину дивизии в долине. А справа, я вижу, кавалерия готова вступить в бой.

– А если уланов пустить на прорыв? – не унимался Семякин.

– На кой черт вам Балаклава? Воронцовскую дорогу взяли, – задача выполнена. Надо, наоборот, их заставить идти в атаку, да потрепать, как следует.

Липранди через адъютанта отдал приказ Уральскому казачьему полку заставить английских гвардейцев двинуться вперёд, но самим не подставляться под огонь. Выманить их перейти канаву и приблизиться на пушечный выстрел. Вскоре поток всадников проскакал между холмами из Северной долины в Балаклавскую, развернулся в лаву и с гиканьем ринулся на англичан. Турки не выдержали и дали залп. За ними окуталась дымом вся красная линия шотландской гвардии. Но казаки, не доскакав пятисот шагов до канавы, повернули влево, где стояли турки и морской батальон. Османы бросили свою позицию и побежали к Балаклаве. Морской батальон дал залп. Следом по казакам ударили пушки. Но уральцы уже отошли. Ни один всадник не упал с коня, ни одна лошадь не была убита. Шотландская гвардия продолжала стоять на месте красной линией, так и не осмелившись идти в атаку.

– Сдрейфили, юбки клетчатые, – усмехнулся генерал Липранди. – А ещё гвардия называется. Им женские чепчики надо носить, а не медвежьи шапки.

Тем временем в проход между третьим и четвертым редутом в Балаклавскую долину вышел гусарские полки генерал Рыжова, чуть больше тысячи сабель, и направились к английскому лагерю. К ним в хвост пристроились две сотни казаков.

– Генералу Еропкину, – отдал приказ Липранди. – Уланскому сводному полку оставаться в резерве.

Гусары выстроились в две линии и не спеша, рысью двинулась к лагерю противника.

Пользуясь затишьем, Липранди приказал укреплять позицию артиллерией на случае подхода французов от Сапун-горы. Третий редут решено было срыть, а пушки испортить.

Вдруг перед командующим появился генерал Рыжов в голубом ментике с серебряными галунами. Лошадь его еле шла после быстрой скачки.

– Почему вы покинули бригаду? – накинулся на него Липранди.

– Я не уверен, что двигаюсь в нужном направлении, – начал оправдываться Рыжов. – Впереди нет никакого артиллерийского вагенбурга. Тем более, нас встречает кавалерия неприятеля. Непонятно, откуда она там взялась? Не меньше двух полков.

– Кто командует бригадой без вас? – Липранди посерел от гнева, но старался говорить, не повышая тона.

– Я оставил вместо себя генерала Халецкого. Мне нужен штабной офицер, знакомый с местностью, и хорошая карта.

– Да вы с ума сошли! – Липранди еле себя сдерживал. По бегающим глазам генерала Рыжова, он понял, что тот в полной растерянности, атака проиграна, и надо как-то спасать положение, пока гусарский полк не смяли. – Как вы посмели оставить бригаду без управления? Зачем вам офицер штаба? Вам всего лишь надо было разгромить лагерь и отойти. Всё и без карты понятно.

– Но нас встречает вражеская кавалерия, – твердил упрямо Рыжов.

– Так действуйте по обстоятельствам! У вас мало времени. Скоро к противнику подойдёт подкрепление.

– Но мне бы офицера, все же! Я не могу сориентироваться на местности, – твердил упрямо Рыжов.

Липранди засопел, чуть не сорвался. Надо было срочно спасать положение. Обернулся к адъютантам.

– Капитан Феоктистов, поступаете в распоряжение генерала Рыжова.

– Слушаюсь!

– А карту? – напомнил генерал Рыжов.

– Вместо