Садриддин Айни - Рабы

— Ведь мы уже пересеяли это поле. Это второй посев. Первый посев еще реже вышел. В чем тут причина?

— Земля та же, что и везде. Семян особых на этот участок не выделяли. Значит, дело в сеялке. Думаю, отмер у сеялки слишком опустили, поэтому семена ушли в землю глубже, чем надо. Часть из них в глубине сгнила. Другая часть проросла, но редко. Кто у вас работал на сеялке?

— Вот этот парень, — показал Сафар-Гулам на Хасана Эргаша.

Хасан стоял молчаливый, бледный, озадаченный.

— Ты чей сын? — спросил агротехник.

— Мой! — твердо ответил Эргаш, стоявший среди колхозников.

— Большой у вас сын. С отца ростом. Сафар-Гулам ласково посмотрел на Хасана:

— Он у нас комсомолец, активист.

— Поди сюда! — позвал агротехник. Хасан невесело подошел.

— Ты хорошо знаешь, как надо налаживать сеялку? Учился?

— Учился.

— Перед работой ты осмотрел ее?

— Да, осмотрел. Она была в порядке. Когда я осматривал ее, там и Хамдам-ака со мной был. Она была в порядке!

Хамдам-форма подтвердил, глубокомысленно крутя ус:

— Он правильно говорит, — сеялка была в порядке. Это какая-то сумасшедшая сеялка. Я в прошлом году сам на ней сеял. И у меня была та же история. И я тогда ее проверял. И у меня она в порядке была.

— Может, она испортилась во время работы? — предположил Шашмакул.

— Сеялка может сама испортиться, но отмер не может! — ответил агротехник. — Виноват либо Эргашев, либо кто-то другой, вредивший за спиной Эргашева во время работы.

Один ус у Хамдама опустился.

Побледнев, Хамдам, озабоченно взглянув на небо, сказал:

— Ого, почти полдень! Надо мне идти, а не то не успею выполнить норму.

Но Шашмакул его остановил:

— Ты член комиссии. Пойдешь после проверки. Сафар-Гулам спросил агротехника:

— Пересевать еще раз уже поздно? Что же делать? Может быть, прогалки засеять по старинке, с мотыгой?

— Так оставлять жалко: много земли пропадет. Надо засеять: так если не хлопок, то хоть курак[144] будет. А может, при удачной осени, и хлопок поспеет, — ответил агротехник.

Хамдам возразил:

— Я бы уничтожил весь этот хлопок и весь участок засеял бы джугарой. Джугары мы отсюда мешков сто соберем. А нашему хлопковому плану это не помешает. Урожай и так у нас выйдет вдвое против прошлогоднего.

Юлдашев нахмурился:

— Вредительская идея. Шашмакул заступился за Хамдама:

— Почему вредительская? Член комиссии вносит предложение. Надо обсудить, а не затыкать ему рот.

Вперед выступил Садык:

— Можно мне сказать?

— Конечно!

— Мы в прошлом году сделали ошибку, когда из-под мотыг засеяли пустые места. Всходы позднего посева и сами не выросли, и ранним мешали расти. На этих неровных посевах трудно было и поливку и окучку так подгадать, чтоб и тому и другому потрафить. И что вышло? Вместо того чтоб снять с того поля тысячу шестьсот килограммов с гектара, как планировалось, этого смешанного хлопка нам едва-едва удалось по тысяче килограммов собрать. Да труда сколько потратили попусту!

Шашмакул перебил его:

— Что же вы предлагаете?

— Погодите. Я еще не сказал «дад».[145]

— Что это за «дад»? — спросил агротехник у Сафар-Гулама. Сафар-Гулам улыбнулся:

— Однажды один мулла спросил юродивого Машраба: «Как твое имя?» Юродивый, заикаясь, ответил: «Худа». Муллы кинулись на юродивого и принялись его бить, крича: «Богохул!» Но юродивый закричал: «Стойте! За что вы меня бьете? Я хотел вам ответить, что имя мое Худадад! А вы, суетливые муллы, не даете человеку слово досказать!» Вот это у нас и стало поговоркой, когда просят сперва дослушать.

— В таком случае договори свой «дад», — сказал агротехник Садыку.

— Надо оставить хлопок, как он есть. Надо только поработать над ним. Окучить его не четыре раза, а раз пять или шесть. Следить, чтоб сорняков не было. Кроме минеральных удобрений, подсыпать золы. Он тогда разветвится, раскинется, займет ветвями эти прогалки и даст с каждого куста вдвое больше коробочек.

Все дело только в том, чтоб на этом участке не жалеть сил, поработать, как надо. Потратим сюда вдвое больше труда, соберем и хлопка вдвое больше. Вот мой «дад».

Шашмакул сердито спросил Садыка:

— Вы ручаетесь, что с каждого гектара здесь мы получим по тысяче восемьсот килограммов?

— Если б я сам здесь работал, я б поручился за две тысячи четыреста.

— Если будет меньше, чем вы сказали, мы вас обвиним в надувательстве. Даже во вредительстве.

Юлдашев удивился:

— Что это за угроза? Пугать опытного колхозника, когда он вносит дельное предложение?

Агротехник сказал:

— Я поддерживаю Садыка-ака. Его мысль правильна. Предлагаю поручить этот участок бригаде Садыка.

— Остаюсь при своем мнении, — проворчал Шашмакул. Комиссия тут же решила закрепить этот участок за Садыком.

Поручили Садыку самому подобрать себе людей на помощь из тех колхозников, кого он захочет привлечь к этому делу. Председатель комиссии Сафар-Гулам сказал:

— С этим вопросом покончено. Теперь пойдемте поглядим хлопок, у которого сохнут корешки и макушки.

Пошли дальше по узкой мягкой борозде.

Сафар-Гулам увидел Хасана, понуро шедшего вслед за комиссией, и сказал ему:

— Ты иди делай свое дело. Запрягай культиватор и выезжай на поле.

Хасан Эргаш, оживившись, пошел к своим машинам. Агротехник спросил:

— Эту землю вспахали с осени? Председатель комиссии ответил:

— Да.

— Трактором?

— Да.

— А поливали зимой?

— Да.

— Местные удобрения давали?

— Давали.

— И минеральные?

— И минеральные.

— По скольку на каждый гектар?

— По вашему указанию. Семьдесят два килограмма на гектар.

— А на той земле?

Агротехник показал на соседний участок с бледной листвой.

— И там сделали все, как и здесь, и в одно время с этим участком. Все в одно время — и окучка, и полив, и удобрения.

— Если верно все, что ты говоришь, то можно подумать, что этот хлопок пострадал либо от божьего гнева, либо от козней дьявола! — рассердился агротехник. — Так не бывает, чтоб соседних два участка, одновременно засеянные, одинаково обработанные, дали разный рост растений. Тут что-то не так!

Хамдам-форма торопливо сказал:

— Я думаю, тут дело в минеральных удобрениях. Я слышал, что в Гиждуване от минеральных удобрений погибло много хлопчатника.

Прядильщик Гафур спросил Хамдама:

— Тогда скажи, почему эти удобрения не повредили моему хлопку?

Юлдашев поддержал Гафура:

— В самом деле, почему? Может быть, сюда дали удобрений меньше? Или больше?

— Нет, — ответил колхозник, работавший на этом участке. — Я хорошо помню: я получил из амбара сто сорок четыре килограмма, привез их сюда, здесь и разделили пополам на эти два участка. А тут в каждом участке точно по одному гектару.

— Может быть, на глазок делил?

— Не на глазок, а ведрами. Да вот Хамдам, — он при этом был, — он скажет.

Хамдам подтвердил:

— Он правильно говорит.

— Здесь есть какая-то запятая. Думается мне, что земля, на которой высох хлопок, излишне удобрена, хлопчатник сожжен излишком удобрений, а там по бледным листьям видно, что удобрений недодано. А может быть, совсем не дано.