Бартоломе Лас Касас - История Индий

Так, описывая внешний облик Котубанамы — одного из старейшин индейского арауакского племени, населявшего область Хигей (остров Гаити), Лас Касас пишет, что увидел его впервые во время карательной экспедиции Хуана де Эскивеля в эту область (II, 16). Из этого нетрудно сделать вывод, что будущий историк присутствовал при массовых расправах над индейцами области Хигей.

Но вот нить повествования приводит историка в другие области Нового Света — туда, где он либо вовсе не бывал (Лукайские острова, полуостров Флорида, Дарьен), либо оказался там много времени, нередко несколько десятилетий, спустя после описываемых событий[46]. Здесь Лас Касас волей-неволей вынужден обращаться к показаниям, рассказам, воспоминаниям других лиц.

«Расспросный метод» был широко распространен среди авторов XVI–XVII веков, писавших о заокеанских событиях. Его широко применял, например, первый историограф открытия и завоевания Нового Света — Пьетро Мартире д’Ангьера: как отмечал позднейший биограф итальянского гуманиста Ж.-А. Марьежоль, любознательный итальянец «…в погоне за новостями хватал на ходу и капитана, и матроса, и чиновника; …он сам искал людей и вызывал их на откровенность, не пренебрегая никакими средствами, чтобы узнать правду»[47]. И при этом, как отмечал Лас Касас, «…все испытывали удовольствие, давая ему отчет в виденном и слышанном, ибо был он человек уважаемый» (I, 139).

Но Пьетро Мартире д’Ангьера оказался, если можно так выразиться, «невольником» расспросного метода: никогда не бывавший за океаном, он в сущности не имел никаких других путей для выяснения различных перипетий событий в Новом Свете, кроме бесед с «бывалыми» людьми. Лас Касас, избороздивший в своих скитаниях Атлантику и вест-индские воды и лучшие годы своей жизни проведший под небом Западного полушария, был в ином положении, и ему расспросы очевидцев были необходимы в первую очередь тогда, когда он начисто лишен был возможности призвать в свидетели свою чрезвычайно цепкую и емкую память; в иных же случаях свидетельства очевидцев служили ему лишь подспорьем для проверки познанного на опыте.

Сколь широк был круг информаторов Лас Касаса, кто были эти люди в каждом конкретном случае, какие пути использовал историк для выявления таких людей и получения от них интересующих его сведений, каковы были всякий раз объем и относительная ценность добытой информации — на все эти вопросы ответить очень трудно, а иногда и просто невозможно. Дело в том, что Лас Касас, который, как мы только что успели убедиться, весьма часто и настойчиво упоминает о своем присутствии, становится более чем скуп на какие-либо пояснения в тех случаях, когда сведения, им излагаемые, явно почерпнуты из вторых рук.

В самых общих чертах круг информаторов установить, конечно, не трудно: это в основном сами конкистадоры, которых извилистые жизненные тропинки могли в дальнейшем привести в соприкосновение с Лас Касасом; немало среди его информаторов и представителей духовенства, и в этих случаях Лас Касас нередко отмечает, что данная информация получена им от некоего священника или монаха. Но имена и какие-либо сведения о личности информаторов остаются для нас за очень редкими исключениями[48] неизвестными.

Есть некоторые основания полагать, что Лас Касас в силу своей принадлежности к клиру (а в 1540-е годы сверх того благодаря высокому духовному сану), имел возможность узнавать те или иные факты прошлого, исповедуя тех или иных ветеранов конкисты. Прямых доказательств в пользу такого предположения нет и быть не может — нельзя в самом деле ждать от ревностного священнослужителя, каким был Лас Касас, письменного подтверждения такой недопустимой, с точки зрения церкви, вещи, как разглашение тайны исповеди! Но, быть может, этим как раз и объясняется то последовательное умолчание о своих информаторах, которое, как уже отмечалось, столь заметно в «Истории Индий».

Создавая свой труд, Лас Касас не мог не ощущать и не сознавать неполноту и несовершенство сведений, полученных из глубин собственной и чужой памяти, и стремился воочию познакомиться с документальными материалами.

Сохранилось немало свидетельств, что во время своих приездов в Испанию Лас Касас, бывая в родной Севилье, работал в знаменитой Колумбийской библиотеке («Bibliotéca Colombina»), собранной страстным библиофилом Эрнандо Колоном — внебрачным сыном первооткрывателя Америки Христофора Колумба[49]. Здесь наряду со множеством разнообразных книг хранились тогда бесценные документы покойного адмирала, и в том числе — корабельный журнал первого путешествия, карты, всевозможные записи. Лас Касас немало потрудился над изучением рукописного наследства мореплавателя[50]. Плод этой работы — важнейшие главы первой книги «Истории Индий». Сведения об экспедициях Колумба, содержащиеся в этой книге, тем более ценны, что длинный ряд документов, изученных Лас Касасом и так или иначе (либо путем цитирования, либо в виде пересказа) использованных им, в дальнейшем был безвозвратно утерян, и позднейшая историческая наука вообще ничего не знала бы об этих материалах, если бы они в свое время не попали в поле зрения Лас Касаса[51].

А затем, живя — в последний период своей жизни — в Вальядолиде, Лас Касас пользуется местным архивом и в особенности расположенным в сравнительной близости от Вальядолида Симанкасским архивом — важнейшим хранилищем документов, связанных с предметом ученых занятий гуманиста. Здесь он имеет возможность читать донесения главарей конкистадорских отрядов, отчеты различных чинов колониальной администрации, разнообразную служебную переписку. Многие из материалов такого рода органически вплетены были затем в повествовательную ткань «Истории Индий», наряду с уже обнародованными к тому времени документами (законодательными актами и др.).

Наконец, в поле своего зрения Лас Касас все время держит литературную продукцию своих коллег. Автор «Истории Индий» отнюдь не был одинок в своем стремлении воссоздать историю событий, протекавших за океаном. События эти — открытие новой части света, полный переворот в представлениях о поверхности Земли, завоевание огромных пространств в Центральной и Южной Америке, столкновение с дотоле неизвестными цивилизациями, столь непохожими на все то, что было до сих пор привычно для европейцев, — были слишком грандиозны и впечатляющи, чтобы не привлечь внимания историков того времени и не оказать влияния на самый предмет исторического повествования. Естественно, что это влияние в первую очередь стало ощущаться в Испании. Здесь появилась целая плеяда авторов (в литературе их обычно называют «хронистами Индий», и Лас Касас закономерно входит в этот круг), избравших темой своих исторических трудов открытие и завоевание Нового Света.

Уже вскоре после 1492 г. испанский хронист Андрес Бернальдес, известный также по прозвищу «Падре Лос-Паласиос» (середина XV в. — около 1513 г.), освещает в своей «Истории католических королей дона Фердинанда и доньи Изабеллы» подготовку и осуществление первых колумбовых экспедиций. Его современник — уже упоминавшийся здесь Пьетро Мартире д’Ангьера (Педро Мартир) — создает в начале XVI в. первый исторический труд, специально посвященный заокеанским событиям, — книгу «О Новом Свете» («De Orbe Novo»), или «Декады Океана». А вслед за этими ранними хронистами — теми, кому довелось лично и довольно близко знать первооткрывателя Америки и непосредственно наблюдать за становлением и реализацией его замысла — вслед за ними, и притом значительно позже, появляется новое поколение пишущих об Америке; в качестве авторов выступают нередко лица, сами побывавшие в Новом Свете. Среди них выделяются две фигуры — Бартоломе де Лас Касас и его современник и почти сверстник Гонсало Эрнандес де Овьедо-и-Вальдес (1478–1557). Затем приобретают известность все новые и новые имена — Франсиско Лопес де Гомара (1510–1598), Джеронимо Бенцони (1519–1570), Хосе де Акоста (1539–1600), Антонио де Эррера-и-Тордесильяс (1559–1625) и многие другие. Литературной продукции большинства из этих авторов посчастливилось гораздо более, чем «Истории Индий» Лас Касаса: пока великий гуманист неустанно трудился над своим сочинением (которое, как уже говорилось, увидело свет лишь 300 лет спустя), был опубликован (посмертно) труд Пьетро Мартире д’Ангьера[52], Овьедо-и-Вальдес выпустил в свет несколько изданий своей «Всеобщей и естественной истории Индий»[53], а Лопес де Гомара опубликовал две части «Всеобщей истории Индий»[54].

Лас Касас внимательно следил за этими публикациями: уже в Америке он имел возможность получать из Испании интересовавшую его литературу, а по возвращении в 1551 г. на родину изучение трудов своих предшественников и современников становится неотъемлемой составной частью его собственной творческой деятельности.