И сказал Пророк… - Халиль Джебран

слыхали вы о человеке, что искал в земле коренья, а нашел сокровище?

И есть среди вас старцы, которые вспоминают о наслаждениях с раскаянием, как о грехах, совершенных в опьянении,

Но раскаяние – это лишь затмение разума, но не наказание для него.

Им стоило бы вспоминать о наслаждениях с благодарностью, как о летнем урожае,

Но если их утешает раскаяние, пусть они утешатся.

И есть среди вас не столь молодые, чтобы искать, и не столь старые, чтобы вспоминать.

В своем страхе перед поиском и воспоминанием они сторонятся всех наслаждений, дабы не пренебречь духом и не оскорбить его,

Но даже их воздержание приносит им наслаждение.

Так и они находят сокровища, хотя дрожащими руками ищут в земле коренья,

Но скажите мне, кто может оскорбить дух?

Разве оскорбит соловей тишину ночи или светляк – звезды?

Разве ваше пламя и ваш дым отяготят ветер?

Или вы думаете, что дух – это тихая заводь, которую можно всколыхнуть посохом?

Часто, отказывая себе в наслаждении, вы лишь прячете желание в тайники своего естества.

Быть может, то, что упущено сегодня, ждет завтрашнего дня?

Даже ваше тело знает, что ему завещано, знает, в чем оно нуждается по праву, и его не обманешь.

А тело ваше есть арфа вашей души,

И вы вольны извлечь из нее нежную музыку или нестройные звуки.

И сейчас вы вопрошаете в своем сердце: «Как различить нам, что есть благо в наслаждении и что не есть благо?»

Пойдите в свои сады и поля, и вы узна́ете, что для пчелы собирать нектар с цветка – наслаждение,

Но и для цветка наслаждение давать нектар пчеле,

Ибо для пчелы цветок – источник жизни,

А для цветка пчела – вестник любви.

И для обоих, пчелы и цветка, приносить и получать наслаждение есть и потребность, и восторг.

Будьте же, люди Орфалеса, в своих наслаждениях подобны цветам и пчелам!

О Красоте

ПРОСИЛ поэт:

– Скажи нам о Красоте.

И сказал Пророк:

– Где вы будете искать красоту и как ее найдете, если не она сама станет для вас и путем, и проводником?

И как вам говорить о ней, если не она будет ткачом вашей речи?

«Красота ласкова и нежна, – говорят огорченные и обиженные. – Как молодая мать, чуть смущаясь своей славы, ступает она среди нас».

«Нет, красота грозна и могущественна, – говорят пылкие. – Как буря, сотрясает она землю и небо».

Говорят усталые и утомленные: «Красота подобна нежному шепоту. Она говорит в нашем духе. Ее голос отступает перед нашим молчанием, как слабый свет, что дрожит в страхе перед тенью».

Беспокойные же говорят: «Мы слышали, как она кричала в горах. И вместе с ее криками раздавался топот копыт, хлопанье крыльев и львиный рык».

Ночью говорят городские стражники: «Красота взойдет с зарею на востоке».

В полдень говорят труженики и путники: «Мы видели, как она склонилась над землей из закатных окон».

Зимой говорят занесенные снегом: «Она придет с весной, шагая по холмам».

А в летний зной говорят жнецы: «Мы видели, как она пляшет с осенними листьями, видели хлопья снега в ее волосах».

Все это говорили вы о красоте.

На деле же говорили вы не о ней, а лишь о своих неутоленных потребностях,

Но красота – не потребность, а восторг.

Это не жаждущие уста и не пустая протянутая рука,

Но пламенное сердце и очарованная душа.

Это не образ, что вам хотелось бы видеть, и не песня, что вам хотелось бы слышать,

Но образ, который вы видите, даже если сомкнете глаза, и песня, которую вы слышите, даже если закроете уши.

Это не смола в складках морщинистой коры и не крыло, сросшееся с когтем,

Но вечноцветущий сад и сонм вечнолетящих ангелов.

Люди Орфалеса, красота – это жизнь, снимающая покров со своего святого лика,

Но жизнь – это вы, и покров – тоже вы.

Красота – это вечность, глядящаяся в зеркало,

Но вечность – это вы, и зеркало – тоже вы.

О Религии

ПРОСИЛ старый жрец:

– Скажи нам о Религии.

И сказал Пророк:

– Говорил ли я сегодня о чем-то другом?

Разве не религия – все дела и помыслы,

А также то, что не есть дело и помысел, но радость и изумление, вечно возникающее в душе, даже когда руки обтесывают камень или трудятся за ткацким станом?

Кто может отделить свою веру от поступков или свои убеждения от занятий?

Кто может простереть свое время перед собой, говоря: «Это для Бога, а это для меня; это для моей души, а это – для тела?»

Все ваши часы суть крылья, своими взмахами рассекающие пространство.

Лучше бы наг был тот, кто облачается в свою мораль как в лучшие одежды!

Ветер и солнце не причинят вреда его коже.

И тот, кто в своем поведении следует этике, заточает свою певчую птицу в клетку.

Самая свободная песня не пройдет сквозь железные прутья и проволоку.

И тот, для кого благочестие есть окно, которое отворяют и затворяют, еще не бывал в доме своей души, чьи окна – от зари до зари.

Ваша каждодневная жизнь – ваш храм и ваша религия.

Когда бы вы ни вошли в него, берите все свое с собой.

Берите плуг и горн, молот и лютню,

Те вещи, что вы сделали по необходимости или в удовольствие,

Ибо в мечтаниях вы не можете ни подняться выше своих успехов, ни пасть ниже своих неудач.

И берите с собою всех людей,

Ибо, поклоняясь, вы не можете ни взмыть выше их надежд, ни опуститься ниже их отчаяния.

И если бы вы познали Бога, вам не пришлось бы разгадывать загадки.

Посмотрите вокруг, и вы увидите, как Он играет с вашими детьми.

Посмотрите в пространство, и вы увидите, как Он ступает по облакам, простирает руки-молнии и нисходит дождем.

Вы увидите, как Он улыбается в цветах, поднимается и машет рукою в древесной листве.

О Смерти

ПОТОМ заговорила Альмитра:

– Теперь скажи нам о Смерти.

И сказал Пророк:

– Вам хочется узнать тайну смерти. Но где вы найдете ее, как не в сердце жизни?

Сова, чьи глаза завязала ночь, не может снять покров с таинства света.

Если вы истинно хотите узреть дух смерти, распахните свое сердце перед плотью жизни,

Ибо жизнь и смерть едины, как едины река и море.

В