Евгений Костюченко - Русские банды Нью-Йорка

«Сами с собой они дерутся, что ли?»

С трудом, перевернувшись набок, Илья поднял голову — и увидел, как полицейские молотят всех вокруг дубинками.

«Только этого не хватало, — подумал он. — Теперь мне навесят еще и побег…»

25. Бремя беспорочной службы

Даже во время службы простым патрульным Пит Салливан умудрялся получать нагоняй от начальства за превышение полномочий. Вместо того, чтобы как все нормальные полицейские собирать дань с проституток и карманников, Салливан дрался и грозил арестами. Кому такое понравится?

Владельцы притонов жаловались на него своим покровителям из числа политиканов, покровители давили на полицейского инспектора, тот устраивал взбучку начальнику участка — и ретивого патрульного переводили из округа в округ. В конце концов, он оказался в затонном районе, который кишел пиратскими кабаками.

«Лоханка крови», «Тайная бухта», «Кошачья аллея» — в заведениях под такими милыми вывесками собирались самые отъявленные головорезы Манхэттена. Эти парни были слишком тупы, чтобы заручиться поддержкой городских чиновников — да и кто бы пустил в приемную таких оборванцев?

К тому же их бизнес не приносил стабильных доходов. Бордель или игорный дом — предприятия непрерывного цикла, и процент с выручки поступает в карманы «крыши» постоянно. А пираты могут целыми неделями торчать в кабаке, ожидая подходящего судна. Да и в случае успешного налета еще неизвестно, сколько они выручат за краденое. Нет, от «затонных» шаек политиканам не было решительно никакой пользы. Поэтому с пиратами было решено покончить.

Так патрульный Салливан попал в «пароходный» взвод. Несколько десятков таких же, как он, неудобных полицейских ходили на «Сенеке» верх и вниз по Гудзону и Ист-Ривер. Они были готовы в любой момент отчалить от парохода на шлюпках, едва завидев пирата или уловив сигнал тревоги. И наконец-то никто не ругал их за чрезмерное употребление дубинок.

Он быстро дослужился до сержанта, а еще через пару лет был представлен к званию капитана. Причиной такого быстрого роста было не только служебное рвение, но и то, что места на карьерной лестнице часто освобождались. Пираты сопротивлялись отчаянно, морская полиция несла потери, к тому же многие списывались на берег, не выдержав напряжения.

Однажды на похоронах сослуживца Салливан встретил старого знакомого, Фицпатрика. Когда-то они вместе начинали, патрулировали ночные улицы Адской Кухни, вдвоем отбивались от десятка бандитов, громили притоны и гонялись за карманниками — в общем, честно вбивали дубинками уважение к закону.

Фиц давно ушел из полиции на какую-то мелкую должность в благотворительном фонде, однако было очевидно, что он не проиграл — Салливан моментально оценил его костюм и заколку для галстука, украшенную бриллиантом.

Старые приятели стояли рядом над свежей могилой, слушая пастора (погибший, как и они, был ирландцем). Затем направились в паб, и там выяснилось, что Фиц появился на кладбище не случайно. Он попросил Салливана выполнить небольшое поручение. Одно из тех поручений, какие исправно выполнял его погибший товарищ. Надо было обойти несколько заведений в Бруклине и собрать с владельцев ежемесячные взносы. Два процента от собранного причиталось сборщику.

Салливан не смог отказать. Он знал, что подобными делами занимаются многие, если не все. У него подрастали сыновья, хотелось сменить квартиру и переехать в более приличный район, загородный домик (приданое жены) давно нуждался в ремонте — да мало ли на что могли бы пойти эти два процента?

Поначалу он даже не знал, куда уходили собранные деньги. Просто передавал их Фицпатрику. Только получив приглашение на торжественный банкет в «Тамани-Холл», Салливан понял, что деньги, заработанные проститутками и шулерами, уходят на нужды демократической партии.

После банкета его отношение к службе заметно изменилось. Теперь он сам стал наказывать тех подчиненных, кто слишком усердствовал при задержаниях. Многих заставил уволиться. Резко сократил число рейдов, и значительно расширил агентурную сеть. Скоро он знал о пиратах почти все, и при желании мог бы прихлопнуть одновременно всех «затонных» главарей. Да вот только не было у него такого желания.

Два законных процента с сутенеров, два с игорных домов, да по десять негласных процентов с перекупщиков краденого — по такой финансовой схеме рос банковский счет Салливана. Через несколько лет он уже владел квартирой на Шестой авеню, в только что построенном доме. Его мальчики теперь занимались в приличной школе, а у жены появилась прислуга. Что же до загородного домика на Лонг-Айленде, то он превратился в дорогую виллу с причалом для яхты.

Сюда, на виллу, Салливан и привез Илью, поручив заботиться о нем своим слугам-мексиканцам.

Сломанные ребра срослись, шрамы зарубцевались, и, затевая борьбу с Хуаном, он быстро укладывал его на лопатки.

— Не поддавайся! — сердился Илья, помогая толстяку подняться с песка. — Борись по-настоящему!

— Я стараюсь, сэр.

— Опять «сэр»?

— Извини, Билли. Я стараюсь, но ты слишком юркий для меня. Как червяк. Был бы ты малость потолще, а то и ухватиться не за что, — оправдывался мексиканец.

Они отряхнулись от песка и вернулись на причал, чтобы докрасить новые перила. За прошедшую неделю сделано было немало — заменили подгнившие доски настила, очистили сваи от водорослей, поставили новое ограждение и даже водрузили флагшток. До появления Ильи работами на причале обычно занимался сам Салливан, потому что Хуан в плотницком деле ничего не понимал. Зато он был отличным помощником, и охотно соглашался передохнуть, когда Илья уставал пилить или строгать.

— Смотри, паром идет, — сказал Хуан. — Сегодня приедет хозяин.

— Откуда ты знаешь?

— Кармелита с утра прибирает хозяйские комнаты. И готовит курицу. Это самая верная примета.

— А откуда Кармелита знает, что хозяин приедет именно сегодня?

Хуан замялся, возя кистью по одному и тому же месту.

— Ну, я не знаю, как это объяснить. Вы, городские, смеетесь над такими вещами. Но она никогда не ошибается в предсказаниях. Ты не поверишь, Билли… Мы с ней еще были детьми, моложе, чем ты, а она уже тогда знала, что я на ней женюсь, и мы уедем из деревни, и будем жить на большом острове. Она всегда знает, какая будет погода завтра, и кто заболел у соседей, и кого она родит на этот раз — мальчика или девочку…

— Ну, это угадать нетрудно, — засмеялся Илья. — У вас одни мальчишки…

— Да, — продолжал Хуан, — и когда тебя привезли сюда, я боялся, что ты умрешь, такой ты был страшный на вид. А Кармелита сказала: «Этот белый мальчик еще будет бросать тебя на песок, как игрушку». Ну, видишь? Все сошлось. А угадать, когда приедет хозяин — это для нее и вовсе пустяк.