Генри Уилл - Золото Маккены

Упоминание оружия заставило Маккенну быстро взглянуть на валяющийся на камнях старый «спенсер». Медленно кивнув, он нагнулся. Обутая в тяжелый сапог бандитская нога с сокрушительной силой припечатала к земле вытянутую руку шотландца. Едва сомкнувшиеся на прикладе карабина, пальцы судорожно разжались. Ружье упало на камни. Пелон поднял его и отдал Маль-и-пай.

— Не надо этого делать, амиго, — сказал он. — Разве я не прав? Разве Кривоух не свел свой отряд вниз?

— Свел, свел.

— Тогда поехали. Я ведь пообещал, так какого ж рожна тебе еще нужно?

Маккенна на негнущихся ногах подошел к своему пони и вскочил в седло. Осмотрел всю компанию, взглянув и на Фрэнчи Стэнтон.

— Извини, хефе, — сказал он, натягивая поводья и вводя мустанга в тень «Потайной Двери». — Я было запамятовал — правда всего на мгновение — о твоей репутации человека чести.

— А забывать ни в коем случае не следует, — сказал Пелон, отправляясь вслед.

Выехав из проема в стене, они остановились. Перед ними вилась тропа. Вид открывался головокружительный. Обрыв, отметил Маккенна, футов семьсот-восемьсот и абсолютно вертикальный. С места, на котором они стояли, разглядеть всю тропу не представлялось возможным, потому что вид загораживала растущая внизу на стенах зеленая поросль.

— Куидадо, — бросил старатель через плечо. — Почти вертикальный отвес.

Каньон заворачивал направо, исчезая из поля видимости. Зато по стене резким зигзагом сбегала гигантская тропа, уходившая в некоторых местах вниз под углом аж в сорок пять градусов. Было непонятно, каким образом можно съехать по такому пути верхом или даже сойти, ведя лошадь в поводу. Но в легенде говорилось, что отряд Эдамса свел мустангов на дно каньона. Все посмотрели на Пелона, который в свою очередь кивнул Маккенне.

— Порядок, — сказал бандит, — только пусть первым едет индеец. Если кому и суждено сверзиться, то пусть им будет краснокожий.

Хачита, если и услышал столь лестное замечание в свой адрес, никак на него не отреагировал. Когда его подозвали, он провел пони вперед, и не проронив ни слова, мастерски проехал первый участок дороги. За ним спустился Маккенна, после него остальные, а последним, с рукой под серапе, направленной в спину Микки Тиббсу, Пелон. Неуравновешенный юнец вновь впал в одно из своих меланхолических настроений и поэтому наплевал на полукровку и его чрезмерное к нему внимание. Как и Хачите, ему не было дела до дискриминационной политики вожака. Он, как обычно, ехал с вытащенным из кобуры винчестером.

Ниже первого поворота тропы, выбрасывая из отвесной, гладкой скалы каменный язык, смахивающий на балкон, находился наблюдательный уступ. Это было единственное «обозревательное» место, приходившееся на весь спуск и искатели приключений, спешившись, подошли к его краю — как наверняка за тридцать три года до них сделали Эдамс с Брюером — инстинктивно собирая все свое мужество для последующего спуска. Своим ястребиным оком Хачита первым углядел внизу то, что ускользнуло от взгляда его товарищей.

— Миран, — указал он, хрюкнув. — Избушка.

Пелон, Маккенна и Микки тут же кинулись к нему, пристально вглядываясь вниз. Кавалерийский разведчик вытащил полевой бинокль. Слюна собралась в уголках его губ. Он облизал юрким язычком волчий клык, а заодно и рот.

— Боже мой, — прошепелявил он на английском, опуская бинокль. — Это сожженная хижина. Отсюда можно разглядеть даже очаг.

Маккенна отнял у него бинокль. Быстро взглянув, он отдал прибор Пелону.

— Все верно, хефе, — сказал он. — Хижина, плита возле очага, луг, поток и пороги выше по каньону. Сам посмотри.

Пелон сфокусировал линзы, чертыхаясь и урча. Увидев то, что увидели остальные, он не смог сдержаться и принялся, как безумный отплясывать на краю уступа. У Маккенны мелькнула мысль о том, как было бы хорошо подтолкнуть бандита в спину и разом покончить со всеми страхами. Но не успела идея как следует оформиться в мозгу, как вожак прекратил свои выкрутасы. А ведь оставался еще и Микки Тиббс, по физиономии которого можно было понять, что и в его голове гуляют мысли ничуть не лучше маккеннских.

Вся троица разом отпрянула от края обрыва.

— Поехали! — рявкнул Пелон. — Чего мы ждем?

— Есть одно обстоятельство, — начал Маккенна, — или, по крайней мере, на него есть надежда. Ты увидел все собственными глазами. Все, о чем говорил Эдамс, ждет тебя внизу. Так почему бы тебе не отпустить нас с девушкой?

Пелон дьявольски расхохотался и в ту же секунду нахмурился, будто вслед за громом небо прочертила молния.

— Будь ты проклят! — гаркнул он. — Ты что, увидел там золото? Разглядел в бинокль, а? Болван! Хочешь меня провести? Наша сделка четко определена. Ты должен привести нас к золоту. Золоту, ясно?

В его голосе прозвучали угрожающие нотки, и Маккенна счел лучшим уступить.

— Слышал, слышал, хефе. Поехали, Хачита.

Но апач нахмурился и покачал головой.

— Мне просто необходимо вспомнить… Кажется, напоминание касалось именно этого места. Я о том, что мне говорил друг…

— Да-да. Но надо ехать. Ведь твой друг не запрещал спускаться в Сно-та-эй…

— Нет, не запрещал.

Они принялись спускаться — Хачита впереди. Снова и снова казалось, что вот сейчас, вот один из пони споткнется и ухнет с обрыва — но… все проходило гладко. Примерно через час отряд наконец встал на дне каньона. Сгрудившись в конце тропы, люди рассматривали темнеющий луг и извилистый ручей, который — как было известно — означал конец длинного пути.

Маккенна запрокинул голову и посмотрел наверх, туда, где на высоте восьмисот футов виднелось начало зигзагообразной тропы. Прищурился.

На краю восточной стены лежал узкий поясок солнечного света, венчавший каменную громаду.

— Закат, — тихо сказал он вслух. — Точно в этот час тридцать три года назад Кривоух доставил сюда отряд Эдамса.

— Духи! — внезапно прокаркала Маль-и-пай. — Бог не простит этого нам, индейцам. Что мы наделали? Привели сюда этих проклятых? Айе, айе! Мы пришли в священное место! Это же Сно-та-эй! Айе, айе, айе!..

Она принялась причитать по-апачски, раскачиваясь иссохшим телом из стороны в сторону.

— Каллате! — рыкнул Пелон, могучей рукой встряхивая старуху. — Слышишь меня, старая? Заткнись! Ты, что, хочешь разбудить всех мертвых сукиных детей, чьи кости валяются в каньоне и там, выше? — Изрыгая проклятия по-испански, он указал на тропу, по которой они только что спустились, но старая скво не переставала раскачиваться и безумно вопить. Тогда к ней подошел Микки Тиббс и шваркнул ладонью по губам. Удар был силен, выступила кровь. Но так как он помог заткнуться фонтану старой леди, то Пелон, казалось, был совсем не против такого проявления жестокости по отношению к собственной матери. — Ну что, карга старая? Получила. Говорил тебе — заткнись. Я бы и сам наподдал, если бы не был достойным сыном достойного отца. Дьявольщина. Эти мне индейцы. Все психи. Ладно. Маккенна, поехали. Где тут у нас золотые россыпи?