Евгений Костюченко - Русские банды Нью-Йорка

— Люди! Вам лучше уйти. Мы хотеть работать. Нам надо кормить наши маленькие, э, кляйне киндер, маленькие дети!

— А нам — не надо? — возмутился кто-то из докеров.

Они загудели, задвигались — но Илья уже ничего не слышал и не видел, кроме цепи в руках Джима из Адской Кухни. Он нарочно шагал немного в сторону от него, но как только дистанция сократилась до трех шагов, резко повернул и одним прыжком налетел на противника. Тот был чуть выше, и намного шире, и руки у него были толстые, как ноги. Илья перехватил цепь посредине и хлестнул концом по морде. Тяжелые звенья высекли из носа Джима яркие искры крови. Илья, не давая опомниться, притянул его к себе за лацканы кожаной куртки и врезал коленом в пах. Сзади послышался дружный ликующий вопль, вырвавшийся из сотни глоток. Загрохотали башмаки — и две толпы смешались, как две волны грязи…

Докеры не выдержали натиска и рассыпались, пропустив немцев к воротам пакгауза. Тут же набежало разное портовое начальство, и новые работники приступили к погрузке. Появились и охранники. Они выстроились цепью и стали теснить докеров к выходу с причала. Несколько человек с окровавленными лицами остались сидеть у стен пакгауза, одного немца унесли на брезенте — и начался обычный рабочий день. Правда, с небольшой задержкой.

Илья поднялся вслед за Томасом в конторку. Остальные бойцы уже были там, сгрудившись вокруг стола, за которым восседал «учитель».

— Это тебе, это тебе, — приговаривал тот, отсчитывая смятые банкноты. — Где Билли? Ты сегодня постарался, босс приказал тебя отметить. Держи десятку.

22. Плоды забастовки

Томас предложил прямо из порта отправиться в «Арсенал», чтобы отметить победу. Но Илья не мог в таком виде идти в ресторан. Его подняли на смех, ему доказывали, что подбитое ухо и порванный пиджак являются лучшим пропуском, и что таких героев проститутки ублажают бесплатно — но он уперся, и настоял на своем. Договорились, что соберутся у «Арсенала» к семи часам.

Но в шесть, когда Илья, вымытый, надушенный и причесанный, повязывал галстук, к нему забежал Сверчок.

— Отец тебя ждет. Есть важное дело. — Он ухмыльнулся, разглядев набухшее ухо Ильи. — Ну и вид у тебя, босс.

— На себя посмотри. — Илья щелкнул пацана по лбу. — Откуда фонарь под глазом?

Сверчок гордо задрал рубашонку, демонстрируя забинтованную грудь:

— Это что! Меня и ножом поцарапали! Босс, арабы опять наглеют. У них завелся какой-то верзила. Нападают на наших, как раньше. А у нас народу поменьше стало, все старшие пацаны на рынке торчат, а молодежь за них отдувается.

— Ладно, молодежь, разберемся, — пообещал Илья. — Прикинь, как можно застукать этого верзилу, чтоб он был один. А я уж с ним поговорю.

Спиро Ионидис ждал его под причалом, у перевернутой лодки, закрашивая днище черной краской.

— Говорят, на тринадцатом забастовка? — спросил он, не отрываясь от работы.

— Кончилась.

— Как идет погрузка?

— Так себе. Новичков набрали.

Грек вымазал остатки краски о сваю и бросил кисть в банку с водой, чтоб не засохла.

— Значит, до ночи не управятся?

— Ты это к чему? Хочешь им помочь?

— На Гудзоне, напротив тринадцатого пирса, стоят три баржи с табаком. — Спиро, кряхтя, опустился на скамейку, выставив вперед деревянную ногу. — Команда сошла на берег. На борту только вахтенные. Ночи сейчас темные. А если еще и дождь пойдет… В общем, самое подходящее время для пиратов.

Илья присел рядом. Он уже забыл о том, что его ждут в «Арсенале». Табак — это даже лучше, чем шелк. Его можно сбывать мелкими партиями, чтобы не терять в цене. И главное — он всегда нужен, потому что постоянно расходуется.

— Ну и что? — спросил он равнодушно. — Уж не думаешь ли ты, что я побегу к Сильверу и попрошу усилить охрану?

— Если бы это был мой табак, я бы так и сделал. Но это не мой табак, — ответил грек. — И не твой. Пока.

— Что значит «пока»?

— Ты еще не занял место Роя Сильвера.

— А мне это и не надо, — отмахнулся Илья, подумав, что грек мог иметь в виду совсем другое.

«Этот табак станет нашим, если мы того захотим», — вот что могло означать короткое слово «пока».

— Куда нарядился? — спросил Ионидис.

— Идем с ребятами в «Арсенал», у нас сегодня выходной.

— А как же салун Гарри?

— Закрыт.

— Значит, ты свободен?

— Спиро, я не люблю, когда мне все время задают вопросы. Ты прямо как мой папаша. Никогда не скажет «сходи за водой». А только: «И что, никто так и не принесет воды?»

— А я не люблю, когда со мной играют в прятки, — ответил грек. — К чему ночная прогулка к затону? Не за той ли шлюпкой, которую утащили полицейские на катере? К чему разговоры о пиратах? Я человек простой. И прямой, как весло. Со мной не надо темнить.

— Если кто из нас и темнит, то не я, — сказал Илья. — Ты хочешь что-то предложить? Зачем звал?

— Я предложил. А ты делаешь вид, что ничего не понял.

— Я понял, что Рой Сильвер сегодня ночью может потерять свой табак.

— Кто-то теряет, кто-то находит, — философски заметил Спиро и принялся длинной палкой размешивать краску в бочонке. — Я тут допоздна застряну. Если тебе опять захочется покататься по ночной реке — приходи.

Он долго не мог отыскать Томаса и компанию в шумной толчее «Арсенала», пока не вспомнил, что те говорили о каких-то кабинетах на галерее. Пришлось подниматься по лестнице, уклоняясь от девиц, которые так и норовили то потрепать его по щеке, то прижаться грудью. Они называли его мальчиком, хотя некоторые были даже младше, чем он. Впрочем, они всех называли мальчиками.

Голос Томаса слышался из-за плюшевой занавески, и Илья заглянул за нее. Веселье было в разгаре. На столе отплясывала девица в зеленом платье. Из-под розовой нижней юбки вылетали пухлые ножки в коротких черных чулках. Увлеченные зрелищем, друзья не сразу заметили Илью. Только когда плясунья свалилась в объятия одного из вышибал, Томас пьяно закричал:

— Билли! Наконец-то! А мы решили, что ты струхнул!

Илья оглядел собравшихся. С изумлением обнаружил среди них Джима из Адской Кухни. А тот расхохотался и ткнул его кулаком в грудь:

— Садись, братишка, чего уставился? Давай выпьем, и чтоб без обид!

Кто-то сунул Илье в руку кружку с пивом, кто-то лез чокаться, кто-то хлопал по спине.

— Билли у нас герой! Бьется, как последний псих! Хорошо, не убил никого!

— Джимми, как нос? — спросил он.

— Так же, как твое ухо! — заржал Джим. — Подловил ты меня, нечего сказать. Я думал, придавлю мальца одной левой — и вдруг ты меня моей же цепью! Все, больше никогда ее брать не буду! В следующий раз сочтемся!