Луис Ламур - Приносящие рассвет

— В свое время ты умел объезжать мустангов, Оррин.

— Что это значит?

— Ну, — я сдвинул шляпу на затылок, — это значит, что ты не привязан к стременам и седлу, Оррин. Ты не получишь медаль за то, что пытаешься удержаться на коне, зная о бессмысленности этой затеи. Возьмем, к примеру, Сата. — Я почесал коню шею, и он тут же прижал уши. — У него есть характер, он может скакать без воды и корма хоть до захода солнца, но знаешь, Оррин, если бы мне вдруг пришло в голову продать всех лошадей, кроме одной, я никогда бы его не оставил. Оставил бы Серого или Монтану. Да, на норовистом коне ездить интересно, но только тогда, когда не приходится делать этого каждый день. То же самое… с некоторыми женщинами.

Оррин опять взял вожжи.

— Жарко… Увидимся позже, Тайрел.

Он уехал, а я долго смотрел ему вслед. Оррин был отличным парнем, перед которым открывалась широкая дорога, однако он совершил большую глупость, женившись на Лауре.

Оглянувшись, я увидел, как Феттерсон что-то передал Пайсано, и это «что-то» на мгновение сверкнуло на солнце, а затем исчезло в кармане Пайсано. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться: это золотые монеты. Занятно!

Иногда человек интуитивно чувствует: что-то должно случиться. Он не может объяснить это, но шестое чувство гложет его изнутри. То же самое происходило и со мной.

Что-то должно было случиться! В воздухе носилось предчувствие надвигающейся беды, и, как выяснилось позже, предотвратить ее можно было одним брошенным вскользь замечанием. К сожалению, я не знал, что на ранчо возвращается Торрес, решивший работать на Друсилью.

Если бы я знал это, то смог бы предугадать реакцию Джонатана Приттса. Если бы Друсилья в разговоре со мной хоть мимоходом упомянула, что Торрес поправился и сейчас возвращается на работу, я бы встретил его и проводил до ранчо.

Хуан Торрес ехал с двумя мексиканцами, которых нанял в Сокорро. Они миновали проход в горах в четырех милях от Моры, и их расстреляли в упор.

Горный воздух чист, потому звук разносится далеко. Долина, пролегающая между холмистыми предгорьями, была узкой, случилось это утром, когда в городе было очень тихо.

Оррин приехал из Санта-Фе на лас-вегасском дилижансе и оттуда верхом направился в Мору. Мы вышли на улицу вместе, потому что ночь я провел не на ранчо, а в дальней комнате конторы шерифа.

И тут мы услышали выстрелы — стреляли из четырех-пяти винтовок, затем, почти полминуты спустя, раздался последний выстрел.

На охоте никто не стреляет залпом, значит, это перестрелка. Мы кинулись к повозке Оррина. В повозке лежал его винчестер, у нас обоих были револьверы.

Пыль улеглась, но запах ее по-прежнему чувствовался.

Убийцы уже сбежали, сейчас их не поймать, тем более в повозке, поэтому я сразу бросился к убитым.

Хуан Торрес лежал на спине, в его груди зияли три раны, четвертая пуля вошла ему в переносицу, вокруг этой раны виднелось кольцо несгоревшего пороха.

— Соображаешь, что это означает?

— Кто-то хотел удостовериться в его смерти. Вспомни последний выстрел. На дороге раздался топот копыт, и, оглянувшись, я увидел младшего брата Джо и Кэпа Раунтри на неоседланных лошадях. От ранчо до этого места было ближе, чем от города, они услышали выстрелы и тотчас же примчались, не успев оседлать лошадей.

Джо и Кэп остановились в стороне, не мешая мне работать.

На мой взгляд Хуан Торрес был уже мертв, когда прозвучал заключительный выстрел, потому что как минимум два ранения в грудь были смертельными. Двое мексиканцев погибли.

Я начал искать следы. Меньше чем в тридцати футах от тропы несколько человек, судя по всему довольно долго ждали. На примятой траве были разбросаны окурки.

Оррин лишь взглянул на трупы и тотчас отошел к повозке, где стоял, уставившись на небо, а потом посмотрел на руки так, словно впервые их видел.

По дороге из города подъехал знакомый мексиканец, он сидел на лошади, глядя на тела убитых.

— Бандиты? — спросил он, но в глазах его вопроса не было.

— Нет, — ответил я. — Наемные убийцы.

Он медленно покачал головой.

— Это грозит бедой. Он, — мексиканец указал на Торреса, — был хороший человек.

— Он мой друг.

— Да.

Я оставил мексиканца и Джо охранять дорогу возле места убийства. Оррин и Кэп, погрузив трупы в повозку, повезли их в город. Джо смотрел на меня широко раскрытыми глазами.

— Не позволяй никому ни к чему притрагиваться, пока я все не выясню, — попросил я.

Перво-наперво надо вернуться к тому месту, где ждали в засаде убийцы, и не торопясь, внимательно обследовать все вокруг. Обстановка накалилась до предела. Хуана Торреса здесь знали и любили, теперь он погиб, его же спутников убили случайно. Но не это главное. Главное, я беспокоился о своей семье и своем будущем. К тому же, меня волновало, что известно Оррину. Я понимал, что только у одного человека были весомые причины желать смерти Хуана Торреса.

Как выяснилось, один из убийц докуривал сигареты не спеша почти до конца. Я нашел место, где он, прицеливаясь, встал на одно колено, при этом остался отчетливый отпечаток сапога. Я прикинул, что рост его небольшой четыре-пять футов. Итак, первый подозреваемый у меня есть: коротышка, полностью докуривающий сигарету. Не слишком много. Но это лишь начало.

Я твердо знал одно: здесь хладнокровно расстреляли людей, у которых не было ни единого шанса на защиту; Все это произошло на моей территории, и я не остановлюсь, пока не выловлю всех, и не важно, куда приведут следы преступления.

Убийство произошло совсем рядом со мной, погиб мой друг. Однажды мы с Оррином предотвратили преступление, во второй раз Торреса все же убили.

Я выловлю всю эту шайку.

Здесь их было пятеро, и прежде чем уехать, они собрали все гильзы… Все ли?

Я тщательно обыскал примятую траву и мне повезло — удалось найти совершенно новую гильзу от патрона 44-го калибра. Я положил ее в карман и решил, что займусь ею попозже.

Пятеро… А в Торреса одновременно попало четыре пули, но выстрелов было по крайней мэре девять, не считая последнего.

Согласен, что многие могут передергивать затвор и стрелять очень быстро, но вряд ли из пяти человек хотя бы двое способны мгновенно всадить в цель четыре пули.

Торрес, вероятно, двигался, возможно, упал после первого залпа, и все же кто-то выстрелил в него, когда он был уже мертв. Ответ прост: убийц было не пятеро, а больше.

Я задумчиво посмотрел на холм с кедром на вершине, который возвышался за спинами ожидавших в. засаде. Там наверняка находился наблюдатель, сообщивший о приближении Торреса.

Часа два я обыскивал местность. Удалось обнаружить место, где убийцы привязывали лошадей, и выяснилось, что их было семь. На вершине холма остались следы еще двух бандитов, которые тоже курили сигареты. Один из них спускался к лошадям по крутому склону холма: на траве виднелись отпечатки каблуков.