Макс Брэнд - Укротитель диких

Ознакомительный фрагмент

– Что будем с ним делать?

– Повесим, – отрезал Уэйр. – Разумеется, повесим.

В то время в Аризоне не существовало никаких законов. Там, где находились военные форты, действовал военный закон, но только внутри их границ. А за ними – безбрежный океан беззакония. Население состояло главным образом из бандитов, для которых в Калифорнии стало слишком опасно, изменников-мексиканцев из Соноры и разного отчаянного сброда из восточных городов.

Лишь немногие честные люди пытались разрабатывать шахты или добиться успеха в разведении скота, и с правонарушителями они разбирались коротко и жестоко. Во-первых, они не тратили лишнего времени, а во-вторых, тогда наказание за преступление через повешение было вполне обычным делом. Поэтому предложение полковника повесить индейца никто не счел странным.

– Бедняга! – огорчилась Нэнси. – Неужели он заслужил?

– Гарриет! – сурово скомандовал полковник. – Уведи отсюда свою дочь. Это сугубо мужское дело.

Но женщины даже не шелохнулись, продолжая рассматривать жестокое лицо индейца и время от времени поглядывая на Рори, стоявшего на заднем плане.

– Сначала выясним, кто он, – решил полковник. – Эй, Хуан! – обратился он по-испански к одному из мексиканцев. – Ты говоришь на языке апачей, а он вроде из них. Спроси его, кто он.

Круглолицый батрак Хуан важно выступил вперед и задал пленнику несколько вопросов на гортанном диалекте. Но лицо индейца сохраняло каменную неподвижность.

Хуан обернулся к хозяину:

– Он не хочет говорить. Но он апач. На нем мокасины апачей. И перья выкрашены в их цвета. Он убивал людей. Наверное, много белых. По цвету перьев видно.

– Он апач и убийца, – сказал полковник. – И к тому же ворует лошадей. Разве у нас могут быть сомнения? Как ты думаешь, Тод? – обратился он к бухгалтеру.

Тод Меррит был одним из тех маленьких желчных людей, которые никогда не упустят случая посмаковать чужие беды. Сейчас он свирепо смотрел на апача.

– Повесить – это маловато, – сказал он. – Я бы поджарил краснокожего мерзавца. Вот именно, поджарил!

– Тише, Тод, – остановила его Нэнси. – Он понимает английский.

– Почему ты так думаешь? – оторопел бухгалтер.

– Он посмотрел на огонь, когда ты предлагал сжечь его. Что за кошмарная затея, Тод! Прекрати сейчас же!

Индеец, не поворачивая головы, медленно перевел взгляд на лицо девушки и на мгновение задержался на нем. После этого не оставалось сомнений в ее правоте: апач понимал, о чем шла речь.

– Тем больший позор для негодяя, – сказал полковник. – Если он понимает английский, значит, у него был шанс воспользоваться преимуществами нашей цивилизации. А он отверг их. Повешение – единственное, что он заслужил. Надеюсь, он понимает, что я говорю. Тод, Блачер, – обратился он к бухгалтеру и повару, – пойдемте со мной, приладим веревку на тополь. Там как раз подходящая есть ветка. Рори, ты справился с ним, когда руки у него были свободны, надеюсь, что со связанными руками будет проще. Гарриет, Нэнси, отправляйтесь в постель.

Мужчины в сопровождении мексиканцев быстро вышли их комнаты. Со двора доносились их громкие торжествующие голоса. Но женщины по-прежнему оставались в кухне.

Рори повернулся к ним.

– Думаю, я смогу что-нибудь из него выудить, – сказал он, – если вы оставите меня с ним наедине.

– Он не будет говорить, – покачала головой миссис Уэйр. – Такая уж у них натура – они безразличны к смерти. Их растят для ужасной жизни с кошмарным концом. Они понимают только убийство.

Но тем не менее она ушла из кухни вместе с Нэнси. Рори мгновенно перерезал веревки на ногах и руках пленника и жестом показал ему на открытое окно.

Он был изумлен, увидев, что пленник даже не пошевелился. Потом индеец высоко поднял голову, глубоко вздохнул и перевел на белого человека пылающий ненавистью взгляд.

– Знаешь, – спокойно сказал Рори, – я ведь кое-что понимаю. Для вас воровство не преступление, а доблесть. Я рад, что мой вороной остался у меня, и рад, что тебе не перерезали горло. Окно открыто, прыгай.

Индеец быстро шагнул к окну, потом повернулся, как будто что-то хотел сказать, но, похоже, потерял дар речи. Прыгнул в окно и бесшумно опустился на землю.

Рори Мичел бросил веревки в огонь, пылавший в печи, и, только задвинув заслонку, закричал: «Караул! На помощь! Он сбежал!»

Ворвавшись в комнату, все увидели, что Рори пытается встать с пола.

– Что случилось? – выкрикнул полковник.

– Понятия не имею. Думаю, он порвал веревки или выскользнул из них. Знаю только, что свалился на пол от удара, а индеец стрелой выскочил в окно.

– В погоню! – зарычал полковник. – Седлайте лошадей, и в погоню!

Он бросился вперед, а за ним, ругаясь, все остальные. Миссис Уэйр бежала за мужем, умоляя остерегаться засады и не ехать в опасную темноту.

В кухне остались только Рори и девушка.

– Слава Богу, что у него не было ножа, – сказала Нэнси, – а то бы он тебя убил.

– Конечно, – ответил он, – но ты ведь знаешь, мне везет.

– В любом случае, – продолжала она, – я рада, что его не повесили. И если он… – осекшись, она быстро взглянула на Мичела, подошла к печи и открыла заслонку. Потом медленно задвинула ее и вернулась к Рори. – Это самый хладнокровный апач из всех, о ком мне приходилось слышать, – сказала она.

– Верно, – согласился Мичел, внимательно глядя на нее.

– Он даже задержался, – продолжала девушка, – чтобы сжечь веревки. Надо же, какой аккуратный. Можно сказать, цивилизованный, правда, Рори?

Он ничего не ответил. Они смотрели друг на друга, пока не начали осторожно улыбаться.

– Знаешь что, Рори, – наконец начала она.

– Что?

– Я не так молчалива, как тот апач, но иногда я тоже могу молчать.

– Спасибо, – сказал Рори. – Но как ты догадалась?

– По запаху, – ответила Нэнси. – Неужели ты думаешь, что веревки горят так же, как дерево?

Глава 4

Почти час Уэйр и его люди в бешенстве обшаривали окрестности, но ничего не обнаружили и обозленные вернулись обратно. А Рори Мичел пел гэлльские песни под аккомпанемент гитары, которую нашел в доме. Голос у него был несильный, но пел он с чувством, время от времени издавая радостно-торжествующие вопли или изображая звуки сражения. Миссис Уэйр и ее дочь откровенно наслаждались его пением.

Полковник был раздражен. Он сел на веранде и произнес получасовую речь о том, как важно быть осмотрительным с краснокожим, коварным и изворотливым, как змея. Поздравив молодого человека с поимкой апача, он все же заявил, что она оказалась не только бесполезной, но и вредной, потому что теперь индейцы будут презирать жителей форта и, скорее всего, при первой же возможности нападут на него.