Луис Ламур - Жила Комстока

— Сначала я добывал тут руду, — объяснил Тэпли, — а потом решил, что зимнее жилье мне нужнее, чем она. Тогда я просто обтесал стены и пол в этой пещере да пристроил переднюю комнату. — Он указал на дверь в дальней стене и продолжал: — За нею туннель футов в шестьдесят длиною. Там проходит жила сернистого серебра с дюйм толщиной. Не так уж много, но думаю, потом она сделается шире.

Ледбеттер посмотрел на Тревэллиона.

— Трев, мне неудобно просить тебя об этом, но не мог бы ты найти кого-нибудь, кто позаботился бы о моих мулах? Ведь они — все, что у меня есть. Да и твоя доля в них вложена.

— Ладно. С этим я разберусь. А что с теми, которые остались в Калифорнии?

— Там у нас свой человек. Он приглядит за ними, так что не стоит беспокоиться. Я и этих хотел переправить туда на зиму, ведь там хорошие пастбища.

— Спаффорд недавно распродавал свое хозяйство, — сообщил Вэл, — но сам остался. У него есть два стога отличного сена, и я думаю, мы могли бы договориться. Кроме того, у него имеется еще пустой загон для скота и огороженное пастбище на берегу Карсона.

— Тогда займись этим. Жаль только, что мы потеряли отличных мулов.

— Ты не потерял их.

— Как это?

— Ну вот сам посуди, — принялся объяснять Тревэллион, — мулов выгоднее продавать по эту сторону Сьерры. То же самое касается и товара, который им достался. Если даже бандитам и удастся перебраться через горы, они вряд ли сумеют сбыть его там. А когда начнутся первые оттепели, то и вовсе ничего не получат за него. А здесь такой товар у них оторвут с руками.

— И что из этого?

— Поезжу по округе, порасспрашиваю. Ведь им придется где-то держать этих мулов, причем не слишком далеко. Кроме того, им нужен тайник для товара, пока они не распродадут его. Если уже продали, я найду его, а если нет — найду и товар, и тех, кто его украл.

— Как ты думаешь, сколько их осталось?

— Наверное, четверо или пятеро. Трое мерзавцев мертвы.

Вэл почистил ружье, проверил шестизарядник, вышел на улицу и направился к заведению Лаймана Джонса.

В салуне собралось полно народу. В самом конце сидел Лэнгфорд Пил, и Тревэллион начал пробираться к нему.

— Здорово, Трев, — поприветствовал его Пил. — Слыхал, ты устроил пальбу на тропе.

— Так, ничего особенного, Лэнг. У Джима Ледбеттера увели несколько отличных мулов вместе с грузом. Буду тебе весьма признателен, если станешь держать ушки на макушке да поглядывать в оба.

— Так и сделаю.

Вэл заказал выпивку, а потом спросил:

— Сэм Браун в городе?

— Да. — Пил подумал над вопросом, потом прибавил: — И с ним еще с десяток сущих головорезов. Эти ребята привыкли стрелять из-за угла, будь осторожен. Сэм убьет всякого, кто догадывается о его делишках, так что береги спину.

Тревэллион допил виски, запахнул плащ и вышел на улицу. С минуту он постоял возле здания, прячась от ледяного ветра. В кондитерской горел свет, и он хотел было направиться туда, но потом, согнувшись, побрел вверх по склону к хижине Тэпли. Чтобы добраться до нее, предстояло пройти перед рядом светившихся окон. Это совсем не понравилось Вэлу, и он остановился под навесом магазина, раздумывая, как поступить. Опыт подсказывал, что всегда надо слушаться внутреннего голоса. Так он и сделал. Продолжая держаться под навесом, пробежал футов двадцать, потом шагнул в густую тень здания.

На участке, купленном Тревэллионом у Макнила, в скалистом склоне тоже была выдолблена хижина. К ней-то он и направился по главной улице, по-прежнему стараясь держаться в тени. Добравшись до жилища, Вэл поднял щеколду, но дверь не открылась. Он решил поддеть ее плечом, но удержался от этого движения, стремительно отступил назад и вытащил револьвер. Потом с размаху ударил ногой по двери, та распахнулась и повисла на петлях.

— Если у тебя нет злого умысла, — произнес он громко в темноту, — то поднимай руки и выходи. А если есть, то я пристрелю тебя.

Глава 16

— Да успокойтесь вы, мистер! Я только искал себе местечко для ночлега!

— Тогда руки вверх и выходите!

Из темноты выступил человек — среднего роста, хорошо сложенный, одетый в белую рубашку с подвязками на рукавах. Тревэллион никогда не видел его прежде и сейчас разглядел только, что у него усы и бакенбарды.

— Ну-ка лицом к стене! — скомандовал он и быстро обыскал незваного гостя — тот оказался безоружен, от него слегка пахло одеколоном, а сапоги были до блеска начищены, хотя и запылились немного. — Войдите и зажгите свет, — приказал Вэл и последовал за ним.

Загорелась спичка, незнакомец поднял колпак и зажег фонарь, потом поставил колпак на место.

Комната выглядела почти пустой: по стенам две койки, стол, печка из листового железа, черный плащ на спинке стула и рядом саквояж.

Разглядев незнакомца при свете, Вэл пришел к выводу, что вид у того не отталкивающий, а взгляд прямой. Оружия не оказалось и в комнате.

— Кто вы такой и что здесь делаете?

— Меня зовут Дэйн Клайд. Я актер, остался без гроша и ищу работу. Там в салуне кто-то сказал, что мистер Макнил с женой уехал из города, вот я и подумал, что лачуга, наверное, пустует.

— Я купил ее у Макнила.

— Простите. — Он потянулся за плащом. — Я сейчас же уберусь отсюда.

— Не делайте глупостей. Куда вы пойдете? В этом городе вы не найдете ночлега, не выложив денег на бочку.

Вэл указал на вторую койку.

— Можете спать здесь, если не боитесь стрельбы.

— Что это значит?

— Мое имя Тревэллион, и кое-кто здесь меня недолюбливает. Они выслеживают меня и могут забрести сюда.

Дэйн Клайд пожал плечами.

— Толкните меня, когда начнется стрельба, — весело проговорил он. — Я так устал, что меня из пушки не разбудишь.

Вэл запер дверь, прикрутил фитиль фонаря и повесил плащ на гвоздь. Лачуга оказалась аккуратно прибранной, видно, о чистоте заботилась жена Макнила, пока окончательно не расхворалась.

— Вы давно ели?

— Давно.

Вэл приготовил кофе и пошарил в буфете. Ему повезло: он нашел шматок копченой свинины, от которого уже отрезали несколько кусочков, и немного старых сухарей.

— Не густо, — заметил Тревэллион, — да уж как-нибудь обойдемся. — Потом он повернулся к Клайду и спросил: — А что актер делает в Вирджиния-Сити?

— Я слышал, в здешних краях начался бум… Вот и подумал, что в городе, наверное, не хватает увеселений.

— Может статься, вы окажетесь правы. А что вы умеете делать?

— Играю в спектаклях, пою, владею почти всеми музыкальными инструментами. — Он снял галстук и отстегнул воротничок, аккуратно положив запонку на стол, чтобы потом без труда найти. — На самом деле, это единственное, чем я занимаюсь с удовольствием. Мой отец настаивал на том, чтобы я учился. Сам-то он получил классическое образование.