Джефф Питерс - Лишний доллар не помешает

– Он говорил слишком много, – пояснил Альвино, не шевеля губами. – Он спросил все у всех. Когда я ищу белую лошадь, я буду спрашивать про чёрную.

– Значит, он ничего не спрашивал только о Джеронимо? – уточнил полковник, и индеец важно кивнул.

Вождь апачей, старик Джеронимо, всегда считался главным противником белого населения на западе. В своё время его даже судили заочно и приговорили к повешению. Взять его не могли, потому что он укрылся в Мексике и совершал набеги оттуда. Мексиканцы всё же ухитрились его изловить и выдали федеральным властям. Поскольку это были уже новые власти, проводившие Политику Мира, они не стали вешать Джеронимо, а предоставили ему и всему его клану превосходную резервацию в пустынях Аризоны. Долгое время Джеронимо обитал в резервации, иногда совершая оттуда редкие вылазки против особо наглых белых поселенцев.

Но совсем недавно он прослышал, что власть у белых снова переменилась, и новые хозяева страны не забыли о его старых проделках. Доброжелатели донесли неприятную новость о том, что давний смертный приговор, оказывается, остался в силе. И Джеронимо снова исчез из резервации, спасаясь от петли.

А среди белых поселенцев снова усилились панические настроения, и все меньше новых ферм появлялось на западных границах. Этот Джеронимо ощутимо тормозил развитие прогресса и цивилизации. Так почему бы агентству Пинкертона не заняться его персоной?

– Джеронимо… – задумчиво повторил полковник Мортимер.

Его внимание отвлёк всадник, появившийся на площади, державший карабин в руке, стволом вниз. Конь кружился на месте, в то время как наездник внимательно оглядывал утлы площади и окна окружающих домов. Вот он поднял руку с карабином над головой, подскакал к почтовой станции и спешился, воткнув карабин в гнездо у седла. Через несколько секунд послышался грохот приближающейся кавалькады, и на площадь вылетели разгорячённые кони эскорта, а вслед за ними появилась и четвёрка, тянувшая за собой дилижанс.

На площади сразу стало тесно. Всадники, крепкие парни, увешанные оружием, спрыгивали на землю и отводили лошадей к коновязи. Дверцы дилижанса распахнулись, и оттуда выбрались трое вооружённых охранников. Они направились к салуну, а из почтового офиса уже выскочили клерки в голубых рубашках, чтобы тут же исчезнуть в дилижансе.

Охранники, громко топая грубыми сапогами, подошли к стойке бара.

– Эй, Бобби, а ну-ка достань нашу бутылку из-под прилавка! Да поживее, у нас мало времени! Ты же видишь, мы и присесть не успеем!

Полковник поймал на себе беглые изучающие взгляды охранников. Небрежно прислонившись к стойке бара, они перебрасывались короткими репликами и беспечно посмеивались, радуясь скорому окончанию рейса. Но глаза всех троих цепко охватывали и площадь, которую они видели через окна, и широкую улицу, видную в дверном проёме, и фигуры трёх пьянчужек за угловым столиком.

Чтобы не вызывать подозрений, полковник отпил из своего стакана и поставил его обратно на стол с излишним стуком, слегка расплескав виски. Охранники отвернулись от него. Этот благообразный джентльмен не стоил их внимания, как и те двое бездельников, что пьянствовали вместе с ним в разгар рабочего дня.

Горечь, тоскливая горечь на миг охватила полковника. Эти крепкие парни презирали его, а ведь он много лет командовал как раз такими парнями, любил их, и берег, и водил за собой под пули и картечь, водил на смерть и сам был готов погибнуть вместе с ними. Тёплое чувство солдатского братства вспоминалось ему каждый раз, когда он встречал тех, кто был похож на его рейнджеров. И ему было всё равно, на чьей стороне они воевали двадцать лет назад.

Охранники почтового дилижанса были моложе его, и война, скорее всего, была только частью их детства. Но и такой молодёжью полковник успел покомандовать на индейском фронте. Там всё было не так, как в Гражданскую. Они уже не бились за свободу, не защищали родной дом, они всего лишь выполняли приказы правительства и иногда защищались. Всё было не так, как раньше, но раны были настоящими, и кровь была такой же красной, и могильная земля такой же холодной. Война оставалось войной, а солдаты оставались солдатами.

Полковник снова почувствовал, на какое дно опускается он в погоне за Индио, и это длится уже пять лет. Будет ли его возвращение более коротким? И будет ли оно, возвращение?

Продолжая балагурить, охранники расплатились с буфетчиком и пошли к выходу. Судя по тому, как небрежно и естественно они носили оружие, это были опытные люди, и полковник подумал, что Индио не так легко будет справиться с ними, если он и решится напасть на их дилижанс.

– Ва… Ва… Ваше преосвященство, я хотел спросить у вас, – пробормотал Клавдий Питерсон, опуская голову на стол и складывая руки под щекой. – Вы только… Никуда не исчезайте…

– Убрать его? – спросил Альвино.

– Незачем, – полковник встал, закупорил бутылку и положил её в свою дорожную сумку. Но, вспомнив кое-что, тут же достал обратно, откупорил и плеснул виски в стакан индейца. – В счёт его долга.

– Осталось девятнадцать.

– Я ищу фургон, – сказал полковник. – Армейский фургон, передние колёса обтянуты холстом, на задних – голые железные ободья. На правом борту след оторванного ящика.

– Три ночи назад он был здесь, – сказал Альвино. – Уехал в сторону Эль Пасо.

– Спасибо за содержательную беседу, – сказал полковник. – Кстати, чем вы занимаетесь в «городе белых»?

– Живу, – ответил индеец.

ПОБЕГ В ПУСТЫНЮ

Тюрьма Аламогордо имела всего лишь одно, но очень важное преимущество перед всеми остальными тюрьмами штата Нью-Мексико. Из неё никто никогда не убегал, потому что бежать было некуда. До ближайшего соседнего жилья отсюда было миль семьдесят в одну сторону, миль сто в другую, но пройти эти мили было не так-то просто. Одна-единственная дорога, которая начиналась у ворот тюрьмы и проходила сквозь городок, через пару миль превращалась в еле заметную тропу, круто подымавшуюся в горы. С юга и с севера к тюрьме подступали белые пески пустыни Чихуахуа. Если двинуться на запад по руслу пересыхающей речки, то через десяток миль можно попасть в долину Тулароза, в объятия гостеприимных апачей. Любой, кто слышал об апачах хотя бы краем уха, предпочёл бы сгнить в тюремной камере, чем познакомиться с ними.

Обдумав все особенности географического положения тюрьмы, О'Райли понял, что выкрасть Санчо Переса будет несложно. Полковник Мортимер посетил тюрьму, воспользовавшись дорогой через горы. О'Райли решил подобраться к Аламогордо со стороны пустыни.

Его пятнистая лошадка принадлежала к редкой породе лошадей, аппалуза, и была выведена индейцами племени Нейпире. Она чувствовала себя одинаково уверенно и среди скалистых гор, и среди безжизненных песков, и даже там, где сам О'Райли начинал боязливо ёжиться – среди зарослей кактусов. Досталась она белым совсем недавно, когда остатки племени насильно переселили в Оклахому после неудачной попытки сбежать в Канаду. Племя преодолело на своих лошадках две тысячи миль, но было перехвачено в тридцати милях от канадской границы.