Луис Ламур - Каллаген

Примерно в десяти милях к юго-востоку была отмечена какая-то одинокая вершина, а дальше на север — горы Кингстон. Пологая гора к югу от правительственного шурфа была тщательно вырисована, а за ней — источник. На карте указан Рок-Спрингс, но в то же время — никаких признаков дороги.

На карте Каллаген не нашел ни единой надписи, и только след ручки натолкнул его на мысль, что когда-то тут были слова, написанные по-испански. Карта Эллисона была старая, очень старая. Но одно было ясно: если что-то по ней должно быть найдено, то это должно находиться где-то за теми горами, что стоят напротив, за горой Тейбл, или далеко на севере от гор Кингстон, а это довольно-таки приличное расстояние.

— Ищешь что-нибудь? — Это был голос Уайли.

Он подошел к нему вплотную, чуть ли не вывернув шею и стараясь понять, что так пристально рассматривает Каллаген.

— Ищу выход, — ответил Каллаген. Он кивнул на восток. — Вон там приличный участок дороги к форту Мохава. Сразу за горой находится длинная полоса открытой местности. Как только лошади отдохнут, мы можем рискнуть пройти там… если только индейцы не поджидают нас в Кедровом каньоне.

Дорога просматривалась не только с редута, но и с любого окрестного места было видно, что по ней редко передвигались из Марл-Спрингс. Путь, по которому они пришли, спрятался за горами, и именно в том направлении они ничего не увидели.

— Думаю, нам следует отправляться сейчас же, — торопил Уайли. — Я собираюсь поговорить с погонщиком. Мы можем проторчать в этой дыре до конца своих дней.

— Можем, — покорно согласился Каллаген. — Но мне кажется, первым делом мы должны дать возможность отдохнуть лошадям.

Где же Спраг? Где? Этот вопрос продолжал неотступно волновать Каллагена.

Предположим, индейцы угнали у них лошадей. Кто из них знал местонахождение ключей так, как знал это он, когда выводил маленький отряд из пустыни? Возможно, у Спрага тоже была карта, но Каллаген достаточно хорошо понимал, что на карту не всегда можно положиться. Может, Спраг сейчас умирает от жажды где-то в пустыне?..

Каллаген свернул свою карту и направился к тому месту, где Мак-Броуди разговаривал с Риджем.

— Я решил найти Спрага, — сказал он, присаживаясь на корточки перед ними. — До меня только сейчас дошло, что у него нет ни одного человека, кто бы знал эту местность.

— Как ты найдешь их среди всего этого? — спросил Ридж, делая неопределенный жест правой рукой.

— Тебе не удастся пройти даже и мили, — отозвался Мак-Броуди. — Даже О'Каллаган не справился бы с такой задачей.

— Подразделение Спрага может навести меня на их следы. Я могу вернуться к тому месту, где я их оставил, и оттуда начну поиски.

Мак-Броуди угрюмо посмотрел на него.

— Мой долг — находиться здесь, и мне это, поверь, нравится. Я не ищу ничего за пределами укрепления.

— Не делайте этого, сержант, — с чувством проговорил Ридж. — У вас мало шансов. Нужно превратиться в привидение, чтобы проскользнуть мимо индейцев и остаться незамеченным.

— Значит, я превращусь в привидение, — пообещал Каллаген.

Он сидел на корточках перед ними, пока они обсуждали все его возможности, но он не придал значения их словам. Он сам знал, на что способен, и помнил о том, что может погибнуть в пустыне от жажды. Он знал также, где находятся водные источники. Он не был героем и не думал о том, что совершает героический поступок: просто лейтенанту Спрагу и его людям нужна помощь. Имея лошадей, они, разумеется, справятся. Как бы там ни было, они могли вычислить путь в Марл или Рок-Спрингс, или даже в Биттер-Спрингс.

Отряд Спрага уже испытывал недостаток в воде тогда, когда Каллаген их оставлял. Если к настоящему моменту они не добрались до водной скважины, то сейчас им придется очень скверно… индейцы будут об этом знать, как они знали о Каллагене и остальных.

— Я отправляюсь сегодня ночью, — сказал он решительно, — но об этом никому ни слова.

Ридж ковырял землю носком сапога.

— Черт возьми, приятель, я бы пошел с тобой, но…

— Ты не солдат. Твоя задача — управлять платформой.

Каллаген поднялся с корточек и побрел к стене. Некоторое время он переступал с места на место, изучая местность за забором. Труднее всего будет вывести отсюда лошадь, потому что ночью индейцы наверняка приблизятся к лагерю.

Он чувствовал в душе постоянную тревогу и знал причину своего волнения: ждал прихода увольнительных документов, если они уже не находятся в лагере Кэйди. Ему так хотелось наконец почувствовать себя свободным, жить собственной жизнью, попробовать свои силы на каком-то ином поприще, нежели армия.

Здесь люди строили свою страну. Хотя одни гнались только за легкой наживой, другие вносили на рассмотрение законы, устанавливали порядок, строили дома и открывали свое дело. Это было захватывающее время, было немного богатых людей; человек имел только то, что ему удавалось добыть своими собственными силами, собственной изобретательностью. Эта способность имела значение. Размышляя над всем этим, Каллаген думал, что даже в Европе происходят перемены. В Англии большинство представителей Палаты лордов еще поколение или два назад были выходцами из простого народа.

Старинные рода, прославившиеся в период правления Вильгельма Завоевателя, либо пришли в упадок, либо исчезли вовсе, а из числа покоренных англосаксонцев многие снова обрели положение и былую значимость. То же самое могло произойти и здесь в пустыне; может, наступит день, когда в руках индейцев окажутся важные государственные посты и они будут управлять делами в стране, которую однажды отдали захватчику.

Подобные мысли не давали покоя Каллагену, рождали в нем неистребимое желание порвать с армией раз и навсегда и заняться тем, чему он не мог теперь еще дать названия, — здесь, в самой пустыне, — чем-то, о чем шептал ему каждый новый порыв ветра, движение каждой песчинки. Казалось, его мысли блуждали далеко за пределами человеческого разума. Сколько путешественников, возможно, и до него останавливались тоже у этого ручья! Даже доисторический человек, который обтачивал камни и использовал ручной топор, видел этот источник; завоеватели, изгнавшие этих людей, тоже побывали здесь. Единственный закон — это перемены, и он хотел быть частью этих перемен.

Вдруг рядом с собой Каллаген заметил Мелинду.

— Морт, о чем ты думаешь?

— Я думал о Спраге и его людях. Должно быть, сейчас они ищут воду или, что тоже возможно, уже умирают от жажды.

— Ты отправляешься за ними?

— Да.

— Но как ты сможешь отыскать их в этом безграничном пространстве? Как, Морт?

— Я должен попробовать. Ведь не прощу себе, если не попытаюсь. Ты остаешься тут, с платформой. Доверься Риджу — он хороший парень. Сержант Мак-Броуди — тоже.